Читать книгу "Человек с тенью - Григорий Константинович Шаргородский"

об игрушке. Вроде здесь жили богатые люди, а вот на ребенке сэкономили. Предыдущие жертвы жили не так богато, да и сейфовой комнаты у них не было, но детская там была забита дорогущими игрушками. Обмозговать эту странность мне не дал Иваныч.

– Неплохо, – снизошел он до похвалы. – Осмотрись тут. Может, заметишь что-то необычное.

Если я правильно понял, ссылка меня в человейник как минимум откладывается, что не может не радовать. Так что приступим к осмотру. Правда, не уверен, что пользы будет больше, чем на предыдущем месте преступления. Так оно и оказалось. Здесь не было ни тайников, ни скрытых сейфов. Оно и понятно – зачем все это при наличии сейфовой комнаты.

Кровь и части тел постоянно сбивали с мысли, но мне все же удалось осознать ошибочность сделанных ранее выводов насчет заботы покойников о своем чаде. В детской хватало игрушек на любой вкус. Возникает закономерный вопрос: чего это она прицепилась к неказистой тряпичной кукле?

– Иван Иванович, – обратился я к стоявшему столбом посреди окровавленной гостиной гоблину. – Можно посмотреть на игрушку, которую унесли вместе с ребенком.

– Какую игрушку? – Гоблин удивленно собрал в гармошку кожу на надбровных дугах.

– Ну, тряпичную такую, – немного растерялся я.

– Бисквит! – рыкнул Иваныч, подобравшийся как гончая при виде зайца. – Ты видел у ребенка тряпичную куклу?

– Нет, – подошел орк. – Не было у нее игрушек.

Гоблин сдавленно квакнул. Скорее всего, это было какое-то ругательство на его родном языке. Он достал телефон и, дождавшись ответа набранного абонента, зарычал по-оркски.

– Пошли, – обратился он на общем, явно имея в виду нас всех троих – человека, орка и мышоура.

Спустившись вниз, мы минут десять постояли у двери в парадную, дожидаясь непонятно чего. Затем прикатил микроавтобус. Отъехавшая в сторону дверь позволила увидеть сидящую в низком кресле орчанку с девочкой на руках. Девочка все так же судорожно сжимала тряпичную игрушку.

– Ну и о какой кукле ты говорил? – как-то даже обиженно спросил Бисквит.

Я с недоумением посмотрел на спутников и понял: они просто не видят то, что сжимает в руках ребенок, а вот орчанка, скорее всего, из-за плотного контакта с ребенком прекрасно поняла, о чем идет речь. Она что-то заурчала на ухо ребенку и попробовала забрать у нее куклу.

Как только зеленокожая нянька прикоснулась к игрушке, сразу произошло несколько событий:

– Крушах! – ругнулся Бисквит, наконец-то рассмотревший тряпичную поделку.

Иваныч лишь сдавленно квакнул, а вот девочка заревела почти как гоблинская сирена.

Никакие магические умения не помогли орчанке успокоить впавшего в истерику ребенка, но гоблин, когда надо, мог быть жестким, как подошва кирзового сапога, и игрушку все же отобрали.

– Это как так? – удивлялся орк, рассматривая неказистую куклу с глазками-пуговками. – Почему мои духи не заметили ее?

– Другой вопрос, почему ее не учуял мышоур? – прищурив свои буркала, заявил гоблин. – Что скажешь, Тик-тун?

Мышоур что-то пропищал. Так как телефон был в кармане, перевода я не услышал, но и так было все понятно, особенно по реакции Иваныча:

– Да какая разница, что он смешался с запахом ребенка?! Ты должен был заподозрить неладное. В этом деле столько всего непонятного, что должна насторожить любая мелочь. Вот его насторожила, – ткнул гоблин в меня пальцем. – А тебя почему-то нет. Хотя он сопливый новичок, а ты опытный эксперт.

Подобные эпитеты в мою сторону, конечно, возмущали, но сейчас не тот момент, чтобы начинать собачиться. Вместо этого я забрал куклу у орка и, сжав ее в руках, сосредоточился. Живой силы остались сущие крохи, но попробовать стоит. Через пару секунд все стало понятно.

– Это артефакт энергии творения, – сообщил я окружающим.

Гоблин даже прекратил распекать мышоура, чтобы узнать, что я там почуял.

– И что он делает?

– Прежде всего, делает себя незаметным. А если кто-то все же его замечает, то человеку кажется, что игрушка была у него уже давно.

