Читать книгу "Серебряные фонтаны - Биверли Хьюздон"

Кажется, я ждала очень долго.

– Ты... кормишь... ребенка другой женщины? – спросил он.

– Да.

Лео повторил снова, словно не верил своим ушам.

– Ты... моя жена... кормишь ребенка одной из моих бывших служанок?

– Извини, но я не могла этого не сделать, – тихо сказала я.

Лео повернулся на каблуках и вышел.

Как только дверь закрылась, я заплакала. Я бы еще выдержала, если бы он накричал на меня, но уйти так, без единого слова – неужели он никогда ко мне не вернется?

Роза еще спала, но я подошла к кроватке и взяла ее, чтобы приласкаться к ней для утешения.

– Ох, Роза, твой папа так рассердился на меня! Позже Клара сказала мне, что Лео куда-то вышел:

– Мистер Тимс спросил его насчет ужина, но он даже не ответил.

– Может быть, он вернулся в Саттон Вени?

– Нет, он не на машине. Кроме того, мистер Тимс заметил, что с ним собака, поэтому он должен привести ее обратно, – мы с Кларой переглянулись. – Наверное, со временем он успокоится, – неуверенно сказала она.

– Но не могла же я поступить иначе, Клара? – взмолилась я.

– Да, по-моему, вы не могли, – признала Клара. Я заметила, что она чуть выделила слово «вы», и мои глаза защипало от слез. – Вам принести ужин на подносе?

– Не знаю, хочется ли мне ужинать.

– Моя леди от вас зависят, двое малышей, вы должны есть, – настояла она.

В половине десятого, как раз в конце кормления Томми, ко мне явился взволнованный мистер Тимс.

– Моя леди, его светлость вернулся. Он хочет поговорить с вами и спрашивает, не согласитесь ли вы с ним встретиться в ближайшие полчаса? Если, конечно, вы не легли спать.

У меня был соблазн сказать, что я уже сплю, но это было бесполезно – рано или поздно мне все равно придется встретиться с ним лицом к лицу. Лучше пусть он сразу выбранит меня – ждать было еще хуже.

Минутная стрелка на часах только что ползла медленнее улитки – но в течение следующего часа она понеслась, словно заяц. Может быть, Лео передумал? Но, наконец я услышала снаружи звук его шагов, а затем стук костяшек пальцев в дверь. Мое «войдите» прозвучало жалко.

Лео тщательно закрыл за собой дверь.

– Прошу прощения за вторжение в твои покои в такой бессовестно поздний час, – заговорил он, и я поняла, почему мне пришлось ждать – он был пьян. – Можно выключить свет? – не дожидаясь моего ответа, Лео щелкнул выключателем. На мгновение наступила темнота, а затем я различила его корявые очертания в слабом ночном освещении. – Летнее время – смелое нововведение, не так ли? Человек сражен наступающим часом, но это завоевание – всего лишь иллюзия... – он запнулся. – Но я не должен отвлекаться. Я пришел не обсуждать хронометрию, я пришел поговорить с тобой... своей женой.

– Мне очень жаль, что я прогневала тебя, только... – я старалась сохранять спокойствие в голосе.

Лео удивленно прервал меня:

– Гневаться на тебя? Я не гневаюсь. Многие чувства терзали меня этим вечером, но ни одно из них не было гневом. – Я недоверчиво уставилась на Лео, а он подошел и включил настольную лампу рядом с моим стулом. Он возвышался надо мной, поэтому свет полностью освещал мое лицо, тогда как его лицо оставалось в тени. – Ты испугалась? Испугалась меня? – взгляд Лео потух. – Конечно, ты испугалась меня. Когда Красавица услышала рев Зверя, как она могла не испугаться? Только я подумал... подумал, если напьюсь, может быть, ты будешь меньше бояться меня, – его голос был полон печали. – Мне лучше уйти?

Наконец я овладела своим голосом.

– Нет-нет, конечно, нет. Мистер Тимс сказал, что ты хотел о чем-то поговорить со мной.

– Да, поэтому я и напился... естественно, ты это заметила. Можно мне сесть?

– Конечно.

Лео тяжело опустился на стул.

– Где он, ребенок, которого ты кормишь?

– С Мэри. Сейчас он заснул на пару часов, поэтому миссис Доусон пока нет здесь.

– Значит, у меня есть два драгоценных часа наедине с моей женой.

– Если не считать Розу, конечно, – быстро добавила я.

Внезапно Лео поднялся и пошел заглянуть в кроватку.

– Роза, такая красивая Роза. Какое счастье, что она похожа на мать, – он заметил, что я вздрогнула. – Тебе холодно, Эми?

– Нет, – встряхнула я головой.

– Значит, страшно. Прости, Эми, прости за все – но не это я собирался сказать тебе сегодня. Я пришел рассказать тебе кое-что, но не знаю, как начать, – он безостановочно ходил по комнате, пока не остановился перед портретом.

– Элизабет, графиня Ворминстерская. С этого я и начну – со своей матери. – Лео повернулся лицом ко мне, но в полумраке я не могла разглядеть выражение его лица. – Она была гораздо моложе моего отца, хотя у них разница в годах была меньше, чем у нас с тобой. Первой любовью отца была армия, поэтому он долго тянул с выбором невесты – Этти Бартон рассказала мне это. Мой отец был статным и красивым мужчиной, славившимся храбростью, поэтому имел возможность подыскать молодую жену по своему вкусу. Еще больше, чем жену, он хотел сына, но это оказалось не так просто. Моя мать тоже хотела сына, для своего мужа и для себя, однако почти до двадцати семи лет она была бесплодной. Как-то однажды, когда она уже потеряла надежду, надежда пришла. Моя мать обнаружила, что ждет ребенка, – Лео понизил голос. – Она не знала, не догадывалась, что носит во чреве. Вместо этого она шила для младенца и мечтала, что шьет совершенную одежду для совершенного сына. Сидя за шитьем, она выбрала имена, которые будет носить ее сын-воин, имена трех своих любимых героев – Леонидас, Артур, Гектор. А затем родился я... и убил ее! – последние слова Лео неожиданно громко раздались в тишине комнаты.

– Ты не виноват в этом... – начала я, но он не слушал.

– Пока я не увидел, как ты рожаешь моего ребенка, я не знал, как мучаются женщины, производя на свет свое потомство. Я видел, как рождаются щенки, жеребята, телята – немного напряжения, немного усилий, и потомство здесь, на ногах. Но у женщин не так, правда? Бог предопределил в своей мудрости – «В муках ты будешь рожать детей своих». Поэтому ты родила Розу в муках, боли и страхе. Хотел бы я их вынести вместо тебя – но я не мог. Но когда ты взяла ее на руки, в этот момент я понял – розы и шипы, шипы и розы. Для моей матери в этом были одни шипы, и они были бы еще острее, если бы она осталась жива. И, может быть, ее смерть была милосердием, потому что она так и не увидела меня.

Я пыталась заговорить, но не находила нужных слов. Вместо этого я слушала голос Лео, звучащий мукой.

– Но меня увидел отец, а увидев, убрал с глаз долой. Поэтому я попал сюда, в Истон, в дом, где прошло детство моей матери. Он ненавидел меня за то, что я был таким, но я был его единственным сыном, его наследником, он не мог позволить мне умереть. Поэтому он нашел мне кормилицу, чтобы та делила со мной изгнание. Я не помню ее – я помню только Нэнни Фентон, которая была для меня всем. Она была кормилицей моей матери, поэтому, конечно, была старухой, но я не сознавал этого. Я знал только то, что она всегда любила меня, любит меня и никогда не покинет меня.