Читать книгу "Возбуждённые: таинственная история эндокринологии. Властные гормоны, которые контролируют всю нашу жизнь (и даже больше) - Рэнди Хаттер Эпштейн"

Ларри Сэмюэл, юрист из Нового Орлеана, тоже получал уколы гормона роста. Он сказал, что «не паниковал и не гневался, но у меня были вопросы, а Боб [Близзард] всегда был со мной честен, и он очень беспокоился. Я хочу сказать, что, ну, где-то лет пять назад, после “Катрины” – да, у нас сейчас вот такая здесь точка отсчета, – у меня появился тремор, и врачи быстро определили, что это не болезнь Паркинсона. Я позвонил ему [доктору Близзарду] и спросил: это не может быть связано с болезнью Крейтцфельдта – Якоба?»

Журналист Дэвид Дэвис тоже получал в детстве инъекции гормона роста. Он взял интервью у других пациентов, после чего написал следующее: «Преобладающее чувство, которое я заметил в своих интервью, – брошенность: люди, которые втянули нас в эту заваруху, оставили нас. Примерно раз в год, не чаще, они присылали нам новости»[5].

Новость о загрязненном гормоне заставила задуматься и другие страны: это чисто американская проблема или же общемировая? И, конечно же, в других странах тоже нашлись похожие смерти. Сара Лей, молодая англичанка, получавшая гормон роста, умерла от БКЯ в 1988 году. Потом появились и другие случаи. Британские власти поначалу решили не сообщать ни о чем пациентам, чтобы не вызвать панику у широкой публики.

Потом умерший от БКЯ обнаружился в Австралии. Австралийские власти решили сообщить обо всем врачам, а те уже пусть сами решают, передавать ли новости дальше.

Вскоре почти весь мир перестал пользоваться гормоном роста, полученным из трупов. Великобритания, Новая Зеландия, Гонконг, Бельгия, Финляндия, Греция, Швеция, Венгрия, ФРГ, Аргентина и Нидерланды отказались от натурального гормона. Но не Франция. Доктор Жан-Клод Жоб, педиатр, возглавлявший «Франс-Ипофиз», французское агентство по гипофизам, решил добавить еще одну дополнительную степень очистки вместо того, чтобы перейти на синтетическую версию. Он не останавливал производство человеческого гормона роста еще три года – и эта задержка позже ему аукнулась.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГОРМОН РОСТА, ДОБЫТЫЙ ИЗ ТРУПОВ, ИСПОЛЬЗОВАЛИ ДЛЯ ЛЕЧЕНИЯ В 1960–1970-Х ГОДАХ – ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ПОЯВИЛИСЬ ПЕРВЫЕ СТРАХИ, ЧТО В ЧАСТЯХ ТЕЛА МОЖЕТ ТАИТЬСЯ ЗАРАЗА.

Пессимисты появились одновременно с началом терапии. Доктор Алан Дикинсон, директор отделения невропатогенеза в Эдинбурге, был экспертом по почесухе (овечьей версии болезни Крейтцфельда – Якоба), которой животные страдали многие годы. В 1976 году он отправил письмо в Британский совет по медицинским исследованиям, в котором предупреждал, что гипофизы могут быть заражены БКЯ. По его словам, никто его не послушал.

Другим скептиком был доктор Альберт Парлоу, заведующий лабораторией Медицинского центра Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, расположенного в Торренсе, штат Калифорния; в этой лаборатории извлекали гормон роста из гипофизов. Примерно в то же время, когда поднял тревогу доктор Дикинсон, доктор Парлоу выразил беспокойство, что процессы, используемые в других американских лабораториях для извлечения гормона, недостаточно хорошо его очищают. Кто-то считал, что дополнительные этапы очистки уменьшат выход гормона, а это всегда было большим источником беспокойства, учитывая, что исходных материалов для выделения гормона и без того не очень много. Но метод Парлоу включал в себя дополнительную степень очистки, которая, как считал сам Парлоу, выдавала более чистый продукт.

