Читать книгу "Ребро беса - Валерий Пушной"

— Есть кто-нибудь живой?

— Есть! Сюда! — хрипло и негромко отозвался Исай и опять закашлялся от дыма.

Через искореженный дверной проем в кабинет директрисы, закрывая лица от дыма, вбежал полицейский с охранником. Увидав трех человек, придавленных сорванными дверями, опрокинутыми книжным и платяным шкафами, принялись растаскивать обломки, кликнули на помощь других охранников и прохожих.

У Исая жутко болела нога, он не мог опереться на нее. Приподнимался на локте, пытаясь рассмотреть, что с ногой, но видел только кровь на джинсах. Директриса стонала, была без сознания. Корозов очнулся, в ушах стоял звон, тело от боли горело, как в огне. Их вынесли на улицу, уложили на землю. Директриса вдохнула свежего воздуха и начала медленно приходить в себя. Ее била дрожь, женщина испугалась собственной крови, зашептала:

— У меня есть бинт, перевяжите. А что с девочками? В зале продавцы.

Ей ничего не сказали, потому что два продавца были мертвы. Их окровавленные изуродованные тела отнесли в другую сторону и прикрыли.

Глеб в горячке попытался сесть, оперся на больную руку и глухо застонал, даже зарычал, забыв о ране в плече, попросил:

— Помогите сесть!

Но его удержали женщины из числа прохожих:

— Лежите, не двигайтесь. Вы ранены, вы все в крови. Там был взрыв. Вас взорвали. Сейчас скорая будет. Успокойтесь.

Но Корозов, придя в себя окончательно, не успокоился — напротив, вскипел, шумно задышал, закашлялся и начал сам подниматься. Охранники помогли сесть.

От угла противоположного дома за ними наблюдал подручный Кровельщика. Тот, что нажал кнопку дистанционного управления взрывчаткой. Он видел, как после взрыва из магазина стали выносить окровавленные тела людей. Разнесли в разные стороны. Двоих налево, троих направо. Кто погиб, а кто остался жив, он не знал, но, заметив, возле кого крутятся охранники, сообразил, что Корозов остался жив. Зло сплюнул, лицо перекосилось.

Достал из кармана телефон и долго смотрел на него, не решаясь сообщить об этом Кровельщику. Знал, что Леонтий ждал от него другой информации, и уверен был, что тот взбесится, услыхав его сообщение. У подручного дрожали пальцы, ведь Леонтий был непредсказуем, никто не ведал, что он мог выкинуть в следующую минуту, но все были в курсе, что карал безжалостно за всякую мелочь.

Подручному стало страшно, он понимал, что Кровельщик мог выписать ему билет туда, откуда возврата нет. В неудаче именно он будет крайним, больше некому. Ведь это он нажимал кнопку, он промедлил или поспешил. И подручный шагнул вперед. Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Он шел от угла дома к дороге прямо по направлению на Корозова. Не замечал мелькающих перед глазами автомобилей между ним и Глебом. На нем, лежащем на той стороне дороги, сосредоточил все свое внимание. В одной руке телефон, другая свободна. В рубахе навыпуск. Сзади под рубахой за поясом — ствол. Спиной ощущал твердость металла. Ступив на тротуар, набрал номер, поднес телефон к уху:

— Леонтий, — проговорил дрожащим голосом, — он остался жив. Я иду, чтобы убить его из ствола!

В ответ мгновенно последовал жесткий приказ:

— Остановись! И слушай меня внимательно!

После этих слов Кровельщик долго молчал, он хорошо понимал, что его подручный, может быть, и убьет Глеба, но и сам будет схвачен. А это значит, что у ментов появится шанс, эти волки сумеют раскрутить подручного на полную катушку, чтобы выйти на него. Леонтий не мог допустить такого поворота событий.

— Возвращайся! — жестко потребовал в телефон. — Значит, не пришло его время!

