Читать книгу "По эту сторону фронта - Владислав Конюшевский"

Лейтенант сделал паузу, а я, кивнув, признал правильность его мыслей. Это он точно заметил, что после этнических чисток, проводимых ОУН в Галиции да и в других местах «кресов всходних», как поляки называют эти территории, какой-либо союз между ОУН и АК практически невозможен. Уж очень хорошо «щирые» постарались в уничтожении поляков, имеющих «счастье» там жить. Это в мое время украинские националисты и Польша – братья навек в своей дружбе против «москалей». А сейчас они хуже кошки с собакой, и взаимный счет только растет.

Иван же, очередной раз поправив повязку, продолжил:

– А вот на четвертом хуторе проживает некий Кшиштоф Ломзицкий. В каких-либо связях не замечен, но Стахив говорил о том, что старший сын Ломзицкого – Юзеф – пропал еще в сорок первом. Ну пропал и пропал… Только есть странность – жена Юзефа, которая проживает на том же хуторе, в этом году родила. У хуторян с этим строго, значит, сын Ломзицкого, если и пропал, то не с концами. Во всяком случае, в прошлом году он был у отца. В связи с этим возникает вопрос – почему он не возвращается домой и где вообще проводит время? Понимаю, что эта наводка очень хилая, но, если и предполагать связь с АК, то она может быть осуществлена именно через Ломзицкого. Сам он поляк, сын почему-то скрывается… Да и хутор расположен в самой глуши, в полутора километрах от Здохлева болота.

– Болото на карте обозначено как непроходимое, но я по себе знаю, что у местных всегда тропка найдется. Ты не в курсе?

Смирнов, пожав плечами, извиняющимся тоном ответил:

– Я тут меньше месяца работаю. Прислали на замену убитого уполномоченного, поэтому всего еще разузнать не успел. Только-только с людьми познакомился…

Кивнув на его перевязанную руку, я поинтересовался:

– И часто тут постреливают?

– Да каждый день! Близко к воинским частям, конечно, соваться не рискуют, зато как в глубинку поедешь, считай, обязательно какая-нибудь падла из кустов шмальнет. И главное – людей у меня не хватает! Восемь человек на такой район – это же несерьезно! Мне пару раз взвод из запасного полка давали для прочески, но все бессмысленно. Тут не столько банды действуют, сколько сами хуторяне шалят… А он винтовку убрал в сарай, и все – мирный человек. И таких «мирных» здесь десятки…

– Что, егерей в вашем районе не водится? Они бы быстро всех лесных шалунов на ноль помножили.

– Откуда? Крупных банд у нас нет, а с этой мелочью, как начальство считает, мы сами разбираться должны. И я думаю – оно право. Вот только людей мало… Обещали через неделю подкинуть еще пятерых толковых парней. Так что через неделю и начнем этих стреляльщиков к ногтю прижимать!

– Как действовать – знаешь?

Лейтенант на этот вопрос только ухмыльнулся:

– Ученый.

Я не стал интересоваться, насколько он ученый, – и так ясно. Спецкурс ввели еще в начале прошлого года. Тогда для всех уполномоченных давалась краткая выжимка из антипартизанской тактики действий егерей. А этих самых егерей активно начали готовить на тех же базах, где шла подготовка «невидимок». И хоть говорят, что партизанскую войну прекратить очень тяжело, практически невозможно, но ребята из террор-групп с этим справляются довольно бодро. Тут ведь все зависит от тактики действий и знания психологии человека. И еще надо учесть, что основную массу «лесовиков» составляют именно крестьяне. Городские среди них, конечно, тоже встречаются, но и к ним есть свой подход. А метода, кстати, достаточно проста. Если совсем вкратце, то егеря сначала ведут тихую разведку в местах предполагаемого базирования противника. Но не в самом лесу, а в районе окружающих его деревень и хуторов. Разумеется, не показываясь на глаза местным жителям. «Лесовики» ведь не в вакууме живут, поэтому из леса в деревни периодически ходят курьеры. Да и не только курьеры. Разведчики, которые через своих родственников получают нужные данные, фуражиры, которые таскают продукты в отряд, просто бойцы, которые к своей жене на побывку забредают. Да и баня далеко не всегда в лесу присутствует…

