Читать книгу "Подлянка для попаданки. Часть 2 - Елена Парамонова"

А вот Рау, кажется, оправданий для себя не нашёл, или Воу их слушать не стал. Согнувшись под осуждающим взглядом отца, молодой форкош тихонько заскулил и зажмурился.

Эй, Рау, ты чего?

Но он мне не ответил, хотя взглянул в глаза, стоило его только мысленно окликнуть, и тут же отвернулся. От меня не отошёл, не отодвинулся, но я чувствовала теперь какую-то отстранённость в нём.

Он что, на меня обиделся? Игнорирует? Ты мне здесь мою бабушку не изображай. Она так тоже часто делала, если я совсем от рук отбивалась, аж жуть. Сама потом раз пять подходила извиняться. Такой взгляд даже у папки не получался. Не форкош, а генетический наследник всей моей семьи. Если он ещё и причитать начнёт, как бабуся, я в осадок выпаду. Понятное дело, обиделся, но вот такое поведение уже слишком. Он ведь парень, а парни не должны себя так вести. Вот Кижум на меня за такое бы не стал обижаться, он правильный мужик. Кирпич на меня тоже не обижался, кстати. Но Рау, конечно, не такой. Да я и понимаю, но, как-то так это не хорошо. Надо извиниться хотя бы.

«Эй, Рау, что случилось? Он отругал тебя?» — заволновавшись, спросила я.

Конечно, отругал, это и ежу было понятно, только мне в голову, кроме этого вопроса, больше ничего не пришло. Чёрт! Как же теперь загладить свою вину? Что мне сказать? Как его утешить? Ведь я виновата.

«Он не может тебе ответить», — вместо сына, отозвался Воу, по всей видимости, уловив мой недвусмысленный интерес.

«Почему это?» — удививилась я.

Понятно, что одновременно с двумя у меня вряд ли получится говорить, но я же сейчас к нему обращалась, значит, должна была как-то переключиться, или он должен был меня переключить. Или Воу на мой мозг право первого доступа наложил по закону о крышевании? Если это так, то очертенеть он монополист лохматый! Это вообще только я решать могу!

«Он наказан».

«Наказан тем, что не может со мной говорить?» — уточнила я, чувствуя, как во мне закипает негодование.

Ах ты, коврик охотничий! Ты это специально придумал, чтобы я у него ничего не смогла больше выведать и помощи попросить. Понятно, меня ты не можешь наказать, так вот так решил помешать мне изучать окружающий мир.

«Я не запрещаю тебе изучать наш мир», — тут же ответил Воу, так словно бы первую часть моей возмущённой отповеди в его сторону не слышал.

Чёрт! Вот я лоханулась! Надо же отворачиваться! Всё время забываю об этом.

Мало того, сразу за этим Рау чуть склонил голову передо мной и зарысил в другую сторону двора.

— Рау? — вслух окликнула я форкоша.

Он обернулся, глянул на меня, потом на отца, а после, ничего не отвечая, пулей кинулся в сторону леса, словно бы его мог кто-то решиться поймать.

Эй! Я же даже прощения не успела попросить! Так не честно! Нехорошо… А всё из-за этого!.. Я зло глянула на Воу.

«Если мне можно ходить, где хочу, почему запрещаешь ему со мной говорить за то, что он мне помог?».

«Никаких запретов» — спокойно возразил Воу. «Он ослушался меня и должен понести наказание. Несдержанность и горячность в нашем обществе лечится смирением и молчанием».

«Что, не только со мной?» — тупо уточнила я.

Да ладно!

«Конечно, не только с тобой», — как ни в чём не бывало согласился форкош, открыто глядя мне в глаза.

Причём так смотрел, точно бы это было самым обыденным для него делом. Что ещё за обет безмолвия для непослушных деток? Что у вас тут за странные педагогические методы? Варвары! Кто так воспитывает? Поставил в угол на похныкать, и потом все свободны, вот как надо воспитывать!

«И как долго он должен будет молчать?» — сдерживая своё возмущения их правилами, уточнила я.

«Три дня в этот раз для него будет достаточно».

В этот? Это что, не в первый раз?

«А если он не сдержится и заговорит?» — пытала я.

А что? В нашем случае лучше заранее знать возможные риски, в крайнем случае, постараюсь подстраховать его, чтобы не запалили. На амнистию с Воу надежды нет, если только Уна сына пожалеет. Только чёрт его знает, имеет волчица право высказаться в этой волчьей семье или всё время должна молчать в тряпочку. Или надавить на то, что я, типа, богиня, и мне это не нравится?

«Такого не случится. Рау лишён возможности общаться телепатически» — перебивая стройный ряд моих мысленных потуг в организации плана по освобождению от наказания Рау, вклинялся Воу. «Я поставил на это запрет».

«Ты…».

«Я».

«Но за что?».

Я вопила. Мысленно, но вопила. Скорее всего, Воу это не передалось, может, если только чуть-чуть (он-то телепат крутой, не то, что я), но в душе я очень и очень негодовала.

«Он ослушался меня».

«Но ты же сам сказал, что я могу делать, что захочу, что я свободна, а, значит, мне можно было пойти, куда я захочу. А Рау всего лишь помог мне не утонуть в снегу», — напирала я на этого чрезмерно умного папашу.

И не подумаю с тобой согласиться, так и знай!

«Ты свободна, и можешь идти куда захочешь, если только там не опасно и это путешествие тебе не повредит», — прокомментировал Воу, ни разу не среагировав на мои объяснения и не подумав даже поддаваться на уговоры.

Такое ощущение, что он вообще всё, что касалось сына, полностью проигнорировал. Ну, нет, не пойдёт! Я тебя доконаю, и запутать меня даже не пытайся, я тебя сейчас сама запутаю!

«Так могу или не могу ходить, куда хочу?» — ещё раз уточнила я.

«Можешь».

«Тогда почему Рау наказан за то, что помог мне исполнить моё желание уйти? Ему было запрещено мне помогать?» — допытывалась я.

«Нет, помогать, защищать и обеспечивать безопасность Хозяйки — долг любого форкоша. Я наказал его не за то, что он помог тебе уйти из-под моего присмотра, а за то, что ослушался меня. Он ещё слишком молод и неопытен, чтобы самостоятельно решать, что верно, а что нет».

Э?.. Вот в таком ключе…

«А сколько ему?».

«Около десяти лет. Он только вышел из подросткового возраста».

Что? Так он что же, вроде как младше меня по развитию? То есть, выходит, я подбила малолетку помочь мне сбежать от его взрослого отца, за что тот теперь наказан?

Вот чёрт!.. Я ещё большая дура! Стыдобень какая, чёрт!

Глава 46

Ну, вот и как мне теперь спросить Воу про «общих»? Попытаюсь, он тут же выяснит, что Рау проболтался и накажет его безмолвием вообще на месяц. Нет, придётся молчать. И так теперь тошно из-за того, что благодаря мне, парень вынужден будет немтырём три дня ходить, а если ещё приплюсуют наказание, вообще меня возненавидит.

Что ж я дурёха-то такая, а? Вечно творю, ни о чём не думая, а потом, конечно, выходит чёрте что. Папа ведь всегда предупреждал, что надо быть внимательнее к тем, кто тебя окружает. Говорить-то он говорил, а разве ж я запомнила?