Читать книгу "Бой не вечен! - Василий Головачев"

– Мой дядька любит говорить: лучше горевать, чем воровать. – Крутов усмехнулся. – Но отбирать ворованное не грех. Пока государство как хозяин бездарно распоряжается своими ресурсами и позволяет чиновникам воровать, мы вынуждены привлекать к своей работе негосударственные и даже криминальные структуры, разве что не откровенно бандитские, для выполнения тех функций, с которыми ни мы, ни государство не справляемся.

– Какова моя роль в этом процессе?

– Вы поможете нам уравнять в правах законопослушных граждан и бандитов, это первое. Второе: поможете перераспределить финансовые потоки таким образом, чтобы деньги мафий заработали на благо народа и государства.

– Это я успел прочитать…

– Но главное, вы померяетесь силами с ратью Сатаны, а для этого вам понадобится вся ваша изворотливость, ум и удача! Ставки же в этой игре высоки – положение, здоровье, жизнь. Правда, она гораздо интереснее тех разборок, которые вы ведете с конкурентами.

– Мне хватает и этого.

– Это не ваш уровень, Лев Арменович, – покачал головой Крутов. – Мы проанализировали ваши способности и поняли, что вы себя недооцениваете. Неужели вас не затронула статистика и информация о готовящемся поголовном зомбировании человечества? Не отдельных людей или коллективов, не социальных групп и этносов, но человечества?!

Данильянц скептически покривил губы, налил себе коньяку, выпил.

– Уж очень глобальными масштабами вы оперируете… душу они затрагивают мало. Кто за вами стоит, какая официальная контора? ФСБ? Служба президента?

Крутов с жалостью посмотрел на собеседника.

– За моей спиной сила гораздо более мощная, чем та, которую представляете вы и такие структуры, как ФСБ, разведка, Служба безопасности президента. Эта сила – служба Рода. Она не отвлекается на решение проблем, которые можно решить без привлечения особых приемов, но проявляется всегда в случае прямой угрозы, причем даже угрозы не движению, но Идее, самой Жизни, замыслу Божьему! Как бы выспренно это не звучало. Эта сила дает вам шанс послужить во благо, воспользуйтесь этим. Других предложений не будет.

– Благо всего лишь наименьшее зло, – мрачно улыбнулся Данильянц. – Но, по-моему, ваша концепция безнасильственного переустройства мира – химера. К примеру, бандитов-беспредельщиков надо просто уничтожать, как бешеных псов! Или я чего-то не понимаю? Вам не кажется, господин полковник, что наш мир устроен несколько нелогично? Там, где пытаются жить по законам правды, – всегда конфликт, там же, где верят лжи, – спокойствие и благодать. Может быть, так оно и должно быть? Зачем менять сложившуюся систему отношений?

– Каково же тогда предназначение человечества, опирающегося на этот принцип?

Данильянц пожал плечами.

– Я не философ, но знаю, что зло существует в мире как его неотъемлемая часть. Не помню, кто сказал: исчезнет зло – не станет и добра.

– Шекспир, – кивнул Крутов. – Возможно, вы оба в чем-то правы. Однако мир захлестнула волна злобы и насилия, человека благочестивого стали принимать за сумасшедшего, безбожного – за мудрого, бешеного – за храброго, наихудшего – за наилучшего, не пора ли подкорректировать законы?

– А это чьи слова? – с любопытством спросил Данильянц. Он уже оправился от шока и прикидывал варианты ответа.

– Не мои, – усмехнулся Крутов. – Я всего лишь ретранслятор чужих идей. Разве что поверил в них, хотя и не сразу. Итак, что вы ответите?

– Не знаю, – пригорюнился Данильянц. – Уж слишком вы меня озадачили. Голова кругом идет! Я собирался завербовать вас в свою команду, а нарвался на гораздо более опытного вербовщика. А если я отвечу – нет?

– Это будет означать, что наши аналитики ошиблись. – Крутов встал. – Есть хорошая пословица: если не можешь изменить мир, измени отношение к нему. То же самое касается и человека. Мы просто изменим отношение к вам.

Данильянц нахмурился, глядя на Егора снизу вверх.

– Это можно понимать как угрозу?

– Не передергивайте, Лев Арменович, – сухо сказал Крутов. – Я имел в виду, что мы уважаем модель мира другого человека. К вашей же модели относимся негативно.

– И все-таки обратились именно ко мне…

– Вы можете принести пользу Отечеству. К тому же впоследствии вы убедитесь, насколько приятно давать, а не отнимать.

– Отвечать надо сейчас или у меня есть время?

– До вечера. Я вам позвоню. И мой вам совет. – Крутов упруго толкнул от себя поток чужого внимания, струящийся сквозь дверь, рывком открыл дверь в кабинет и воткнул палец в горло стоящего за ней человека. Человек охнул, схватился рукой за горло и упал в кабинет головой вперед. Это был «придворный чародей» Данильянца, игравший, очевидно, роль советника. Он подслушивал.

– Мой вам совет, – бесстрастно повторил Егор. – Немедленно избавьтесь от этого человека. Он, во-первых, работает на ваших конкурентов, во-вторых, ждет случая ударить в спину.

Данильянц вышел из-за стола, приблизился к упавшему, перехватил взгляд Крутова и запахнул пижаму.

– Вы уверены?

– До связи. – Егор поклонился и вышел.

Во дворе стояли его прошлые «проверщики», бородач с исцарапанным о гравий лицом и женщина с улыбкой змеи. Проводив гостя взглядами, они поспешили к хозяину.

Крутов сел в машину, вырулил к реке, остановился. Потом спустился к воде, присел на корточки и умылся, чувствуя невероятное облегчение.

Кто-то появился сзади. Егор вывернул голову и увидел Георгия. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, словно виделись впервые.

– Откуда ты взял, что Варанов работает на конкурентов Данильянца?

– Кто такой Варанов?

– Тот тип, которого ты парализовал.

– Разве я не прав?

– В досье на него ничего нет.

– Зато аргумент имеет силу. Мне не понравилось, как он себя вел.

– Что ж, возможно, твой пассаж возымеет действие. Поехали домой.

Георгий протянул Егору руку, и они поднялись на берег Десны, откуда открывался великолепный вид на пойменные луга.

Москва. Лесная дачаВАЛЯГИН

На северо-западе Москвы, в тесном окружении шоссейной и железной дорог, многоэтажных жилых зданий и промышленных предприятий находится Лесная опытная дача Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. В пятидесятых годах четырнадцатого века князь Иван Данилович (Иван Короткий, сын Ивана Калиты) завещал своей любимой жене село Семчинское, на месте которого впоследствии появилось имение Петровско-Разумовское. Это село меняло хозяев, переходило по наследству: оно значится даже в духовной грамоте Ивана Грозного 1572 года (по официальной академической версии) и описывается как «пустошь Семчино на реке Жабенке», которая в конце XVI века входила в состав вотчины князя Шуйского. Затем ее хозяевами были князь Прозоровский, тесть царя Алексея Михайловича К. П. Нарышкин, Петр I, дочь И. Л. Нарышкина Екатерина. С тех пор имение стало называться Петровско-Разумовским.