Читать книгу "Заложница чужих желаний - Тальяна Орлова"

– Ну, таким «убийцей» мог бы стать любой хороший человек. Степень его хорошести от того не уменьшается. Это не хорошие люди виноваты, что наш странный закон защищает не хороших, а сильных.

– И тем не менее, – я перебила. – Тем не менее я больше не считаю себя вправе осуждать кого бы то ни было. Я не выбирала стать убийцей. И, возможно, четырнадцатилетний ботаник Сережа, победитель олимпиад и член школьного шахматного клуба, тоже не выбирал себе такое будущее. Это не значит, что я тебя оправдываю – пойми правильно. Просто не сужу. А может, я не сужу тебя только из-за того, что уже влюблена?

– Какой интересный монолог у тебя получается, достойно Шекспира. Так и хочется сказать – ну все, договорились, идем греться. Но явно будет какое-то «но», потому что ты это ты.

– Я это я, – отозвалась эхом. – Все остальные сомнения остались. Быть женщиной самого замечательного мужчины на свете и быть женщиной наркодилера и сутенера – это разные вещи, даже когда речь идет об одном и том же мужчине. Но еще глупее ждать, что из-за тебя он вдруг изменит всю свою жизнь.

– А если не из-за тебя?

– В каком смысле? – я не выдержала и повернулась к нему, столкнувшись с ироничным взглядом серых глаз.

– Я спросил – если он жизнь изменит не из-за тебя, а из-за здравого смысла? Например, сегодня у меня все подвязано, а завтра изберут нового мэра или поставят нового начальника полиции. Конечно, и с ними я со временем обо всем договорюсь, но, дери черти их жадность, ты не представляешь, какие это издержки. Иногда проще каждому своему парню по хате купить, чем с одним мэром договориться.

– Ты к чему ведешь? – у меня сердце остановилось.

– К тому, что историю надо было лучше учить, Юль. Рано или поздно любые криминальные капиталы легализуются. Не потому что вдруг мораль с совестью начинают давить, а потому что это попросту финансово выгодно. Сейчас у меня уже имеются такие средства, что я и все мои люди не пропадем.

– Я не понимаю… что значит «легализовать»?

– Ой, ты чего так улыбаешься, как будто я вмиг стал законопослушным гражданином? Не стал и не стану. У меня по-прежнему будут ночные клубы, и в них по-прежнему будут работать проститутки, и там по-прежнему шпана будет толкать легкую наркоту. На этом весь подобный бизнес и держится. И пока не зарываешься – власти нет никакого дела до таких мелких нарушений. А вот от всего более спорного надо отходить. Ты же не думаешь, что у моих людей нет семей? Они на многое готовы, но с надеждой, что когда-нибудь их работой станет только шушеру в клубе гонять и зарвавшихся клиентов утихомиривать.

– Ну да, – я не могла до конца сообразить. – То есть если завтра в город явятся новые криминальные гости, то ты будешь сидеть смирно, как примерный мальчик? Ведь разборкам и перестрелкам ты уж точно не придашь даже вид легальности! Все можно причесать, но только не дележ рынка.

– Нет, конечно. Так я зачем столько лет работал на связи? Той же полиции очень невыгодно, чтобы в городе оказались пришлые – свои, родные, они свои и есть, тем более когда больше не лезут на рожон. Самой полиции тоже надо иногда выполнять свою работу, а тут и я с ребятами готов помочь. Чувствуешь разницу?

– Чувствую… С черного рынка уйти в серый, если я правильно разбираюсь в терминах. Даже налоги начать платить с тех же самых клубов… Сереж, но почему ты не поступил так раньше?

– Глупый вопрос, Юль. Чтобы позволить себе настолько масштабный маневр без падения доходов, надо было долго и основательно… к-хм, я бы сказал «работать», но и ежу понятно, в чем заключалась эта работа – показать всем свою силу. Нарастить потенциал насилия до такой степени, чтобы ни у кого не возникло желания его проверить.

Казалось, что я действительно раньше не видела выхода, и уж тем более – такого неожиданного. Потому и не могла поверить:

– И это все не из-за меня?

– Ты вообще ни при чем. Я тебе разве что-то предлагал? Это ты тут выдаешь одно признание за другим, а я, как видишь, помалкиваю и ни в чем не признаюсь.

– Ага. И поэтому ты примчался за мной лично.

– Просто воспитанный очень. А так я себе уже другую женщину нашел. Двух. И обе красивее тебя в два раза.

– Врешь.

– Я-то? Самый честный человек на планете?

Мне хотелось смеяться от смешинок в его глазах.

– Ну да, врешь. Я по твоим глазам могу догадаться – голоден ты или нет. И зуб даю, что не было у тебя ни двух, ни одной женщины, иначе твои зрачки сейчас бы так не заворачивались от ожидания.

– Ужас какой. Я думал, что идеально блефую. Но ладно, угадала. Признайся, что тебе очень это льстит.

– Льстит? Если у тебя месяц никого не было, то мне немного страшно…

– Вот тут опасения оправданы. Обещаю, что тебе будет непросто.

– Значит, все эти изменения и бизнес-планы все-таки из-за меня? – я вернулась к прежней теме.

– Из-за тебя, конечно, – издевательски добил он. Но оценив размер моих глаз, добавил: – В смысле, эти вещи всегда эволюционно происходят, но из-за тебя я решил, что можно и форсировать. Зачем мне ждать еще десять лет, если ты меня десять лет ждать не станешь?

– Я… я не знаю, что сказать! Кажется, мне надо еще неделю посидеть на этой лавочке, чтобы все понять!

– Ну, как хочешь. А я замерз. В дом пойду. Надеюсь, у тебя там найдется Джек Дэниэлс?

– Не найдется… А… откуда у тебя ключи?

Он явно смеялся, уходя.

– Эй! Ты ведь больше не нарушаешь закон открыто! – я не унималась. – Откуда у тебя ключи от арендованного дома, если они у меня в кармане? Ты в курсе, что вскрывать замки нельзя?!

Он не обернулся, а смеялся еще громче.

– Я с кем разговариваю! Сереж! Да тебе до законопослушного гражданина еще долго эволюционировать! Ты безнадежен!

Пришлось догонять, чтобы подробно объяснить его неправоту. А он и не возражал – схватил меня за руку и потащил за собой, а я едва поспевала.

Я так сильно по нему соскучилась, что забыла особенности его характера – чем голоднее Сергей, тем больше склонен к давлению. Нежности я могу ожидать, но чуть позже, придется выдержать два-три выплеска страсти, накопленной за целый месяц ожидания.

Он сразу за порогом развернул меня к себе и поцеловал.

– Может, в ванну? Согреемся… – попыталась я перехватить инициативу.

– Сейчас согреешься, – успокоил он в том, что инициативы мне не видать как своих ушей.

Моя одежда летела на пол с такой скоростью, что я даже вскрикивать не успевала. Потянулась сама, чтобы снять с него рубашку, но мои руки были перехвачены и заведены за спину. Я поначалу сцепила их, понимая, чего он хочет, но потом вновь забылась и потянулась к нему. Сергей схватил мою же кофту с пола, развернул меня от себя и затянул кофту на уровне локтей. Прижал меня лбом к стене, наклонился и прохрипел в ухо: