Читать книгу "Большая книга ужасов 76 - Елена Усачева"

Полина тоже не вернулась.

Кожина смотрела на всех покрасневшими от страха глазами. К утру им удалось заснуть в большой комнате мальчишек. Олёна наотрез отказалась идти в свою комнату, где, казалось, витал дух пропавшей Зерновой. Полина рассказывала, что зов ее вывел прямо из номера, и теперь одна Кожина туда ни ногой. А ну как тоже что-нибудь такое услышит? Она готова была провести ночь в пропитавшейся специфическим мужским запахом комнате, лишь бы оставаться с людьми. Рядом с ней спала Кудряшова. Косу не расплетала, чтобы в случае чего быть готовой бежать. Зоя Игоревна задремала, положив голову на сложенный на столе локоть. Вздрагивала, просыпаясь, тут же вспоминала, где находится, и засыпала опять.

— Я просила вас не ходить вечером по институту! — Было первое, что прошипела им хозяйка, готовившая завтрак.

На обеденном столе, прямо на середине, лежал пучок белых тряпичных полосок.

— У нас двое ребят потерялись, — устало отозвалась Зоя Игоревна. Она сейчас с удовольствием выпила бы большую чашку кофе и подумала бы, что делать дальше, а не отвечала на бесконечные претензии эстонки.

— Вас не волнуют мои проблемы, которые вы создаете тем, что не слушаетесь меня. Почему меня должны волновать ваши? Я последний раз требую, чтобы вы не ходили по этажам ночью и не оставляли после себя всякую гадость! — Она ткнула пальцем в тряпичные полоски.

— Что это? — Учительница опустилась на лавку, разглядывая лоскутки ткани.

— Вы мне скажите, что это! Этой гадостью был украшен весь холл. Даже на люстре это висело.

Зоя Игоревна некоторое время бездумно смотрела на тряпочки, пытаясь представить, как все это выглядело до того, как они были принесены сюда. И вдруг перед ней нарисовалась ясная картинка. Дерево. Или широкий куст. И с каждой веточки свисает кусочек ткани. От этого дерево или куст становятся празднично-нарядными, лоскутки трепещут на ветру, ублажают духов.

— Ожич! — позвала учительница.

— От алмысов помогает, — со знанием дела сообщил ученик. — Духов задабривают.

— Вот и развешивай эту гадость у себя в комнате, — сделала страшные глаза Рута Олеговна. — И скажи мне, что ты порвал?

— Я могу и без наволочки спать, — героически заявил Сарымай.

Зоя Игоревна закрыла глаза, чтобы не встретить испепеляющий взгляд хозяйки.

— Я вас отсюда выселю! — грозно произнесла она и удалилась.

— Сарымай! — тяжело вздохнула Зоя Игоревна. — Ты мог порвать что-нибудь более бесполезное?

— Бесполезней наволочки лишь пододеяльник, но мне столько ткани не надо.

Прибежавшие девчонки закидали ночевавших в комнате мальчишек вопросами. Они жизнерадостно щебетали, являя неприятный контраст с осунувшимися и невыспавшимися одноклассниками.

Но наступил момент, когда и они замолчали. Потому что с лестницы донесся страшный шум. Там боролись. Кто-то тонко взвизгивал, повторяя: «Нет! Нет!» А потом жутко заорал так, что стены дрогнули: «Люди!»

Кожина уронила чайную ложечку, зажмурилась и мелко затряслась, что-то беззвучно шепча одними губами. Сарымай прижал к себе белые полоски. Ромка подался вперед, а Альберт присел, выставив из-под кромки стола любопытную макушку.

Перекрытия вздрагивали под чьими-то тяжелыми шагами. Но вот грохот вырвался на простор третьего этажа, отозвался в сердцах двенадцати будущих восьмиклассников. В коридор на карачках выползло нечто. Опираясь о стену, с трудом добралось до столовой.

— Макс, — тихо вскрикнул Ромка, бросаясь к приятелю.

Макс Макс грязной рукой отстранил Разоренова, злыми прищуренными глазами глянул на собравшихся.

— Как кликуха Зои? — спросил он.

— Игоша, — мало заботясь о том, кто его слышит, ответил Ромка.

— Пришел, — выдохнул Макс Макс, расползаясь в блаженной дурной улыбке и окончательно оплывая на полу.

— Это безобразие! — показалась на этаже Рута Олеговна. — Вы находитесь в культурной столице! Это город древних традиций, здесь живут приличные люди! Что это за балаган?

Зоя Игоревна, еще минуту назад собиравшаяся обидеться на прозвище, упрямо поджала губы.

— Между прочим, это результат работы вашей культурной столицы! — А потом задорно посмотрела на Макс Макса: — Максимихин! Что это такое? Где ты был?

— Здесь, — хрипло выдавил Макс Макс. — Два раза сюда приходил, а вокруг вы, но не вы. — Нахмурившись, он вгляделся в перепуганные лица девчонок, кивнул, соглашаясь с какими-то своими мыслями. — По городу словно водило. Иду, а улица не кончается. И все эти дома, дома… Пожрать бы мне чего-нибудь дали. — Он схватил со стола открытый стаканчик с йогуртом и выпил его через край.

— Макс! — завопил Ромка, обнимая за плечи приятеля, — за эту ночь он успел мысленно похоронить друга. Сам от себя не ожидал, что будет настолько рад снова увидеть товарища. Сейчас он ему прощал все: и вредный характер, и заносчивость, и эгоизм, и себялюбие. Главное, что он вернулся.

Максимихин от такого проявления чувств подавился йогуртом и закашлялся.

— Ты где был? — Приученная к вечным розыгрышам ученика, Зоя Игоревна не спешила сменять гнев на милость.

— Вон, у нее спросите, где здесь можно заблудиться. — Макс Макс ткнул грязным пальцем в Руту Олеговну. Та гневно сверкнула глазами, повела в воздухе рукой, словно проклятие наложила, и удалилась с этажа.

Над головами пронесся вопль одобрения. Все кинулись к Макс Максу, совали ему в руки хлеб, повидло, предлагали чай. Жуя и чавкая, он рассказывал, как бросил Кудряшову около церкви, как спрятался за оградой. Хотел-то всего ничего, обойти вокруг и по дороге назад немного попугать Таньку. Но дороги назад не оказалось. Улицы были похожи одна на другую, строгие ряды домов, темные окна. Бесконечное кружение и холод — пошел-то он в одних трусах — было единственным, что он отчетливо запомнил. Пару раз удавалось вырваться, он добирался до гостиницы, поднимался на третий этаж, и тут ждал новый ужас. Ребята, кого он знал уже семь лет, были те, да не совсем. На вопросы не отвечали, молчали, стекленели взглядом, когда Макс Макс на них смотрел. И вот наконец он вернулся. Время мучений кончилось, аттракцион со страшилками прекратил свою работу.

— Петуха не слышал? — спросил Сарымай.

— Не было никого, — откинулся на спинку стула Макс Макс. Вид у него уже был совсем не испуганный, вполне довольный и явно объевшийся. — Теперь бы поспать, — похлопал он себя по пузу.

— Зачем спать? — раздался звонкий голос.

С лестницы вновь послышались шаги. Девчонки сгрудились и отступили за стол.

— Такой чудесный день, я вас жду, жду…

В коридоре показался экскурсовод Эдик. Он был полон утреннего света и добродушия. Но вот улыбка у него потускнела. Он с недоверием оглядел Макс Макса.

— А вы почему не одеты?