Читать книгу "Прощальный фокус - Энн Пэтчетт"

Сабина проглядела инструкцию – следовать ей было практически невозможно. Чтобы спрятать шарики под стаканчики, как там было описано, потребовались бы восемь рук, тусклое освещение и публика, предварительно накачанная транквилизаторами. Какой же мукой было вникать в это ребенку, ничего не знающему о фокусах! Сабина бросила инструкцию обратно в коробку – взяла кольца, собрала в цепочку, открыла, закрыла. Неплохие кольца. Тридцать лет назад даже дешевые наборы фокусника делали на совесть, не то что теперь. Сабина подбросила вверх кольцо, второе, третье – они сцепились. Тут не обойтись без сноровки. Все должны видеть, что кольца сцепляются, но как они сцепляются – не должен понимать никто. Освоили они этот трюк далеко не сразу. Сабина кидала кольца, Парсифаль довил их на лету, кольца оказывались сцепленными. Целая вечность ушла на то, чтобы научиться правильно рассчитывать угол и силу броска.

И целая вечность – на то, чтобы научиться проделывать трюк даже во сне. Сабине нравились сопровождавшие фокус звуки – короткое звяканье, негромкий лязг, с каким один кусок металла входил в другой. Сколько времени понадобилось мальчику Гаю Феттерсу, чтобы разобраться в этом трюке? И сколько лет ему было тогда? Восемь? Десять? Двенадцать? Сабина побросала шарики в крышку коробки, накрыла их стаканчиками, покрутила, погоняла шарики от стаканчика к другому. На самом деле шариков было не три. Два дополнительных Сабина прятала между вложенными друг в друга стаканчиками. Она знала, как сделать, чтобы рука двигались в одну сторону, а стаканчик – в другую. Могла бы деньги лопатой грести, играя в Венис-Бич в «три листика». Хорошая ассистентка должна быть ловкой, ловчее даже самого фокусника. Действовать так быстро, чтобы глаз уследить не мог.

Невозможно работать ассистенткой, не зная механику фокуса. Публику вводит в заблуждение наивный вид помощницы, то, как она в детском восторге открывает рот, когда перчатка на ней вдруг превращается в голубя. Но если не знать, как это делается, то и встать не сумеешь как надо, не повернешься так, чтобы в нужную секунду загородить руку иллюзиониста или свет. Даже если предположить немыслимое, что фокус ассистентке не объясняют, она рано или поздно разгадает его на репетициях. Из уха у тебя появляется яйцо, между грудей возникает кролик, твоя голова отделяется от тела – снова и снова и снова, пока волей-неволей не привыкнешь к этому, как к собственному имени.

Но знать фокус еще не значит уметь его выполнить. И вот этого-то Парсифаль как раз и не понимал, а возможно, из-за болезни или депрессии уже перед самым концом – просто позабыл. Сабина была ходячей энциклопедией магии, живым справочником реквизита, мизансцен и реплик, но фокусником она не была. Большинству людей это искусство недоступно, так же как недоступно искусство воровства или мошенничества. Им стыдно. Обман в их исполнении не выглядит естественным. Внутренне они жаждут разоблачения.

Со стороны кухни раздались звуки – шарканье и затем топотание ботинок. Сабина быстро убрала все в коробку и задвинула ее под кровать. Это же детская игрушка. Ей сорок один год, а чем она занимается? Сидит на полу, катает шарики и мучается угрызениями совести.

– Сабина? – окликнула Дот из коридора. – Ты здесь?

– Я здесь. – Она неуклюже поднялась.

Левая нога совсем затекла. На ходу растирая бедро, Сабина похромала в коридор.

– А какой у меня для тебя сюрприз!

