Читать книгу "Токсичный роман - Хезер Димитриос"

– Гэв, что это значит, что ты остался ради меня?

Ты смотришь на меня, потом качаешь головой.

– Ничего. Забудь.

– Я никогда не просила тебя остаться. Почему ты сказал…

– Я отказался от колледжей в Лос-Анджелесе, чтобы мы могли быть вместе. Понятно?

Я таращусь на тебя:

– Ты это серьезно говоришь сейчас?

Ты вздыхаешь:

– Я не хотел говорить тебе. Никогда. Я знал, что ты будешь чувствовать себя плохо из-за этого…

– Ты же не… – Я сглатываю. – Ты же не поступил в Калифорнийский университет Лос-Анджелеса… Правда?

Университет твоей мечты.

– Гэвин, правда?

Ты ничего не говоришь.

Я жду, уставясь на тебя, внезапно мне трудно дышать.

– Поступил, – говоришь ты тихо.

Что-то во мне обрывается, падает вдоль позвоночника, словно камень.

– Но мы тогда только начали встречаться, – говорю я больше себе самой.

Ты пожимаешь плечами:

– Я уже влюбился в тебя к тому времени, когда получил извещение о поступлении. У меня не было даже никаких сомнений. Ты самое важное. Всегда.

И я знаю: если я поступлю в Университет Нью-Йорка, мне не хватит сил сделать то, что сделал ты. Я улечу на первом же самолете. Я думаю о заявке в Университет Нью-Йорка, которую уже начала писать. Эссе, которое я переписала примерно пятьсот раз. Обещание мисс Би написать мне рекомендательное письмо.

– Ты отказался от университета мечты из-за меня, – шепчу я в шоке. Я и не представляла, как сильно ты меня любишь.

– Я от чего угодно откажусь ради тебя. – Ты гладишь мою щеку тыльной стороной пальцев. – Чего угодно.

Моя голова кружится, словно я на одной из этих каруселей в парке, двигаюсь все быстрее и быстрее и стараюсь изо всех сил не упасть в песок.

– Я не просила тебя. Не рассчитывала, что ты так поступишь.

– Знаю. – Ты одариваешь меня полуулыбкой. – Вот такой я романтик.

– Но когда я перееду в Нью-Йорк, что ты будешь…

Ты стоишь и ждешь. Чего-то не хватает, чего-то я… О. Я облокачиваюсь о машину, и осознание того, что происходит прямо сейчас, омывает меня, холодное, как Тихий океан. Внезапно становится еще труднее дышать. Думать. Чувствовать.

А потом я чувствую все это сразу.

Как ты можешь требовать этого от меня? До тебя это было единственное, что помогало мне двигаться вперед. А ты хочешь забрать это. Никто не знает больше, чем ты, как мне нужно попасть в Нью-Йорк.

– Гэвин…

Ты совершенно неподвижен. Наблюдаешь за мной. Ждешь.

– Я люблю тебя, – шепчу я. – Люблю так сильно, но…

– Но? Вот как у нас теперь? – говоришь ты. – Люблю тебя, но? Что «но», Грейс?

Я начинаю плакать. Крупными некрасивыми слезами, и я даже не знаю, что они означают. Горе. Я чувствую нечто вроде горя. Потому что теперь я знаю, чего ты ожидаешь. Я не могу поехать в Нью-Йорк, не так ли? Потому что, если поеду, это значит, я не люблю тебя так же сильно, как ты любишь меня. Между нами все будет кончено.

Минуту спустя ты касаешься меня.

– Эй, детка. Все нормально. Группа в последнее время стала получать приглашения на концерты в Лос-Анджелесе, – говоришь ты, сжимая меня в объятиях. – Если ты поступишь туда, я переведусь. Клянусь. Мы можем снять квартиру на двоих. Представляешь?

Я всхлипываю, все мое тело трясется, а ты просто обнимаешь меня, бормочешь всякие пустяки, словно я испуганная лошадь. Я цепляюсь за тебя, даже если ты только что вонзил мне в живот грязный нож, внезапно, из ниоткуда. Но потом спокойный тихий голос внутри меня начинаешь говорить громче.

Громче. Он кричит, и я отстраняюсь от тебя, отступаю на пару неуверенных шагов назад. Пыль кружится перед фарами, и тучи пролетают над луной. Машины проезжают по шоссе, ничего не зная о драме, разворачивающейся на обочине. Мы могли бы продавать билеты.

Я знаю, что мне нужно за это сражаться. Это моя жизнь, и мне придется бороться за то, чего я хочу. Вселенная не принесет мне все на блюдечке. Ей наплевать на меня. Мне повезет, если она даст мне в руку меч, прежде чем бросит в самое пекло.

– Гэв, – я сглатываю и делаю вздох, – это моя мечта. Всю свою жизнь я хотела жить в Нью-Йорке и работать в театре. Это то, кто я есть. Ты это знаешь.

Одинокая машина проезжает мимо нас по шоссе, ее фары разрезают тьму. Я слышу музыку, громкий отрывистый рок.

– Театральные колледжи Лос-Анджелеса ничем не хуже, – говоришь ты. – Более того, там вся киноиндустрия. – Ты берешь меня за руки и переплетаешь мои пальцы со своими. – Я уже поговорил с группой. Они не хотят ехать в Нью-Йорк. Лос-Анджелес – лучшая сцена для нас, дешевле, легче попасть в клубы… Я пытался. Клянусь, я пытался.

– Когда ты собирался это мне рассказать?

– Я думал… Я не думал, что ты все еще серьезно планируешь уехать в Нью-Йорк. Я ждал, когда ты передумаешь. Или я думал, ну, что ты не поступишь.

Это испытание? Если это так, я его провалила.

– Ты не думаешь, что я поступлю? Что я недостаточно умна…

«Ты не очень глубокая».

– Нет! Я просто… – Ты вздыхаешь и снимаешь шляпу, запускаешь пальцы в волосы. – Ну мы ведь говорили о том, чтобы жить вместе.

Однажды мы поехали в «Икею» веселья ради. Мы выбирали мебель для нашей воображаемой квартиры, и ты купил мне самое уродливое плюшевое сердце с руками, торчащими из боков, и широкой ухмылкой на лице. Ты назвал его Фернандо, и, когда ты однажды пришел, когда никого не было дома, нам пришлось прятать эту штуку под кроватью, потому что казалось ненормальным заниматься сексом, когда она смотрит.

– Я думала, что квартира и все такое будет после колледжа. Конечно же, однажды мы будем жить вместе.

– Однажды, – говоришь ты бесцветным голосом. – Через пять лет? Серьезно?

– А что, если попробовать на расстоянии…

Ты качаешь головой.

– Такие отношения долго не длятся. Все, кого я знал в школе и у кого были парень или девушка, уже расстались с ними, а мы едва закончили середину семестра. Знаешь, что случается после выходных на День благодарения? «Сброс индейки» – когда все в колледже бросают своих парней или девушек из родного города. Мы даже до Рождества не дотянем.

– Дотянем. Эти люди не мы, – говорю я. – Мы родственные души. Ничего не встанет между нами.

Это моя мечта. Мое будущее. Моя жизнь. Как я могу просто так от этого отказаться?

– Мы приедем туда однажды, – говоришь ты. – Обещаю. Нью-Йорк никуда не исчезнет.

В голове стучит, и я снимаю глупые кошачьи уши. Не могу поверить, что я говорю о самом важном в моей жизни, выглядя, как член ансамбля «Кошек».