Исследование 2011 года, в которое было вовлечено 5570 человек, получавших гормон роста с 1963 по 1985 год, похоже, подтвердило опасения Парлоуб. В 1977 году Национальное агентство по гипофизам доверило переработку гипофизов одной только лаборатории доктора Парлоу – не из соображений безопасности, а потому, что метод выделения Парлоу на самом деле давал намного больший выход гормона, чем все другие процессы: 7 мг против стандартного 1 мг. В исследовании 2011 года выяснилось, что все 22 жертвы болезни Крейтцфельда – Якоба в США получали гормоны до того, как переработкой занялась лаборатория Парлоу. Команда ученых, включавшая в себя специалистов из Центра по контролю и профилактике заболеваний и Национального института здравоохранения, пришла к выводу, что метод очистки Парлоу «значительно уменьшил содержание или полностью уничтожил» вещество, вызывавшее БКЯ. Доктор Сальваторе Раити, бывший директор Национальной гипофизарной ассоциации, сказал, что не сомневается, что «после приема гормона более позднего производства ни одного случая не было, потому что у нас в распоряжении были более совершенные знания и техника переработки»[7].

ЛЕГКО ОБВИНИТЬ В ТРАГЕДИИ С ГОРМОНОМ РОСТА ВСЕХ ВРАЧЕЙ СКОПОМ. ОДНАКО БОЛЬШИНСТВО СПЕЦИАЛИСТОВ УВЕРЕНО: ПОЛЬЗЫ ОТ ЭТОГО ЛЕЧЕНИЯ БЫЛО ЯВНО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВРЕДА.

Национальный институт здравоохранения и по сей день продолжает отслеживать американцев, получавших инъекции гормона роста. С 1985 года, когда началось отслеживание, из 7700 бывших пациентов умерли 33 человека[8]. Во Франции из 1700 получателей гормона роста умерли 119 (столько же, сколько во всех остальных странах вместе взятых, да и доля намного выше). В Великобритании из 1849 пациентов умерли 789, плюс у одного диагностировали БКЯ в августе 2017 года, но на момент написания книги он был жив[9]; в Новой Зеландии умерли шесть человек из 159. Голландия и Бразилия сообщили о двух смертях, Австрия, Катар и Ирландия – об одной. Все эти случаи связали с болезнью Крейтцфельда – Якоба.

Несколько американских семей попытались подать в суд на своих врачей или Национальный институт здравоохранения, но ни одного человека или организацию не признали виновными в преступной халатности. В тех случаях, когда дела все-таки доходили до суда, вердикт был следующим: врачи действовали согласно существовавшей тогда стандартной практике. Большинство исковых заявлений даже не были приняты.

В 1996 году британские суды встали на сторону пациентов, выделив 7,5 млн долларов США на компенсацию не только семьям умерших, но и всем, кто проходил лечение потенциально загрязненным гормоном роста[10].

В 2008 году группа французских семей подала в суд на семерых врачей и фармацевтическую компанию, обвиняя их в непредумышленном убийстве и обмане[11]. Они проиграли дело. «Боюсь, мы не получили никаких уроков из этого дела, и нас ждут новые, более крупные скандалы со здравоохранением в отсутствие адекватного научного и медицинского внимания к последствиям, которые новые методы лечения могут оказать на молодых людей и будущие поколения», – объявил доктор Люк Монтанье, получивший Нобелевскую премию за изоляцию ВИЧ, – вируса, который вызывает СПИД. Он выступал экспертом-свидетелем на стороне семей.

Легко обвинить в трагедии с гормоном роста всю медицинскую профессию скопом. Но многие врачи, в том числе Близзард, считают, что пользы от этого метода лечения было все-таки больше, чем вреда. Джеффу Балабану и Ларри Сэмюэлу повезло: они благодаря лекарствам подросли на несколько дюймов и не страдали ни от каких побочных эффектов. Если и есть у этой истории герой, то это Рэй Хинц, врач, который заметил невероятную на первый взгляд связь. Когда его пациент Джоуи Родригес умер от редкой болезни мозга, он мог просто предположить, что это неудачное стечение обстоятельств, какая-нибудь врожденная мутация или редкая инфекция, которую он где-то подхватил. Но Хинцу помогли две вещи: во-первых, он вспомнил ту самую фразу, произнесенную много лет назад, а во-вторых, что еще важнее, он знал Джоуи и его семью. Когда Джоуи заболел, он был рядом с ним, слушал, наблюдал, замечал важнейшие зацепки, которые можно получить только из общения с пациентом, а не из лабораторных анализов. Хинц был совершенно прав, подняв тревогу; это привело к раскрытию тайны, которая, вполне возможно, могла бы оставаться не замеченной годами.