Читать книгу "Сама невинность - Ольга Дашкова"

Больше я не возвращалась в поселение никогда. Как я могла прийти снова к Алексею? Сделать вид, что ничего не было? Я не могла, такая грязная, с растоптанной, замаранной душой и телом. Как бы я его ни любила, но я не могла. Я не могла сказать ему о том, что случилось, стать его палачом и отвести на казнь, вот чему моя правда была равносильна. Он бы не стал сидеть смирно, слишком гордый и справедливый. Было больно, безумно больно, не хотелось жить, выла в подушку днями и ночами.

Так прошло несколько месяцев, но это было еще не все. Слишком поздно я поняла, что беременна, сделать ничего уже нельзя было, мать догадывалась, что со мной, но я ничего никому не рассказывала.

Я не оправдываю себя, не списываю все мои дальнейшие действия на эмоции, на молодость и глупость. Было достаточно времени подумать и решить, принимать ребенка, что зачался в момент насилия или нет? Вероятность, что это ребенок от Алексея, была ничтожна, она была, но я даже не хотела, да и не могла за нее цепляться.

— Что было дальше?

— Я родила, девочку, она была такая красивая. Но, глядя на нее, я постоянно вспоминала о Тихонове, о том дне. Я плохой, ужасный человек, мне нет оправдания и прощения.

— Вы слишком строго себя судите. То, чем вы занимаетесь сейчас, достойно хорошего человека.

— Да, заботиться о чужих детях, при этом бросив своего, не определяет меня как хорошего человека. Я жалею о многом, но больше всего о том, что так и не нашла в себе смелости прийти к своему ребенку и попросить прощения.

— У вас еще есть шанс все исправить.

Запись закончилась, Катя все так же продолжала смотреть в одну точку. В глазах стояли слезы, она не произнесла ни слово, лишь уткнулась Стасу в плечо и всхлипнула.

— Мне так страшно, Стас. И больно.

— Почему?

— Я не понимаю, как такое могло произойти, ведь она любила Алексея Владимировича, все должно быть иначе. Почему именно с моей мамой такое произошло? Так могло быть и со мной! Этот человек, Тихонов, он меня похитил. Мой отец стал моим похитителем и хотел меня изнасиловать?! Как такое вообще может быть?

— Я не знаю, малыш, не знаю, — Стас крепче прижал к себе девушку, поцеловал в висок. — Я бы не допустил этого, никогда бы не допустил. И еще не факт, что Тихонов твой отец.

— Но…

— Греков, конечно, в шоке, но он считает тебя своей дочерью.

— Он слышал запись?

— Конечно.

— Даже не представляю, что будет дальше.

— Все будет хорошо.

— О каких чужих детях говорила моя мама?

— Она директор детского дома, Краснов говорил, что за несколько лет она очень много сделала, детей усыновляют, все ей благодарны и очень любят.

Повисла долгая тишина, в палате было уже совсем темно, лишь из-под двери, из коридора, пробивалась тонкая полоска света.

— Катюш?

— Да.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Стас задержал дыхание, Катя слышала, как сильно бьется его и ее сердце.

— Конечно, я ведь люблю тебя.

Глава 43

— Я так соскучился.

— Я тоже.

Стас крепко прижимал Катю к себе, уткнувшись в ее шею сзади, вдыхая запах мяты ее волос, нежно проводя по коже губами. По телу девушки пробежала сладкая истома, она подняла руки, обняла мужчину, откидываясь назад, выгибая спину.

— Ты думаешь, нам уже можно? Я так хочу тебя, безумно хочу. Скоро начну самоудовлетворяться в душе.

— Я не знаю, наверно, можно. Да и «эти» дни у меня давно прошли, так что волновался ты зря.

— Я не волновался. Я говорил о том, что буду не против, даже очень не против, если твой животик станет кругленьким.

Катя застонала, Стас забрался под короткую маечку, в которой спала девушка, и которая каждое утро и вечер сводила его с ума так, что хотелось выть и лезть на стену от желания. Но он сдерживал себя, как мог, всеми силами, скрипя зубами. Он провел по теплой коже ладонью, накрыл упругую грудь, обводя сосок пальцами.

— Можно ведь, правда? Мы совсем аккуратно.

— Разве ты умеешь аккуратно?

— А ты стала настоящей искусительницей. Моя невеста, настоящая горячая штучка.

Губы Стаса все продолжали целовать шею, он скользил по ней языком, покусывая и посасывая кожу.

— Прошло уже две недели, я думаю, все можно. Ах….Стас.

Рука от груди переместилась ниже, прошлась по животу.

— Раздвинь ножки, шире, приподними колено, да, маленькая, вот так.

Он прошелся пальцами по резинке трусиков, забираясь в них, накрывая чувствительную плоть, лаская уже набухшие губки. Чуть раздвинул их, надавил на клитор. Катя вскрикнула, она сама и не знала, как соскучилась по ласкам своего мужчины. Ее тело горело, плавилось, словно воск, в его руках.

Стас даже не стал снимать с нее трусики, отодвинул их в сторону, освободив свой набухший член, приставил к раскрытой промежности, он был давно возбужден, две недели воздержания рядом с Катей дались тяжело. Она постоянно искушала его, хотя ничего для этого не делала. То, как она сидела и просто смотрела на него, то, как слизывала розовым язычком варенье с пальцев или ходила в этой короткой майке, через которую четко выделяются ее соски, которые хотелось вобрать в рот и нежно ласкать. Она была в его глазах порочное искушение и сама невинность одновременно.

Стас толкнулся крупной головкой, медленно и нежно, Катя протяжно застонала, схватив его за шею, крепче прижав к себе. Одеяло было откинуто в сторону, майка сдвинута наверх, грудь колыхалась от движений. Стас чуть сжал сосок, девушка выгнулась сильнее, сама насаживаясь на член.

— Господи, котенок, не протяну долго.

Он уже входил на всю длину, Катя принимает его, плотно сжимая стеночками влагалища. Девушка часто дышала, Стас спустил руку, накрывая ее половые губки, лаская по кругу вишенку клитора.

— Да….аааа…..да…Стас…даааа.

Совсем немного, несколько толчков, глубоких, резких. Катин оргазм на его члене, пульсирующий клитор под его пальцами. Еще немного, и его сперма омывает ее лоно, стекая по стволу, вырываясь наружу. Их общий оргазм, такой долгий и обильный. Стаса потряхивало от эмоций, он так долго никогда не кончал. Девушка вскрикнула последний раз, и тело начало медленно отпускать напряжение.

— Доброе утро, любимая невеста.

Стас целует Катю в плечо, выходит из нее, продолжая пальцами ласкать клитор, забирает вытекающую сперму, размазывая, втирает ее в припухшие складочки.

— Доброе утро, любимый жених.

* * *

Ее выписали через два дня, доктор решил, что нет смысла держать девушку в больнице, можно продолжать лечение дома. Почти все время постельный режим, никаких резких движений. Здоровье шло на поправку, а вот само душевое состояние Кати было подорвано.