В общем, егеря какое-то время отслеживают все эти перемещения, отмечая маршруты и время, а потом хлоп – оседлывают изученные тропы и начинают резню. Причем желательно – бесшумную. В стане тех же «мельниковцев» в результате этих действий начинается нервотрепка. То есть разведчиков они потеряли, жрать тоже становится нечего и окружающая обстановка не ясна. Вроде против них никто не проводит войсковой операции, о которой они всегда осведомлены по косвенным признакам (таким, как аресты по деревням и блокирование населенных пунктов солдатами). А тут все тихо, но люди пропадают, есть становится нечего, да и деревенские бойцы, оторванные от своей родни, начинают бухтеть. Какой напрашивается выход? Только уходить из данного района, так как против обученных егерей, которые никогда не вступят в отрытый бой с превосходящими силами, шансов у «мельниковцев» – никаких. А людей становится все меньше с каждым днем и, нет никакой гарантии, что когда их станет достаточно мало, весь «рой» не прихлопнут возникшие из темноты леса «невидимки».

И они уходят. Безвозвратно, так как выжившие их егеря могут действовать в этом районе и месяц и два и три, даже после ухода «роя», оставшегося от «четы».Уходят туда, где уже нет деревенских родственников, которые всегда готовы накормить и обогреть. Нет, агентура у них, конечно, работает, и даже в другом районе всегда найдутся люди, готовые помочь, но это уже мизер по сравнению с тем, что было. Да и хуторяне, составляющие основную массу «борцов», недовольные тем, что не видят своих родных и близких, начинают задумываться над дальнейшими перспективами этой борьбы. А так как между налетами им хочется и поесть и поспать и бабу, то существует два варианта развития событий: либо группа постепенно распадается, либо начинается беспредел. Если распадается, то и хрен с ними, а вот если беспредел…

В чужом районе они начинают потихоньку именно бандитствовать: забирая продовольствие, убивая несогласных, насилуя понравившихся барышень. Местное население, часть которого в начале вроде даже поддерживало «повстанцев», начинает в результате этого менять свое отношение. То есть не желая терпеть отморозков у себя под боком, принимается активно стучать. А дальше уже дело техники, так как основная задача выполнена – «лесовики» оторваны от народа и с ними могут справиться власти, работающие на местах.

Это касается в основном малых и средних групп. То есть от «роя» до «куреня». Но и с большими, так называемыми «отрядами» и «группами», в которые могли входить до трех тысяч человек, подобная тактика тоже дает свои результаты. Единственно, что добавляется, – это плотное взаимодействие «невидимок» с войсками НКВД и армией, которые после проведенной егерями разведки просто уничтожают «группу» в полном составе. Наибольшую же головную боль приносят рейдовые формирования, мотающиеся словно бешеные по всей территории Украины и Польши. Только вот на каждую хитрую попу всегда найдется хрен с винтом, поэтому и рейдовиков тоже гасят – дай боже!

Да и вообще – любое партизанское движение без вливаний извне достаточно быстро хиреет. А с новой тактикой борьбы с ним, проводимой советским командованием, оно заглохнет задолго до начала пятидесятых годов. Но главным, как мне кажется, будет даже не эта тактика, а новая политика, которую сейчас проводит Сталин. Вот она напрочь выбивает почву из-под ног у наших противников. В недавно освобожденных районах это еще не чувствуется, но постепенно здешние крестьяне поймут разницу с тем, что было, и с тем, что будет, начиная с этого года. И тогда все эти «проводники», «куренные», «сечевые» просто-напросто останутся без последователей…