Читать книгу "Охота на миллиардера - Надежда Мельникова"

— Я задал тебе вопрос! Почему ты красивая, молодая девка согласна, бл*дь, на все ради вот этого?

Руслан протянул руку и дернул дорогой браслет на запястье любовницы, тот рассыпался, разбегаясь сверкающими камешками по коричневому паркету. Глаза Дарьи наполнились слезами, она сидела несколько секунд неподвижно, а потом кинулась собирать бриллианты и золото, что яркими мерцающими огоньками блестели на полу. Она ползала в своем красивом коротком платье, а Руслан ржал, как идиот. Сцена показалась ему жутко забавной.

А потом наклонился к ней и ткнул в лицо постоянной любовницы фотографией Веры на своем телефоне.

— А вот она не соглашается. Хочет, чтобы я трахал только ее. Поэтому гордая и независимая. А я не идиот, нееет… Совсем не идиот. Я понимаю, все эти: «пошел вон, мне не интересно, да мы просто переспали». Все это фигня. Ей нужен Полянский целиком, вот она и выпендривается.

Он выпил еще, рассмеялся, жадно прижавшись губами к толстому стеклу бокала. Дарья резко обернулась, окрысилась, словно маленький грязный зверек. Встала с коленей и принялась делать то, чего никогда себе не позволяла. А именно, тыкать в Полянского пальцем, в другой руке она сжимала свой порванный браслет.

— Знаешь, что я не люблю, Руслан Владимирович? Когда идеализируют и восхваляют искусственные вещи. Дерьмо разное. Типа искусственного меха, ах он такой классный. Да говно он. Эта престарелая библиотекарша ничуть не лучше меня! И я ненавижу, когда берут мои вещи!

Из носа Дарьи потекли сопли, а глаза покраснели, Полянскому показалось это забавным, он снова заржал.

— Даже в общежитии, когда денег не было, я копила на туфли, но никому не давала их. Потому что они должны были быть только на мне. Она не первая девка, которую ты пользуешь при мне, но обычно ты забываешь о них через час, а этой ты провонял, как будто вонючей псиной. Потому что она хитрая, а ты дурак.

Руслан взъерепенился, стал было подниматься из-за стола, с перекошенным от негодования лицом.

— Думаешь, я не знаю про ее клуб? Подружка моей подружки участвовала в этом цирке, сборище неудачниц, которые только обманом могут завоевать богатого мужика. Без помощи организаторов на таких бы и не глянул нормальный спонсор.

— Это ты? — его лицо побагровело от злости.

— Ага, анонимку послала, чтобы ты был в курсе.

— Зачем? Я и так не заинтересован.

— Ты плохо знаешь самого себя, олигарх. Тебя поимели и подсадили на крючок. Пялишься на ее фоточки, как школьник. Но если ты будешь с ней, я ее отравлю, — впала Дарья в истерику.

— В тюрьму сядешь, дура!

— Знаешь с кем мне пришлось спать, чтобы попасть сюда? Со старыми мужиками, которые снимали это на видео. Я ни за что не уступлю своего парня.

Полянский почувствовал себя не хорошо и пытался сдержать рвотный рефлекс. Возможно, завтра он и не вспомнит этот разговор, но сейчас среди кружащихся столов его затошнило.

— Борисыч, отвези Дарью домой.

— Там за город сейчас не проехать, какая-то забастовка.

— Нет, в ее квартиру, ту, что за кольцом.

Красивые губы любовницы задрожали от ужаса. Полянский выпил еще, он никогда не был ее парнем.

— Ты не посмеешь бросить меня в мой день рождения, — захрипела она не своим голосом. — Ты ведь не настолько мудак, Полянский.

— Я хуже, — рассмеялся олигарх и прикончил бутылку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 39

Борисович отвез Дарью, а потом, вместе с Виктором, уговорил Полянского поехать домой. Всю дорогу олигарх орал песни. Печальные такие, про любовь. Потом он ржал, снова пел и вообще совершенно неожиданно для окружающих вел себя неадекватно. В какой-то момент богача осенило, и он приказал Борисовичу ехать к дому библиотекарши. Поднявшись по ступеням крыльца многоэтажки, он долго звонил в домофон, придерживая кирпичную стену, потому что Руслану казалось, будто та упадет ему на голову. Он решил не искать ключи от ее квартиры, во-первых, он не помнил, где они, а во-вторых, орать в домофон было гораздо веселее. Но к удивлению пьяного олигарха, к трубке подошла совсем другая девушка, не та, что ему нужна была. Он был пьян, мертвецки пьян, пьян так, что уже не мог ни стоять, ни говорить, ни смотреть. Но даже в таком состоянии библиотекарша не покидала его мыслей.

— А Вера дома? — заржал олигарх.

Это было что-то из школьной программы: «А Вера выйдет гулять? Вера, выходи!» В домофоне молчали, сопели и даже мычали. А потом вдруг выдали то, что Полянского ввело в ступор.

— Вера со своим мужчиной уехала к морю. Знаете, такие туры выходного дня. Ко вторнику будет уже на работе, так что если Вы по рабочему вопросу…

Полянский с отвращением ткнул в кнопку «отмены», чтобы визгливый голос подружки исчез как можно скорее. Он слегка пошатнулся и, гордо вскинув подбородок, отошёл от двери. Внезапно он испытал отвращение к самому себе, граничащее с тошнотой. Она так сильно ему нравилась, что он был готов бежать за ней к морю. Полянский опасно пошатнулся, затем попятился, не сводя напряжённого взгляда с панели домофона. Техника не была виновна в его слабости, но ему заходилось взять молоток и со смаком раздолбать каждую кнопочку.

— Со своим мужчиной, — повторил олигарх, сморщился и плюнул на асфальт.

Полянский презирал любовь, потому что любовь — это болезнь, а брак по расчёту — эталон супружеской жизни! Он знал, что придет время и он выберет правильную мать своих детей, как это сделал его отец. Тщательно изучит ее родословную, медкарту и образ жизни. И уж конечно там не будет места охотнице из библиотеки. Образцова просто временное увлечение и ничего больше. Однажды ему надоест. Но почему-то ее образ упрямо стоял перед пьяными глазами. Вот она улыбается. Вот поправляет волосы и жадно смотрит, отвечая на поцелуи. Сколько их было? Низких и высоких? Блондинок, брюнеток, рыжих? И это увлечение пройдет, Полянский был уверен. Но она такая красивая, такая нежная, как бутон розы, а при воспоминании о её золотистых волосах у олигарха кружилась голова.

Руслан покачнулся и пошел к машине. Борисович выскочил и открыл ему дверь, помогая. Даже пьяным, он оставался гордым и независимым. Смотрел перед собой, повторяя «ее мужчина», пока на заднем сидении лимузина не послышался громкий храп.