Читать книгу "Контуженый - Сергей Павлович Бакшеев"

Шмель. Шмель был с Русиком в приятельских отношениях, они вместе звонили его отцу. В такие моменты телефон переходит из рук в руки. Можно незаметно послать сообщение и тут же его стереть. К тому же Русик лучше всех нас разбирался в геолокации, GPS-координатах и электронной технике. Да и контакты кого-нибудь с украинской стороны он мог иметь. А главное, Русик мог уйти в Луганскую бригаду, не вызывая подозрений. Оставить нас ночью на мушке.

Но зачем ему предавать нас? Хочет возвращения Луганска под власть Украины? Вряд ли.

А вдруг, его бесило прозвище Русик, как Дениса Хрюня? Русик злился, но терпел, не подавал вида. И скрытая злость переросла в ненависть ко всем нам. И когда представился случай, он не выдержал. Русик поквитался с обидчиками чужими руками и стал Русланом Николаевичем.

После гибели расчета Русик по собственной глупости получает ранение в лицо. Затем кто-то с перебинтованной головой приезжает в Дальск и встречается со Златой. О Злате Солнцевой, сестре Чеха, Русик мог узнать как от Шмеля, так и от Чеха. Раненый угрожает Злате, и она исчезает из города. Вместе с деньгами из тайника.

Сейчас Русик стал хозяином завода и не спешит возвращаться в Луганск. Возможно, боится, что его снова отправят воевать, поэтому затягивает лечение. После трагедии он со всех сторон в плюсе. Встреча с выжившим сослуживцем для него опасна, поэтому, услышав мой голос, он бросил трубку. И не выходит на связь.

Я порываюсь позвонить Чапаю и нажимаю вызов. Пока идет соединение, меня охватывает смятение. Я нашел предателя или нет? Это Шмель или Русик? А вдруг Чапай подумает, что я специально перекладываю вину на других, чтобы снять подозрения с себя.

– Алло, Контуженый, ты слышишь меня? – говорит Чапай, не дождавшись приветствия.

– Я ищу предателя и скоро найду.

– Ну, тогда и позвонишь.

Я нервничаю и не в силах это скрыть:

– А пока оставьте меня в покое!

– Полный покой у покойников.

– Чапай, дай мне еще время. Я почти у цели!

– Поторопись, Контуженый. Я сдерживаю, как могу, но Вепрь давит на все кнопки. Закон суров: предателю – смерть.

– Я найду и сдам предателя. Честно! Я не вру! Даже крови нет.

– Кончай истерику! А следующий раз будешь звонить – выпей таблетки!

Разговор прекращается. Я унимаю дрожь в руках и отправляюсь в путь за ответами на главные вопросы.

41

Из Москвы в Тамань поезд «Таврия» приходит около шести часов утра. Обратный вечером в тот же день, в нем та же смена проводников. Я встречаю утренние поезда. Во время длительной стоянки проводники открывают вагоны, пассажиры выходят на перрон размяться и покурить.

Станция «Тамань-Пассажирская» расположена на окраине приморской станицы. Добираюсь туда заранее, жду в конце платформы. Объявляют прибытие поезда «Москва-Симферополь». Иду вдоль состава, глаза цепляются за каждую проводницу. Спрашивать о Злате Солнцевой не решаюсь, боюсь спугнуть. Я уверен, что издалека узнаю девушку, которая поселилась в моем сердце.

В первый день дежурства я перевозбужден, сгораю от нетерпения, едва не цепляюсь за проводниц, но Златы не нахожу. Чтобы исключить ошибку прикидываюсь пассажиром и возвращаюсь обратно по вагонам, заглядываю в купе проводников. От меня шарахаются, но не перечат. Лицо контуженного подсказывает – лучше с таким не связываться.

Сутки ожидания до следующего поезда кажутся месяцем. Валяюсь на скрипучей кровати в гостевом доме и представляю наш разговор со Златой. Я застаю ее врасплох, наседаю и требую ответа. Злата растерянна и подавлена. Я беспощаден: ты поступила подло, такое не прощают!

Ночью почти не сплю, боюсь опоздать на станцию. Наступает утро. Поезд «Таврия» прибывает вовремя, я на платформе намного раньше. Лица проводниц наталкиваются на мой ищущий взгляд и с трудом сохраняют вежливость. Златы нет. Подбадриваю себя, что с каждым разом вероятность встречи возрастает.

На третий день мне кажется, что Злата скрывается от меня. Я бегу по перрону, хочу застать врасплох подлую воровку. Злата стащила общие деньги, обманула мою мать – кто она после этого? Если она скрывается от опасности, то пусть появится и объяснит!

Я вглядываюсь в проводниц и вижу знакомое лицо. Это Оксана – давняя сменщица Златы!

Накидываюсь на проводницу:

– Где она?

– Контуженый? – Оксана пятится и вращает глазами, ища поддержки.

– Где Злата?

Оксана мямлит:

– Златы нет. Отпусти.

– Врешь!

– Она в другой бригаде.

– В какой?

– У начальства спрашивай.

Я разжимаю руки, трясущие проводницу, прислушиваюсь к шуму в голове, проверяю нос. Оксана не обманывает, но я с упорством маньяка прохожу перрон до конца, а потом возвращаюсь внутри состава.

На четвертый день я измотан внутренним диалогом и плетусь вдоль поезда. Злость разоблачения сменилась желанием просто увидеть Злату. И спросить: почему ты сбежала? Я сотни раз задавал себе этот вопрос и придумывал ответы. Голова трещала от спасительных фантазий. Хочу услышать правду от нее.

На перроне Златы нет. Иду по вагонам. В служебном купе мельком вижу полную проводницу и прохожу мимо. Что-то останавливает меня. Возвращаюсь. В моей памяти Злата стройная девушка с притягательной фигурой, а здесь силуэт располневшей женщины.

Всматриваюсь. Наши глаза встречаются. Долгая пауза, бледные лица. Мы изменились, но узнаем друг друга.

– Злата, – выдыхаю я.

– Меня Оксана предупредила. Я хотела запереться, но…

Объявляют отправление поезда. Злата просит пассажиров подняться в вагон и закрывает дверь. Теперь, когда она ходит, отчетливо виден ее выступающий живот. Я вспоминаю рассказ Чеха.

– Ты писала Антону про аборт.

Злата молчит, поджимает губы.

Несмотря на ранний час в вагоне оживленно. Девочка-подросток с телефоном наизготовку вмешивается в наш разговор:

– С какой стороны будет лучше видно?

– Из кабины машиниста, – отвечает проводница. Девочка озадачена, и Злата успокаивает: – Лучшие селфи справа на фоне арки.

Мне она поясняет:

– Крымский мост будем проезжать.

Поезд с тихим гулом набирает скорость. Пассажиры прильнули к окнам, вот-вот покажется море. Злата и я в служебном купе с незакрытой дверью. Сидим рядом и тоже смотрим в окно по ходу поезда. Так проще, чем глаза в глаза.

Я повторяю:

– Ты сказала брату, что сделала аборт.

– Не помню такого.

В моем телефоне есть файл, в названии два вопросительных знака. Я открываю рассказ Чеха «Кто??» и показываю:

– Ну вот же.

Злата вглядывается в переписку:

– Брат говорил с тобой?

– Про что?

– Про то! Если телка залетит.

Грубая фраза вслух звучит грубее, чем в тексте. Там строчками выше Злата спрашивает про любимую девушку. Любимую, а не телку! Чех отвечает, что у меня такой нет. Я не люблю делиться личным, но это не значит,