Читать книгу "Адвокат черной королевы - Наталья Борохова"

– Ерунда! Это только кажется. Ты ведь сразу поняла, что ты мне небезразлична. Ты такая молодая, свежая. Я же повидала жизнь, набралась опыта. Мы с тобой будем чудесной парой!

Лязгнули дверные запоры.

– Дубровская, на выход!

Визгливый голос надзирательницы звучал для Елизаветы волшебной музыкой. Она спрыгнула с нар, но железная рука Марты придержала ее.

– Ступай! Но помни о нашем разговоре. Позже мы к нему вернемся…

Дубровская получила первое свидание. Мама и няня закидали ее вопросами, едва она успела занять свое место за прозрачной перегородкой.

– Лиза, ты получила теплые вещи? – кричала няня.

– Почему ты так выглядишь? – сокрушалась мать. – На голове – стог сена, на ногах – штаны с пузырями на коленях. Ты махнула на себя рукой?

– Вещи получила. – Ответ адресовался няне. – С внешним видом все в порядке. Если ты не забыла, я в тюрьме!

– Чем тебя тут кормят? – волновалась Софья Илларионовна. – Горячую пищу выдают?

– Тюрьма тюрьмой, а выглядеть надо хорошо! – читала нотации Вероника Алексеевна.

– С едой все в порядке. Здесь готовят для заключенных даже щи. – Лиза успокаивала няню. – Наряжаться тут не для кого. Утюга в камере нет. – Вторая часть ответа была обращена, конечно, к матери.

Первые десять минут встречи прошли сумбурно. Посетители кричали в телефонные трубки, стараясь в общем шуме не пропустить ни словечка, сказанного по другую сторону прозрачной стены. Понемногу страсти улеглись, и разговор перешел в более спокойное русло.

Как и ожидала Елизавета, ее арест стал для семьи не только страшной неожиданностью, но и тяжким испытанием. Дурная слава дочери в мгновение ока облетела всех тех, кто составлял некогда широкий круг знакомых семьи Дубровских. Реакция людей была разной. Кто-то делано сокрушался, кто-то искренне сочувствовал, а нашлись и такие, кто посчитал сенсационное происшествие с молодой девушкой вполне логичным и закономерным.

«Ее воспитывали как наследницу престола. Нет ничего удивительного в том, что, став взрослой, девочка решила, что может направо и налево убивать ни в чем не повинных людей». Это говорила тетя Соня, упитанная матрона преклонных лет, у которой на каждом пальце красовалось по массивному перстню. Женщину когда-то обидело то пренебрежение, с которым юная Елизавета отнеслась к ее драгоценному отпрыску. Но зато теперь, когда своенравная девица была наказана по заслугам, тетя Соня получила уникальную возможность трубить на каждом углу о том, что она вовремя разглядела в дочери Дубровских задатки серийной убийцы.

– Сволочь! – с выражением произнесла Лиза.

– Не говори так, доченька, – запричитала няня. – Ты меня пугаешь! Ведь ты всегда была у нас скромной и воспитанной девочкой.

– Да, конечно, – вовремя опомнилась Лиза. Не было никакой нужды посвящать близких людей в особенности тюремной жизни. Они потеряют покой, да и сама Елизавета не будет чувствовать себя от этого лучше.

– А как Андрей? От него были какие-то известия? – Этот вопрос вызвал в сердце глухую боль. Надо же, она, оказывается, не потеряла еще способность чувствовать и переживать!

Няня махнула рукой и с опаской взглянула на Веронику Алексеевну. Та, желая, видимо, взять быка за рога, решила с дочерью не миндальничать.

– Конечно, он звонил. Причем много раз.

– Лучше сказать, он оборвал телефонные провода, – вставила фразу няня.

– Софья Илларионовна, позвольте мне все объяснить, – мать сурово взглянула на пожилую женщину, – Лиза, я приняла решение. Оно мне кажется единственно верным в этой ситуации.

Сделав трагическую паузу, мать продолжила:

– Андрей ничего не должен знать. Не перебивай, прошу тебя!

Она отмела возражения Елизаветы гневным жестом. Та была вынуждена подчиниться.

– История эта весьма некрасивая, и что особенно неприятно, она бросает на тебя тень каких-то нелепых подозрений! – Мама театрально округлила глаза. – Семья Мерцаловых очень известная, занимающая в обществе видное место. Сам слух о том, что их сын опорочил себя в громком криминальном скандале, губительно скажется на деловой репутации их фармацевтической компании. Кто будет покупать лекарства у человека, подруга которого убила двух человек?

– Мама! – вскричала Лиза. – И это говоришь ты?!

– Доченька, пойми правильно. Я ни минуты не сомневаюсь в твоей невиновности, но ты же знаешь этих прохвостов-журналистов. А конкуренты? Они поднимут голову и набросятся, как стервятники. Думаешь, семейство Мерцаловых простит тебе то, что ты стала причиной их падения? А Андрей? Что скажет он?!

Лиза вынуждена была признать, что проблески здравого смысла в рассуждениях матери все же имелись. Трудно предсказать, какова будет реакция самого Андрея, но его родители по этому поводу уже высказались. Причем весьма внятно. Они поставили крест на непутевой подружке сына.

– Но, мама, теперь уже поздно, – вздохнула Лиза. – Можно держать всю эту историю в секрете, можно трубить о ней на всех перекрестках – ничего не исправишь. Я в тюрьме.

– Ничего не поздно! – горячо возразила Вероника Алексеевна. – Я сказала Андрею, что ты в творческой командировке. С тобой связь односторонняя. Ты периодически звонишь домой, интересуешься новостями и передаешь ему горячие приветы и заверения в вечной любви.

– Но что потом? – упавшим голосом поинтересовалась Лиза.

– А потом он вернется. К тому времени ситуация с тобой прояснится. Тебя отпустят домой, и ты предстанешь перед ним немного похудевшая и осунувшаяся, что вполне соответствует моей легенде. Вы поженитесь. Хеппи-энд!

Дубровская вяло кивнула головой. Она не стала разубеждать мать и говорить о том, что ни о какой свадьбе уже не может быть и речи. Веронике Алексеевне совсем не нужно было знать, что родители Мерцалова скорее умрут, чем дадут согласие на такой брак. К тому же перспектив оказаться на свободе у бедной Лизы было не больше, чем у няни, пожелай она вдруг стать космонавтом. Все было плохо, плохо, плохо…

Эта встреча отняла у девушки массу нервной энергии. Когда отчаявшаяся нянюшка стала на прощание целовать стекло, за которым сидела Лиза, она едва не разрыдалась. Больше всего ей сейчас хотелось, растолкав в стороны грубых охранников, кинуться в объятия к родственникам. «Заберите меня. Я хочу домой!» – кричала бы она, как ребенок. Какими родными показались бы ей сухонькие ручки Софьи Илларионовны. Как приятно было бы обнять маму.

Но вместо этого она послала им воздушный поцелуй.

– Все будет хорошо! Передавайте привет брату.

Они сквозь слезы согласились.

Когда Лиза шагала по тюремному коридору, она не плакала.

«Я поплачу ночью, – решила она. – Когда никто меня не увидит. Я буду плакать столько, сколько захочу! И пусть завтра на мое лицо будет страшно смотреть, но сегодня никто не увидит моих слез!»