Читать книгу "Если совершено убийство - Рут Ренделл"

— Что ты сказала? — спросил ее муж.

— Хлеб, Рэдж. Я говорю, что надеюсь, Диксоны оставят мне буханку хлеба.

— Ты сказала «угловой магазин»… — Так вот где он ее видел! Нет, конечно, не в магазине Диксонов в Кингсмаркхеме, а в небольшом местечке, которое в какой-то степени можно было считать двойником его родного города, напротив розового дома в Фулхеме. Столько часов потерял, копаясь в архиве чужой жизни! — Жаль, что ты не сказала об этом раньше, — глупо заметил он.

Они смотрели на него, как на сумасшедшего, а Дениз такая мысль и раньше нередко приходила в голову.

— Как будешь сегодня развлекаться, дядя Рэдж? — поинтересовалась она.

— Со мной все будет в порядке.

— Собираешься сходить в последний раз к святому Томасу?

— Сэру Томасу. — Он улыбнулся ей, вдыхая исходивший от нее тонкий аромат и любуясь ее изяществом и очарованием, довольный, что скоро уедет от ее безупречно отлаженного хозяйства и опасных растений. — Не тревожься обо мне. У меня много дел. Говард уже уехал?

— Кто-то приехал, чтобы отвезти его.

Он подождал, пока женщины ушли из дому купить игрушки для внуков, и отправился пешком по дороге в колледж Святых Марка и Иоанна, отыскивая взглядом рыжие волосы, возможно принадлежащие Верити Бейт. Она напомнила ему о поражении. На этот раз поражения не будет. Все прекрасно встало на свои места. Теперь он даже знал, почему Лавди выбрала на Белгрейд-роуд этот цветной дом напротив магазина в качестве адреса для Пегги Поуп. Именно туда он сейчас и направлялся. Зачем трудиться и искать эту Биретта-стрит, которая находится где-то далеко отсюда на полуострове, каковым является Челси, но выглядит так, как Вилман-парк или Кенберн-Вейл.

И вот этот магазин перед ним: на витрине — небрежно написанное объявление о снижении цен, снаружи — ящики с овощами и дворняга, привязанная к фонарному столбу. Уэксфорд вошел в магазин. Он был заполнен покупателями: стояла бесконечная очередь из женщин с длинными списками покупок. Их обслуживали две продавщицы: молодая девушка и женщина с огромной розовой бородавкой, из-за которой ее нос был чуть свернут набок.

Не оставалось ничего другого, как ждать, пока магазин опустеет (если такое вообще случалось по пятницам) и пока покупатели не запасутся товарами на все выходные. Он стал прохаживаться по улице туда и обратно, но время тянулось досадно медленно. Примерно так же он чувствовал себя много лет назад, когда был молодым и слишком рано приходил на свидание с девушкой. Сегодня в городе стоял холодный туман, и он весь продрог, а пальцы окоченели. Жаль, что не подумал надеть перчатки. Перчатки… В своем расследовании он не должен забывать о девушке в перчатках.

Когда Уэксфорд подошел к двери магазина в четвертый раз, осталась только одна очередь, которую обслуживала молодая девушка. Женщина с бородавкой отошла к окну и складывала кусочки мыла в пирамиду.

— Миссис Фостер? — спросил он ее хриплым голосом, чувствуя, что у него пересохло в горле.

Женщина удивленно отступила на шаг и кивнула. Бородавка, которая когда-то портила хорошенькое личико, теперь была лишь одной уродливой деталью на фоне общего уродства. Женщине было лет пятьдесят. «Ах, стены вокруг сада высоки, и перебраться через них трудно…»

— Я — офицер полиции и хотел бы поговорить с вами.

Когда она заговорила, он услышал ровный, невыразительный, безо всякого акцента голос человека из секты «Дети Апокалипсиса».

— О чем? — спросила она.

— О вашей племяннице, — ответил Уэксфорд. — Дочери вашего брата.

Она не стала спорить или протестовать, а просто велела девушке присмотреть за магазином и проводила его в маленькую заднюю комнату.

— Я разговаривал с миссис Лайл, — пояснил Уэксфорд.

Лицо ее покраснело, она сжала не очень чистые руки. Невозможно было представить ее юной девушкой, Джульеттой, спустившейся по лестнице на руки возлюбленного.

— Миссис Лайл… Она еще там живет? Рядом с моим братом?

— Она совсем ослепла. И ничего не знает — только ваш адрес.

— Ослепла, — произнесла миссис Фостер. — Ослепла. А я — вдова, а Рэчел… — И к ужасу Уэксфорда, заплакала. Она плакала, стыдясь своих слез и тут же вытирая их. — Мир несправедлив, — заявила женщина. — Он нуждается в переменах.

— Может быть. Расскажите мне о Рэчел.

— Я обещала ей…

— Ваше обещание теперь ничего не стоит, миссис Фостер. Рэчел мертва. — Он сказал это безо всякой подготовки, но не пожалел об этом, потому что было ясно, что судьба племянницы очень мало ее печалила. Миссис Фостер плакала скорее о себе или, может быть, о миссис Лайл. Пролил ли кто-нибудь когда-нибудь слезу о Лавди Морган?

— Мертва, — проговорила она тем же тоном, что и «ослепла». — Как она умерла?

Он рассказал ей все, что знал, и все время, пока говорил, лицо ее оставалось неподвижным.

— Теперь ваша очередь, — закончил Уэксфорд.

— Она пришла ко мне домой в июле, в июле прошлого года, — заговорила миссис Фостер. Ее голос раздражал Уэксфорда: он был ровным, монотонным, без высоких и низких пот. — Мой брат выгнал ее из дома, когда узнал, что она беременна. Она была маленькой и ела немного, так что почти до самого конца не было заметно. Брат велел ей убираться вон.

Уэксфорд предполагал такое, но с трудом мог поверить в это. В наше время! В Лондоне семидесятых годов XX века! Хотя миссис Фостер и освободилась от оков своего воспитания, все же она оставалась человеком викторианских убеждений, да и сама ситуация была под стать временам королевы Виктории — о таких написаны тысячи романов.

— Вы не можете в это поверить? — спросила она. — Вы не знаете, каковы они, «Дети Апокалипсиса». Она пришла ко мне, потому что у нее больше никого не было. Рэчел никогда не слышала о людях, об обществах, которые заботятся о таких девушках, как она. Я бы сочла ее просто недалекой, если бы сама не была такой же когда-то.

— А ребенок?

— Она не наблюдалась у врача. Я говорила ей, что надо пойти к врачу, но она не захотела. Рэчел никогда в жизни не была у врача. У «Детей Апокалипсиса» нет врачей; они никогда не обращаются в «Скорую помощь». Я оставила ее у себя. У меня была эта работа, и еще я убирала в двух местах. Что я еще могла сделать? Однажды, когда я вернулась домой, она лежала в моей спальне уже рядом с ребенком.

— Она родила без посторонней помощи?

Миссис Фостер кивнула:

— Тогда я заставила ее показаться доктору. Послала за своим врачом. Он очень разозлился на меня, но что я могла поделать? Доктор потом каждый день присылал акушерку, и я зарегистрировала ребенка в Челси, на Кингс-роуд.

— Отцом ребенка был Морган?

— Да. Рэчел сказала, что она — его жена и, когда он выйдет из тюрьмы, они поженятся как положено. Я знала, что это неправда; у него уже была жена. Мы вместе с Рэчел ухаживали за ребенком. А когда она нашла работу уборщицы, я иногда брала ребенка с собой, да и Рэчел тоже.