Читать книгу "Всё, что нужно мне - Юлия Резник"

- Ждем вас завтра, – напоследок заявил мой тесть. – Только на этот раз, ради бога, приезжайте вместе.

Я улыбнулся и кивнул. Сонька пробурчала, что теперь вообще никогда меня одного не оставит, и, тяжело опираясь на дверь, выбралась из салона. Я только тогда понял, что она едва держится на ногах от усталости. Стресс изматывает невероятно. В два шага догнав ее, подхватил на руки. Сонька возмущалась, брыкалась из последних сил, но я не выпустил ее. Резво вскочил по ступенькам, прошел через парадную к лифтам, мимо удивленной консьержки и охраны.

- Я тяжелая! Немедленно поставь меня…

- Ни за что. Разве ты не знаешь, что есть такая традиция – вносить молодую жену в дом на руках?

- Наша свадьба была вчера! – засмеялась Соня.

- Ну, и что?

Правда, у двери Соню все же пришлось опустить на пол. Иначе я просто не смог бы достать ключи. Открыл дверь. Помог ей раздеться. Догола. Прямо в коридоре. А потом мы вдвоем забрались в ванну, смывая с себя грязь оставшегося позади дня.

- Соня… - тихо позвал я, когда мы улеглись в кровать.

- М-м-м?

- А давай уедем прямо завтра?

- Ты что… а как же дела? И ужин с семьей? Я же хотела тебя познакомить с бабулей…

- Да… Завтра - это я погорячился. Тогда послезавтра, давай?

Я никак не мог избавиться от чувства, что здесь меня на каждом шагу подстерегает кошмар. Я хотел туда… к холодному океану. И чтобы, как мы мечтали – только ветер и чайки над головой. Только она… и наша дочка. Вот только я не знал, как это ей объяснить. Впрочем, этого и не потребовалось. Соня приподнялась, опираясь на локоть, заглянула в мои глаза и медленно-медленно кивнула.

- Да, думаю послезавтра - самое время.

- Спасибо.

Одно короткое слово, за которым стояло так много… То, что я не мог выразить, потому что никогда не обладал красноречием. Но опять же… она поняла. Наверное, если человек на сто процентов твой, он всегда понимает чуть больше, чем ты говоришь. Это такой закон.

Соня переплела наши пальцы и надолго прижалась губами к моей руке.

- Не надо, милая…

- Я так хочу!

«Я так хочу!» В этом вся Соня. Она всегда получает, что хочет. А потому, кто я такой, чтобы ей мешать?

- Прости, что так вышло с обедом.

- Ты спятил?! Разве это твоя вина? Кстати, ты так и не рассказал, как тебя на этот раз повязали.

- Возле моей старой квартиры. Я зашел, чтобы забрать кое-какие документы. А они тут как тут.

- Но почему ты?!

- Потому что я угрожал Игорю убийством.

- Знаешь, я так сильно переволновалась за тебя, что о нем вообще не задумывалась. А ведь… его нет. Подумать только… Его нет. Еще вчера он был, а сегодня – нет. Какая непредсказуемая штука – жизнь. И смерть.

- А я думаю, все закономерно. Когда запускаешь бумеранг, нужно быть готовым к тому, что, возвращаясь, тот снесет тебе голову.

- Как думаешь, Сергей это замышлял?

- Не знаю. И знать не хочу. Я вообще хочу забыть об этом, как о кошмарном сне. И просто жить дальше.

- Но ты не заявишь на него в полицию?

- Нет. Он смертельно болен. И уже наказан.

- Ты самый великодушный человек из всех, кого я знаю, – вздохнула Соня после короткой паузы, в течение которой наверняка решала, как реагировать на мои слова.

- У каждого свои недостатки, - пошутил я, стараясь поскорее закрыть эту тему. Ну, надоело… правда. Хотелось совсем другого. Обнимать ее, целовать… Шутить. И смеяться. Радоваться жизни. Но Соня снова затихла. Она лежала рядом и водила пальцами по моей груди, каждый раз спускаясь все ниже.

- А знаешь… в этом что-то есть.

Ее пальцы уже задевали кромку моих боксеров, и от этого я напрочь забыл, о чем мы вообще говорили.

- Ты это о чем?

- О великодушии. Я думаю, это и есть твое главное оружие.

О, господи! Она опять о своем. Я фыркнул. Потому что, совершенно точно, с этим пора было завязывать. Взял ее ладошку и настойчиво протолкнул вниз.

- Мое главное оружие – вот здесь. И оно требует разрядки.

Никогда еще мы не занимались любовью, похрюкивая от смеха.

Эпилог

София

Иногда приходит момент, когда мы просто отпускаем прошлое. Но если спросить, никто не сможет вам точно ответить, когда же он наступил. Просто однажды ты понимаешь, что вот уже год, как тебе не снятся кошмары… А темноту в душе поглотил свет.

Слишком поздно мы понимаем, что самый простой способ выпустить из себя тьму – перестать, маскируясь, цементировать покрывающие душу трещины и разломы. Позволить боли просочиться сквозь них. Капля по капле… Пока ничего не останется. И это будет длиться какую-то долю секунды, а потом, подчиняясь законам мироздания, пустота начнет заполняться. И только мы будем выбирать, чем…

Наш выбор с Сашей – любовь и нежность, смех и долгие разговоры ни о чем и обо всем сразу, вечера у океана, неспешная тихая жизнь.

Не сговариваясь, мы для себя решили, что семья для нас на первом месте. Поэтому работали в щадящем режиме. Занимались только тем, что интересно. А основное время посвящали друг другу и дочке. Выбирая между очередной деловой встречей и запуском воздушного змея, мы всегда выбирали второе. Не знаю, ценили бы мы то, что имеем, наслаждались ли каждым новым днем с такой силой, если бы однажды чуть не потеряли друг друга? Или оголтело бежали бы вперед, как и все… Так, как привыкли? Постепенно отдаляясь друг от друга…

- Мама! Посмотри…

Я обернулась. Этель, совсем большая… (господи, когда она выросла?!) неслась ко мне через узкую полоску пляжа. Следом за ней в компании соседских ребятишек ковыляли маленький Ян и Лева. Я даже не удивилась, когда Лилька назвала второго сына так. Первый – в честь отца (как тот ни противился), второй - в честь деда. В этом была вся Лилька.

- Ух ты… Какая красивая! – пробормотала я, разглядывая действительно необычную ракушку.

- Это я нашла!

- Я увидел ее первый! – возмутился Ян.

- А вот и нет!

Глаза брата мятежно сверкнули. Он открыл рот, наверняка чтобы возразить, потом скосил взгляд на сидящего чуть в сторонке от нас отца и, тяжело вздохнув, качнул головой. Этель побежала дальше показывать свое сокровище, а я ласково погладила брата по волосам.

- Я знаю, что ты ей уступил.

Ян пожал плечами и ничего не стал мне отвечать, хотя мне было очень интересно! Что творилось в голове у этого маленького большого человека?

- Но почему, Яник?

Тот тяжело вздохнул. Поправил панамку Левке.