Читать книгу "Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему - Александр Звягинцев"

В 1983 г. эффект разорвавшейся бомбы произвело сообщение о том, что бывший шеф гестапо в Лионе Клаус Барбье находился в свое время на денежном содержании американской разведки, а в 1951 г., пользуясь ее возможностями, выехал из Европы в Боливию.

Имя беглого гауптштурмфюрера СС давно значилось в списках разыскиваемых военных преступников как у французов, так и у американцев. Между тем весной 1947 г. Барбье рискнул предложить свои услуги спецслужбам США. Обстановка этому благоприятствовала.

«Холодная война» набирала обороты, отношения между Западом и Востоком быстро ухудшались. Перспектива советской экспансии вызывала в Америке повышенный интерес к гиммлеровским специалистам тайных дел.

Барбье обратился в армейскую контрразведку США и был сразу взят платным сотрудником. На первых порах его главная задача заключалась в том, чтобы организовать проникновение «своих людей» в ряды коммунистов Баварии.

Это был пример двойной игры. Одни агенты США продолжали поиск и наказание военных преступников в духе Нюрнбергского трибунала, а другие, за кулисами антифашистской борьбы, заботились о том, чтобы «ценные» люди не предстали перед лицом своих обвинителей.

Барбье со своим богатым «опытом» обрел у новых хозяев репутацию «деловитого парня» и «гения допроса». Об его преступлениях американцы предпочитали не думать. Один из его новых коллег по контрразведке вспоминал: «Учитывая его большую пользу для нашей организации, мы не испытывали особых угрызений совести».

Когда Франция стала все энергичнее требовать выдачи Барбье, а французские сыщики вышли на след преступника, американцы дали ему возможность скрыться. В Латинской Америке Барбье быстро установил контакты со старыми знакомыми по службе в СС, был советником тайной полиции Боливии.

Как позже выяснилось, Барбье — далеко не единственный офицер СС, фамилия которого фигурировала в денежных ведомостях американской службы Си-Ай-Си — службы контрразведки, предшественницы Си-Ай-Эй, то есть ЦРУ.

В 1978 г. контрольно-ревизионное управление Конгресса опубликовало доклад, в котором говорилось, что ЦРУ использовало 21 нацистского преступника в качестве «источника информации», а девять из них были платными сотрудниками разведывательного ведомства.

Эти данные в целом подтвердило и само ЦРУ. С 1998 г. оно публикует информацию о военных преступниках. И по его сведениям, девять из 14 нацистских душегубов, с досье которых был снят гриф секретности, имели в разное время связи с разведслужбой США.

В конце 1980 г. Министерство юстиции США признало, что в его распоряжении находится около пятисот досье на военных преступников, однако большинство их лежит без движения. Бюро специальных расследований, созданное Минюстом США в 1979 г., привело такие показатели преследования скрывавшихся нацистов: 58 человек высланы из страны, 68 — лишены американского гражданства, против 17 — ведутся судебные процессы, 170 дел находятся в стадии следствия.

Помню, в октябре 1989 г. в СССР прибыл с визитом министр юстиции США Р. Торнберг. Принимал его Генеральный прокурор СССР А. Я. Сухарев. Отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами в те годы заметно потеплели, начался активный поиск контактов. Автор этой книги, в то время старший помощник Генерального прокурора, участвовал во встрече, продолжавшейся три дня. Конструктивно и обстоятельно обсуждались проблемы сотрудничества, в том числе и в привлечении к ответственности нацистских военных преступников.

Торнберг неплохо владел этим вопросом. Он подробно рассказал о деятельности отдела специальных расследований, который тогда вел уже около 500 дел. Впрочем, из слов министра вытекало, что масштаб работы мог бы быть больше, поскольку на тот момент в мире, по некоторым оценкам, насчитывалось около десяти тысяч нацистских преступников, избежавших наказания.

В конце встречи был подписан меморандум о понимании между Прокуратурой СССР и Министерством юстиции США по поводу сотрудничества в преследовании скрывающихся нацистов. Этот заранее согласованный документ юридически закрепил взаимодействие двух стран в проведении расследований и привлечении к суду лиц, подозреваемых в совершении военных преступлений.

Встреча прошла в духе большого оптимизма и завершилась небольшим банкетом в пользу будущего сотрудничества, который был организован в конференц-зале Генеральной прокуратуры сразу же после подписания документа. «Меморандум доказывает наше стремление не оставить безнаказанными тех, кто зверствовал во время Второй мировой войны», — подчеркнул Торнберг. Сухарев, в свою очередь, назвал меморандум «документом доброй воли в сотрудничестве двух юридических систем».

Конечно, мы понимали, что далеко не все материалы дойдут до суда — многие беглецы уже давно ушли в мир иной. Но радовал тогда хотя бы тот факт, что у наших коллег было желание продолжить дело Нюрнбергского трибунала.

Далеко не все фашистские бонзы предстали перед судом. Порой даже складывалось впечатление, что чем выше был ранг и «заслуги» военных преступников, тем деликатнее обходилось с ними зарубежная юстиция.

Об этом красноречиво говорит пример самого известного диверсанта, оберштурмбаннфюрера СС Отто Скорцени, арестованного американцами 15 мая 1945 г. Ему было предъявлено обвинение в расстреле военнопленных во время наступления в Арденнах. Однако в сентябре 1947 г. американский военный трибунал в Дахау оправдал бравого гитлеровского воина. Видимо, правоведов больше интересовали не справедливость и возмездие, а секреты, которыми владел этот мастер тайных операций. Скорцени подвергался многочасовым допросам и, очевидно, поведал много интересного. Оберштурмбаннфюрер явно понравился американцам. Генерал Макклур заметил: «Я бы гордился, если бы эти парни служили в одном из подразделений, которыми я командовал».

В 1948 г. за него взялась немецкая юстиция. Подлежавший процедуре денацификации эсэсовец был вновь арестован и направлен в лагерь для интернированных лиц в Дармштадте. К этому времени уже поступило требование о выдаче Скорцени со стороны Чехословакии, где его ожидал суд по новым обвинениям. Однако 26 июля 1948 г. он при таинственных обстоятельствах бежал из заключения.

Незадолго до смерти в 1975 г. Скорцени признался своему биографу Гленну Инфилду, что ему, якобы, помогли трое офицеров СС, с которыми он поддерживал связь. Они неожиданно появились у ворот тюрьмы в Дармштадте в машине с американскими номерами и в форме военной полиции США. Один из них сообщил растерявшемуся часовому: «Мы прибыли, чтобы доставить пленного Скорцени в Нюрнберг на утренний допрос». Не теряя ни минуты, они взяли его с собой и скрылись.

При этом Скорцени оставил в своей одиночной камере письмо, написанное в высокопарных выражениях: «Я верю, что у суда не будет возможности принять справедливое решение, так как ему придется подчиниться сильным влияниям извне. У меня есть только одно желание: жить с почетом в этом отечестве».

В этом контексте вездесущие журналисты тут же предположили, что побег для диверсанта № 1 устроила настоящая военная полиция на своей машине, а вовсе не переодетые эсэсовцы.