Читать книгу "Два шага назад - Вадим Валерьевич Булаев"

будет работать. Просто и надёжно.

Всё обустройство не заняло и часа. Ведомый любопытством, я долго всматривался в двухэтажные домики вдали, на стороне противника, в плоскую, как стол, нейтральную полосу, в окружающие пост деревья, в сослуживца, устроившегося у пушки и рисовавшего очередную историю

— Раздевайся, — посоветовал он. — Жарко. И броник сними. Иначе сваришься.

Сам наставник сидел в трусах с перекинутым через плечо полотенцем, регулярно вытирая им пот на лысине.

— Но инструкция...

— Забей. Проверяющих тут нет. Враг врасплох не застанет.

— Уверен?

Он со вздохом отложил рисование, поманил меня пальцем к щели между мешками.

— Что ты видишь?

— Дома. Там может сидеть снайпер.

— Он там и сидит. В какой-нибудь пустой квартире. Познакомить?

— Чего? — опешил я. — Ты в своём уме?

— Погоди.

Мой первый номер покопался в кармане повешенной на пушечную рукоять форменной курточки, добыл на свет строжайше запрещённый в боевых условиях коммуникатор. Причём не его личный, а более дешёвую и видавшую виды модель.

— По смене передали, — пояснение сопровождалось дурашливой гримасой из тех, на которые без смеха реагировать нельзя.

Поелозив пальцем по экрану, он набрал номер и включил громкую связь. На третьем гудке нам ответили:

— Чё?

— Привет! Это Псих. С кем говорю?

— Какие люди! — восхищённо донеслось из динамика. — Это Длинный. Как дела?

— По расписанию. Я тут поживу некоторое время. Со мной молодой. Позывной Маяк. Не пришей сдуру.

— Учту. Что-то ваша кадровая политика совсем хромает. Пацанву набираете.

У меня отвалилась челюсть. Он что, видел, как мы по траншее шли?! Только там можно было наши рожи рассмотреть, да и то с грехом пополам!

Мой первый номер одними губами ответил на все невысказанные страхи и допущения:

— Да. Потом...

— Псих! — человек с позывным Длинный помялся, а затем заискивающе попросил. — Выручи.

— Что такое?

— Нарисуй портрет. Я тебе фото по сети скину. У жены День рождения скоро. Порадую.

— Быстро не обещаю.

— Какие проблемы! Подожду! С меня «зоркий глаз».

— Убедил. Конец связи.

Отключив аппарат, Псих с усмешкой посмотрел на мою ошалелую физиономию, присовокупив:

— Так-то. Везде люди живут. У них отдельный номер на пост. И нам повезло, что там оказался мой старый знакомый. Из «Юга».

— Откуда?

— Добровольческий полк Розении «Юг». Они месторождение охраняют. Тоже не бесплатно. Зеркальное отражение «Титана», только с той стороны.

Дурея от происходящего, я медленно сел на землю, не в силах осознать окопные реалии. Наставник это понял.

— Каждый зарабатывает, как умеет. И тот же Длинный в других условиях пристрелил бы меня, не задумываясь. Но здесь — нельзя. Договор. Всем удобно, и им, и нам. Полегчало?

Не зная, что сказать, я просто пожал плечами. Моему сослуживцу это не понравилось.

— Ты слишком доверяешь новостям из визора, — с сожалением проговорил он, убирая звонилку обратно в карман курточки. —Успокойся. Меньше думай о том, что тебя могут убить. Делай, как я, и всё закончится хорошо.

В его интонации настолько отчётливо проглядывалось знакомое с детства «Слушайся старших», что мне невольно захотелось проблеять универсальное «Я больше не буду». Даже стыдно стало, хотя и непонятно, за что.

Псих хихикнул, приложив кулаки с отставленными указательными пальцами к вискам, имитируя сатанинские рога, и низко, басовито прогудел:

— Страшно?! Бойся, смертный! Или останешься без сладкого!

— Ой, боюсь-боюсь...

Наше ржание слышала, наверное, вся округа.

Когда угомонились, я припомнил о непонятном термине, о чём немедленно спросил:

— «Зоркий глаз» — это какой-то код?

— Почти. Пример взаимодействия с врагом на солдатском уровне, — отозвался сослуживец, позёвывая. — Обещание присмотреть за нашей позицией на случай, если их начальство решит освежить обстановку. Плата за портрет жены. Коррупция, если хочешь, и предательство родины. По смыслу — обыкновенная услуга из тех, когда много сделать не можешь, а сделать в качестве платы что-то надо. Если по нам начнут шарашить — тот же Длинный об этом попросту не узнает. Кто ему доложится?.. Накроют залпом из расположенного невесть где артдивизиона — и крышка. Поэтому, если он нас и предупредит, то о каком-нибудь пустяке. В принципе, мне этот присмотр до задницы. Да... Ну его. Насмотришься.

Присев у треноги, Псих взялся за блокнот, а я вернулся к осмотру нейтральной полосы. Ни одной воронки. Ни одной сгоревшей машины. Дома немного посечены осколками, но крыши целы. Окна почти все на месте.

Хрен знает, что и думать. Меня учили, что вооружённый конфликт — это борьба с врагом до полного его поражения или капитуляции. А здесь — негласные договора на всех уровнях, трепотня с противником о житейских мелочах, как будто всё понарошку, ненастоящее. Расскажи кому — не поверят. И ведь четыре года эта неразбериха тянется. Или привыкли, приспособились?

***

— Удивительная война, — я лениво рассуждал, убивая время. — За весь день ни единого выстрела.

— Ещё какая удивительная! — Псих, по-прежнему развлекаясь никогда не надоедающим ему рисованием, с удовольствием поддержал предложенную тему. — Ты в географии разбираешься?

— Стыдно признаться, но нет. Упустил этот аспект в обучении.

— Ты не изучал. Не люблю, когда обманывают. — в знак недовольства он погрозил мне указательным пальцем.

— С чего это ты взял? — такой поворот следовало перевести в шутку, не углубляясь в подробности. — Может, у меня топографический кретинизм и я в трёх деревьях заблудиться могу?

Скептически изогнув бровь, сослуживец дёрнул щекой и ответил под шелест грифеля по бумаге:

— Ты не отсюда. Ты был солдатом. Ты учился нашему языку, точнее, диалекту. Это слышно. Слишком правильное произношение и изредка проскакивают обычно непроизносимые буквы. У тебя за правым ухом чип Федерации — я по сети посмотрел, что это. Ты не плохой. Ты никому не доверяешь. И ты делаешь глупость.

— Какую?

— Ты слишком стараешься быть как все.

Я чуть язык не проглотил от шока. Псих, человек в себе и с крайне своеобразными интересами, прочёл моё прошлое как вывеску магазина.

— Читал моё личное дело?

— Зачем? У меня есть зрение, и я вижу. И уши есть. Я ими слышу. Надеюсь, когда-нибудь ты мне расскажешь свою историю, и мы сделаем из неё комикс.

— Ты про войну не рассказал, —пришлось внаглую переводить разговор в иное русло.

— Да? — изумился сослуживец. — Я и забыл. Ну, слушай... Протяжённость линии боевого соприкосновения между