Читать книгу "Молчание костей - Джун Хёр"

– Меня сегодня вызывал командор Ли, – где-то издалека, с передних рядов, донесся голос полицейского Сима. – Говорит, ты совсем не спишь последние дни. Без сна ты долго не продержишься, господин…

– Долгие выдались дни, – ответил инспектор Хан. – Было бы куда проще, выгляни солнце: оно бы обогрело меня успокаивающим теплом. А то во всей этой темноте я теряю всякий покой.

Я слишком вымоталась, чтобы меня сейчас беспокоило присутствие инспектора, и была этому только рада. Ветки хрустели под ногами, земля осыпалась со склонов. Мы еще и половины подъема не осилили, а многие полицейские уже задыхались.

Инспектор Хан угрожал мне последствиями, если я вдруг и дальше буду ему мешать. Хотела бы я тоже сказать ему, что за последствия грозят тем, кто посмеет угрожать моим родным.

Я огляделась. Рядом со мной ни спереди, ни сзади никого не было. Я достала норигэ, которое инспектор планировал подарить погибшей сестре. Так и хотелось просто разжать пальцы, и пусть оно катится, катится, катится по склону горы, пока не исчезнет из виду янтарная черепаха, пока не порвутся нити, связывающие меня со старыми обещаниями и новыми страхами.

Но боль на сердце меня остановила.

Я не могла заставить себя так поступить. Не мое это дело – наказывать кого-то. По крайней мере, не так. Мне было не под силу выкинуть знак любви инспектора Хана к сестре.

Выругавшись себе под нос, я засунула норигэ обратно. В этот момент сквозь ветки пролилась влажная морось, похожая на туман с моря. Почва источала влажный землистый запах. Откинув прилипшие к лицу мокрые пряди волос, я вдруг осознала, что сильно отстала. Я подобрала юбку и нагнала полицейских.

– Всего три месяца со смерти короля прошло… – услышала я разговор двух клерков спереди. Верхний халат свисал с узких плеч говорившего и болтался на худощавой фигуре, а черная шляпа казалась слишком велика для такой маленькой головы. – А кто-то посмел убить корову! Ему что, жить надоело?

Ага, значит, мы идем расследовать убийство коровы. Заранее представляю, что мы найдем внутри.

Как-то раз в детстве я увидела, как разделывают мясную тушу. Незаконно: убить здоровую корову было все равно что убить человека. В нашем сельскохозяйственном государстве коров очень ценили. Я, стараясь не выдать себя, следила, как этот мерзавец ударил корову по голове тяжелым железным молотком, и та тут же упала. Затем негодяй содрал с нее шкуру и отрезал ноги. Но больше всего меня испугало даже не само жестокое убийство, а то, что корова отчаянно продолжала цепляться за жизнь: всё это время культи ее жалобно тряслись.

Наконец мы добрались до сарайчика из досок и бревен, с соломенной крышей и дверью из хвороста. Спереди донесся далекий голос запыхавшегося крестьянина:

– Вот… вот этот… этот сарай!

Инспектор Хан присел и внимательно изучил почву.

– Отпечатков копыт нет, зато есть человеческие следы. Судя по их глубине, сюда заносили что-то тяжелое.

Я подошла к окружившим инспектора Хана полицейским и тоже принялась разглядывать землю. Перед отпечатками виднелся еще один след от чего-то прямоугольного.

– Как думаешь, господин, а этот след от чего? – спросил полицейский Сим.

– Похоже на паланкин.

– Но корова в паланкин не влезет, – задумался другой полицейский.

– А вы посмотрите сюда, – указал инспектор Хан. – Вот эти вертикальные линии похожи на ручки.

Полицейские расступились, пропуская полицейского художника, который тут же принялся углем зарисовывать место преступления. Некоторое время спустя инспектор Хан достал белый носовой платок и, прижав его к носу, велел мне и другим полицейским следовать за ним в сарай.

Я приложила к лицу рукав, чтобы не чувствовать вони, и шагнула в темное холодное помещение. На гниющее под ногами сено падали полоски голубого света, который проникал внутрь сквозь дощатые стены. В нескольких шагах от входа с деревянной балки свисала тростниковая занавесь.

– Там что-то есть, – прошептала я, заметив вырисовывавшуюся за тростником тень.

Инспектор Хан сдвинул тростник в сторону лезвием меча. И замер.

– Что?.. – услышала я его шепот.

Я обошла его, и в то же мгновение ноги мои подкосились. Прямо передо мной головой вниз висел мужчина, привязанный за лодыжку к потолку. Я не могла осознать увиденное. Мужчина, мертвый мужчина, висевший вверх ногами.

– Вы же сказали, что это корова, – напомнил инспектор Хан бесцветным голосом.

– Я… я увидел тень за тростником и п-почувствовал запах, – испугался крестьянин. – Ну и подумал: наверняка это туша коровья… К-коровьих туш-то я много перевидал, а вот человечьих как-то не очень… – Не закончив, он выбежал наружу, и мы услышали, как его там вырвало.

Один из полицейских с силой толкнул ногой доску. Сарай залил свет. Кто-то громко ахнул; может быть, даже я. Запястья у трупа были связаны. Носа не было. Он висел головой вниз, лицо у него посерело, так что я не могла сказать наверняка…

Мое сердце замерло.

– Это же ученый Ан.

На мгновение воцарилась тишина, а потом со всех сторон раздались сумбурные перешептывания. Инспектор Хан же застыл.

Полицейский Сим нахмурился. Повернувшись к инспектору, он прошептал:

– Так, значит, он не убийца?

– Те разбойники из Сувона, – выдавил инспектор Хан. – Ты уже что-нибудь о них разузнал, Сим?

– Их еще не нашли, но один торговец признался, что видел безухого раньше. Его банда разбойничала на Лисьем перевале, грабила путников. Я послал людей прочесать перевал, но тщетно.

Сарай вновь поглотила тишина. Мы все не сводили глаз с висевшего трупа.

– Инспектор… нос, – заметил один из клерков. – Может, есть тут какая-то связь с первым убийством?

– Наверняка.

– Но почему именно нос? – полицейский Сим наклонился поближе, чтобы осмотреть пустую впадину на лице жертвы. – Напоминает Имчжинскую войну[47].

– Рассказывай, – велел инспектор Хан.

– Хидэёси хотел забрать с собой отрубленные головы противников, но их было слишком много. Поэтому он отрубил и засолил их носы. Может, убийца забрал носы Ана и О в качестве трофея? Носить куда удобней и подозрений не вызовет, в отличие от, например, головы. А если так, то, скорее всего, он нападет еще раз? Чтобы собрать еще носы?

– Хм-м. – Инспектора Хана это, похоже, не убедило. – А может, отрезанный нос – это какой-то символ.

– Символ чего?

– Символ вины жертвы. Уи-хён, наказание, в котором виновнику отрезают нос. Возможно, изувеченный нос для убийцы служит оправданием их смерти. Позволяет забыть о стыде.