Читать книгу "Марионетка - Александр Горский"

— А что береза? — не понял Туз.

— Вы сами дали показания, что сидели на дереве в то время, как Локтионов и Подгорный распивали спиртные напитки на соседнем участке. Правильно я говорю?

— Ну, предположим, что так, — осторожно согласился Туз.

— Так, без всякого предположим. Вы же сами коврик к ветке примотали. Сидеть неудобно было? Теперь-то точно удобно будет. Главное, долго.

— При чем тут береза? — вновь спросил Туз. — Ну, сидел я там, и что?

— Как что? — удивился полковник. — Вы сидели и наблюдали за Локтионовым. С того места виден только край террасы, конечно, но тем не менее. Вы дождались, когда Локтионов останется наконец один, спустились и убили его. Понимаете, Алексей Михайлович? Это неопровержимая улика. У нас есть доказанный факт того, что вы следили за убитым непосредственно перед тем, как убийство произошло. Этого достаточно. И мне, и суду.

— Вы же знаете, что я следил не за ним!

— Ой! — Реваев бросил ручку на стол. — Ой, Алексей Михайлович. Вы еще скажите, что Локтионова вас видела и может подтвердить ваше безобидное хобби. Чего вы молчите? Я знаю, что она видела. У вас там вообще, странная компания подобралась. Вот только, уверяю вас, в суде, где будет куча народу, а может, даже еще пара журналистов заявится, она этого не признает никогда. Ей еще жить дальше в этом чудесном домике, который достался ей от покойного супруга, в окружении чудесных соседей, которым такой, нет, — Реваев развел руки в стороны, — вот аж такой повод для пересудов она дать точно не осмелится.

Туз угрюмо молчал.

— А вот следствие, если вы вдруг заявите свою версию с вуайеризмом, предоставит суду справку о состоянии вашего здоровья, где будет указано, что женщины вас в принципе интересовать не могут. И все. Нет, извините, вру. Не все. Вот еще заключение экспертизы, согласно которому рост убийцы составлял 160–165 сантиметров. Вы знаете, как это определяется? По углу, под которым наносится удар. Все очень просто. Так что убийца был совсем невысокий. Мы, кстати, с вами оба подходим под размер. Вот только в клетке сидеть будете вы, Туз.

Реваев устало вздохнул. У него опять начинала болеть голова. Полковник достал бутылку с водой и, открутив крышку, сделал несколько глотков прямо из горлышка.

— В общем, так, Алексей Михайлович, дело я в суд передам и без ваших признаний. Но поскольку с ними оно будет выглядеть, скажем так, элегантнее, предложение у меня к вам простое. Даете показания, и в суде гособвинение будет просить срок по нижней планке. Десять. Через семь выйдете досрочно. Если нет, то не обессудьте. Как минимум пятнадцать вам гарантировано.

Реваев сделал еще глоток воды и закрутил крышку.

— Решайте, Туз. Чем скорее я подготовлю обвинительное заключение, тем быстрее уйду в отпуск. Конечно, так себе мотивация, в сравнении с вашей, но тем не менее.

— И долго действует это ваше предложение? — Туз, не моргая, смотрел на Реваева.

— Ну, как долго, — Реваев взглянул на часы, — еще пару минут действует. А дальше, как говорится, действовать будем мы.

Реваев быстро заполнил шапку протокола допроса и поднял глаза на подследственного.

— Похоже, мы друг друга не поняли. Жаль. Вас жаль.

Реваев нажал кнопку, вызывая конвоира. Почти сразу лязгнул замок на двери.

— Подождите, не надо, — Туз в отчаянии провел руками по лицу, оставляя на коже быстро исчезающие белые полосы, — я скажу. Я все вам скажу.

* * *

В огромной гостиной дома Локтионовых место нашлось для всех. Полина с дочерью сидели, обнявшись, на диване, напротив, на таком же точно диване, располагались Реваев и Крылова. Диваны разделял невысокий столик, на котором предусмотрительно были поставлены три бутылки нарзана и четыре бокала. Крылова машинально отметила, что если воду будет пить каждый из присутствующих, то кому-то одному стакана не хватит.

В просторном мягком кресле, стоящем в торце стола, расположился худощавый немолодой мужчина, который внимательно рассматривал полковника и его помощницу сквозь толстые линзы очков в дорогой оправе. Александр Львович Чижевский был адвокатом опытным. Несколько лет назад он уже сталкивался с Реваевым, защищая одного из обвиняемых по громкому делу о серии разбойных нападений на дома зажиточных жителей пригородов столицы. Тогда ему удалось в суде представить своего подопечного чуть ли не идиотом, пользуясь недальновидностью которого, его и втянули в преступную группировку. Это было совсем несложно, всего лишь вопрос денег. Тех денег, которые родители его клиента передали родственникам остальных подсудимых за то, чтобы максимально обелить их сына. Было не очень понятно, зачем молодой человек из семьи, которая способна оплатить такие расходы, включая и немалый гонорар самого Александра Львовича, пошел на участие в разбоях, но этот вопрос мало волновал Чижевского. Как он сам всегда говорил, подлинная мотивация преступников выходит за пределы компетенции юристов и является уделом священников и психиатров.

Сегодняшняя задача тоже не представлялась Александру Львовичу чрезмерно сложной. Основным недостатком происходящего, на его взгляд, было то, что присутствующим не был предложен кофе, однако Полина в очередной раз была вынуждена отпустить прислугу с тем, чтобы длинные языки не разнесли по всей округе то, что должно было остаться в стенах этого дома. Поэтому Чижевский искренне надеялся, что встреча не затянется.

— Итак, дамы и господа, — он нетерпеливо потер руки, — наверное, стоит перейти непосредственно к делу. Я так понимаю, у Юрия Борисовича есть некоторая новая информация, которая для всех нас может быть интересна. Я правильно излагаю, Юрий Борисович? — Адвокат ласково улыбнулся Реваеву.

— Не совсем, — отозвался полковник, — что касается новой информации, то я хотел бы получить ее от здесь присутствующих, в особенности, Надя, от тебя.

Девочка вздрогнула и придвинулась ближе к Полине, которая положила руку ей на колено.

— Я знаю, именно знаю, — подчеркнул Реваев, — что в ночь убийства ты не спала, как ты пыталась ранее уверить следствие. Ты была в соседнем дворе, встречаясь со своим другом — Денисом. Более того, ты была там непосредственно в момент убийства.

— Я хотел бы уточнить, что значит — знаете? — перебил его адвокат, но Реваев не обратил на него внимания.

— Надя, я хотел бы услышать от тебя правду. — Полковник пристально вглядывался в лицо девочки, но все, что он мог в нем увидеть, — это страх.

— Послушайте, полковник, — уже более настойчиво вмешался Чижевский, — не надо этой театральщины. Я хочу услышать от тебя правду! — передразнил он Реваева. — Если бы вы всё, как утверждаете, знали, вам бы никакая правда от бедной девочки была бы не нужна. Кстати, — он обернулся к внимательно слушающим его Наде и Полине, — напоминаю, что в данном случае никакая ответственность за отказ от дачи показаний или даже за ложные показания не предусмотрена. Девочке еще нет четырнадцати лет.