Заглянув в кухню, Сабина увидела там Дот и по бокам ее – по мальчику. Оба рослые, оба – красивые, такие румяные с мороза, что, казалось, только что проснулись и раскраснелись ото сна. Оба были изрядно укутаны: у каждого на шее – клетчатый шерстяной шарф, поверх ковбойки – шерстяной свитер, поверх свитера – пуховая безрукавка, а поверх безрукавки – куртка как у полярника. Руки без варежек, все в цыпках. На старшем – синяя вязаная шапочка. Оба были очень похожи на своего дядю – каким он был, когда Сабина только повстречала его, когда первые увидела, как он вытаскивает кролика из рукава. Чудесные мальчики.

– Это Го, – сказала Дот, небрежно приобняв того, кто был выше и темнее. – А это Гай.

Гай был посветлее и пониже ростом, но лишь оттого, что был на два года младше. Фигура его ясно говорила – в скором времени Гай вытянется и перегонит Го. Когда бабушка приобняла его, мальчик чуть напрягся.

– Ребятки, это ваша тетя Сабина!

– Тетя Сабина? – Она удивилась такому наименованию.

– Ну ты же жена их дяди, так что все правильно. Или тебе больше нравится «миссис Парсифаль»? Ой, надо было тебя сначала спросить.

Сабина задумалась. Нет, «миссис Парсифаль» – это смешно. Так стало быть, «тетя Сабина»?

– Можно «тетя Сабина» или просто «Сабина». – Она шагнула вперед, чтобы пожать мальчикам руки – холодные и на удивление крупные. Ногти у обоих были обгрызены чуть ли не до мяса.

– Здрасте, – сказал Го. (Говард? – предположила Сабина. Интересно, в этой семье есть кто-нибудь, сохранивший свое исконное имя?) Рукопожатие его было робким и неуклюжим, словно мальчику впервые выпал случай так здороваться с женщиной.

– Привет, – сказал Гай. Его рукопожатие было крепче. Мальчик даже на секунду поднял на Сабину глаза, прежде чем вновь уставиться в пол.

– Им просто не терпелось поехать познакомиться с тобой, – заявила Дот, ничуть не смущаясь тем, что ни малейшего нетерпения на лицах мальчиков заметно не было. Правда, может, все они такие в этом возрасте. Сабина позабыла, какими бывают подростки. Она не общалась с ними с тех пор, когда сама была подростком, и даже в то время толком их не понимала. Сейчас Сабине казалось, что она беседует с людьми, чьим языком не владеет. Она с трудом удержалась от того, чтобы заговорить с мальчишками громко, как с глухими.

– Парсифаль, ваш дядя, был бы очень рад с вами познакомиться!

И правда. Такие красавцы. Да еще сыновья Китти. Он был бы в восторге.

– Парсифаль, – повторил Гай. – Мама говорила, что он сменил имя.

– Он был иллюзионистом. Это был его сценический псевдоним. С ним он выступал, а потом стал пользоваться им и в жизни.

Не слишком ли примитивное объяснение? Вообще, что известно этим мальчикам о прошлом? Давно, задолго до вашего рождения, дядя Гай убил вашего дедушку, здесь, в двух футах от места, где вы сейчас стоите.

– Меня в его честь назвали, – пояснил Гай на случай, если Сабина не догадалась.

– Тебе повезло, – заметила Сабина.

– Я печенье испекла, – сказала Дот. – Хотите по стаканчику молока с печеньем, ребятки?

Сабине это предложение показалось полной нелепостью, пародией на добрую бабулю из телесериала. Но при упоминании еды мальчики явно оживились. Издав одобрительное, хоть и не особо членораздельное мычание, они сняли куртки и сели за стол. Дот налила им в высокие стаканы молока – белого, как их зубы.

– Ну и что ты поделывала весь день? – спросила Дот, выкладывая на тарелку печенье.

– Разглядывала вещи Парсифаля, книжку читала. – Сабина надеялась, что ее не спросят, о какой книжке речь. Хотя кто знает – вдруг братья Харди окажутся подходящей темой для светской беседы.