– И все? – Теперь вопрос пришел со стороны орка. – Что насчет связи с тенями?

– Без понятия, – пожал я плечами, но все же добавил, потому что гоблин прав – незначительных мелочей в этом деле быть не может: – Только внутри чувствую следы энергии разрушения. Словно там что-то сломали.

Орк грубо вырвал у меня игрушку и чуть не разодрал ее напополам. От подобного варварства едва успокоившаяся девочка взвыла с новой силой. Все мы тупо уставились на струйку черной пыли, высыпавшейся из нутра тряпичной куклы.

Единственным, кто хоть что-то понимал, естественно, оказался орк:

– Обсидиановая пыль. А из обсидиана делают амулеты для темных духов, в том числе теней.

– И что тут было? – спросил Иваныч, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения.

Он сейчас выглядел немного комично, словно подросток, пытающийся рассмотреть, что там в руках у взрослых дядей. Но боже упаси хоть как-то показать, что у меня возникли подобные ассоциации. Этот гоблин явно самый вредный и злопамятный из всей своей расы. Впрочем, сравнивать мне пока не с кем, только по слухам. Может, остальные еще хуже.

– Не знаю, шеф, – задумчиво ответил орк. – Следы плетений на такой пыли не держатся. Может, точка выхода с изнанки. Может, поводок. Я в темной ворожбе не очень-то разбираюсь.

Гоблин опять квакнул.

Что-то в последнее время комиссар часто переходит на гоблинский. Похоже, у него с этим делом все совсем плохо.

– Назарий, – повернулся ко мне гоблин. – У тебя много осталось живой силы?

– Нет, я по нулям.

Немного подумав, гоблин решил не терзать меня дальше.

– Ладно, отправляйся домой и сиди там, пока не восстановишься. Не вздумай никуда уходить и даже принимать клиентов. Вечером загляну.

В ответ я лишь пожал плечами, не зная, что ответить. Орк остался на месте преступления, так что мне пришлось вызывать такси. И только дома я сумел окончательно расслабиться. Принял душ. Плотно позавтракал и от нечего делать решил стряхнуть пыль со своего перса в «Титанах». Помнится, вчера орк жаловался на своего разведчика, который временами манкирует своими обязанностями. А замены на этой позиции у них нет. Оно и неудивительно – мало кому интересно играть на небольшом, похожем на паука роботе. Те, кто фанатеют от «Наследников Титанов», предпочитают гигантских разрушителей или на крайний случай антропоморфных штурмовиков. Бывают катки, в которых «паучки» вообще не делают ни одного выстрела. Их удел светить, давая возможности товарищам по команде совершать подвиги. Но хуже всего то, что при стычке случайно столкнувшихся пауков даже свои могут лупануть по площадям. Потеря своего «света» считается приемлемой, если заодно уронить чужой.

В свое время я из чистого любопытства прокачивал паука, но затем забросил вместе с остальными персами и игрой вообще. Реальный мир мне всегда был интереснее виртуального, а сейчас и подавно. И все же пусть даже призрачная возможность поиграть в легендарной команде Кондитеров всколыхнула что-то в душе. Так что почти до самого вечера я гонял паука по разным картам, благо, чтобы довести его до турнирных кондиций, много времени не требовалось. Это нормального разрушителя нужно качать как минимум полгода.

Неожиданно для себя так увлекся, что не заметил, как повечерело. Даже обед пропустил, ограничившись кофе и булочкой. Обиженная тем, что на нее совершенно не обращают внимания, Фа лезла под руки и мешала как могла. Пришлось ее выгнать в форточку и закрыть доступ в квартиру. А вот поступить таким же образом с комиссаром не получилось бы при всем желании. Даже серьезно раскуроченный звонок все равно вызывал у меня раздражение своим дребезжанием. В который раз поклялся себе поменять его и установить нормальный видеодомофон с выходом в сеть.

К моему удивлению, гоблин явился вместе со своим то ли охранником, то ли напарником, а не оставил, как обычно, его в машине. Бенедиктус, которого даже мысленно нельзя было называть Беней, притащил большую картонную коробку, которая в него руках казалась небольшой шкатулкой.

Я сразу понял, что именно находится внутри, хотя недоумевал, зачем он приволок кукол ко мне домой, а не вызвал меня в управление. Похоже, у шефа действительно подгорает. Больше того, приказав мне заняться куклами, которыми действительно была набита коробка, он пошел на кухню