Подручный взмок от напряжения, почувствовал, как по лицу потекли капельки пота, и ощутил струйки между лопатками. Сунул в карман телефон и ватными ногами ступил вдоль тротуара.

Кровельщик ехал в машине, когда получил звонок. Отдав приказ подручному, сжал кулаки. Автомобиль уже остановился, а Леонтий продолжал неподвижно сидеть на месте, смотреть в одну точку и молчать.

Акламин наконец получил ответ на запрос по Сынянову. Правда, он надеялся в первую очередь получить ответ на более ранний запрос по Кровельщику, но на безрыбье и рак рыба. Выяснилось, что Сынянов — добропорядочный гражданин, ни в чем не замешан, не привлекался, бизнесом не занимался. Аристарх качнул головой: прав был Корозов, усомнившись, что тот бизнесмен.

Дочитать справку до конца Акламин не успел, его оторвал звонок из дежурной части. Сообщили, что в магазине Корозова произошел взрыв, есть погибшие, покалечен Глеб.

Аристарх отбросил справку, вскочил с места. Как покалечен, он же в больнице! Ну Глеб, сбежал, что ли? Что ж ты всегда добровольно лезешь в самое пекло! Тебя не исправить! Аристарх метнул глазами по столешнице, сгреб бумаги, торопливо сунул во внутренний карман пиджака и выскочил из кабинета. Приехал на место, когда Корозова, Исая и директрису скорая помощь уже увезла.

После осмотра и опроса свидетелей поехал в больницу. Глеб находился в той же палате, лежал на кровати, лицо в ссадинах и синяках. Около него сидела жена Ольга. Ее глаза слезились, она вытирала их носовым платком, а Глеб виновато бубнил:

— Все нормально, Оленька, все нормально. Ерунда. Полная чепуха. Эти царапины скоро заживут, затянутся, как на хорошей собаке. Ты же знаешь, мне любые раны нипочем, я бессмертный, Оленька.

Акламин с порога набросился на него:

— Почему ты очутился там?! Разве я не предупреждал тебя, чтобы ты был особенно осторожным?! Или ты думаешь, что ты на самом деле бессмертный?! Вечный только Бог. Даже у Кощея Бессмертного имеется смерть. Люди погибли! А ведь этот капкан для тебя готовили! Почему ты не сообразил, что это ловушка? Ты чудом уцелел! У меня в голове не укладывается, как ты мог клюнуть на это?!

Ольга чуть отодвинулась в сторону. Она уже столько слов высказала мужу, что больше не могла ничего говорить. Только кивала, присоединяясь к возмущению Аристарха, а потом неожиданно с отчаяньем в голосе добавила:

— Я боюсь за него, Аристарх. Посади его в камеру за что-нибудь. Придумай. Пусть посидит там, пока здесь взрывают. Посмотри на него. Живого места нет. Весь в бинтах. И еще балагурит. Пытается доказать мне, что он настоящий мужчина. Не стонет, не хнычет, не канючит. Но я-то знаю, как ему больно. От меня все равно не скроет. Посади его, Аристарх, чтоб не хорохорился больше.

— Что ты, Оленька? — вытаращил глаза Глеб. — За что меня в камеру? Я же ничего не натворил! И потом, как я там без тебя буду?

Он понимал, что возмущение Акламина и жены справедливо, взял ее руку, прижал к губам, а потом перевел глаза на Аристарха:

— Понимаешь, ребята Исая засекли машину Сынянова неподалеку. Исай предположил, что тот наблюдал за нами. Я отнесся как-то несерьезно к его предупреждению, решил, что с этим Сыняновым у нас одна суета. Хотя тогда же у меня появилась мысль, что погром — это всего лишь повод, чтобы вытащить меня из больницы. Но причастность к этому Сынянова отмел напрочь. А вот сейчас лежу и думаю, а что все-таки он там делал? С чего бы ему там околачиваться? Ты у Исая сам спроси, почему у него в голове такая мысль родилась?