Читать книгу "Барселонская галерея - Олег Рой"

Вернувшись как-то раз после встречи с Алкой, он еще от порога сделал озабоченное лицо и выдал Тане, что ему необходимо посоветоваться с ней. А когда та изъявила готовность слушать, наврал с три короба, что нашел прямо-таки золотое место — и с проживанием, и с приличным окладом… Вот только существует одно важное «но» — начнется эта работа не раньше лета, ну, может, конца мая. И он, Денис, совершенно не знает, что делать. Тем более что сообщить о своем решении и подать заявление надо как можно скорее. Место хорошее, желающих много. И кто не успел — тот опоздал.

В случае если б Таня отказалась терпеть его в своем доме еще почти месяц, Дэн ничего особенно не терял. Знакомство состоялось, контакт установлен, а встречаться можно и на нейтральной территории. В том, что девушка захочет с ним встречаться, он ни секунды не сомневался. Такими поклонниками, как Денис Вербовский, не бросаются. Даже шикарные женщины. А уж закомлексованные скрипачки, пусть даже влюбленные в кого-то другого, — и подавно.

Выслушав его и задав пару уточняющих вопросов, Танечка милостиво согласилась еще месяц предоставлять «благородному гастарбайтеру» кров и пищу. Однако с последним моментом Дэн мириться не собирался — уж кем-кем, а альфонсом он никогда не был. И посему тут же отправился в ближайший супермаркет, откуда приволок несколько пакетов, битком набитых едой. Чем обеспечил себе на целый вечер монолог хозяйки квартиры на тему: «Вы с ума сошли, это же так дорого, а у вас совсем нет денег!»

— Послушай, Танечка, по-моему, нам давно пора перейти на «ты», — предложил он, как только девушка замолчала, чтобы перевести дух. — Давай?

— Давайте… — неуверенно согласилась Таня. И замолчала.

С тех пор он стал больше времени проводить «дома» с Таней. Конечно, не сидел в «хрущобе» целыми днями, это было бы слишком скучно, но, по крайней мере, и не поднимался в семь утра. Высыпался и уезжал попозже, а возвращался пораньше. Его удивляло, что Таня почти никуда не ходит, кроме магазинов, и даже, похоже, не стремится к этому. Она могла целыми сутками не вылезать из дома. Иногда готовила, иногда убиралась или делала еще что-то по хозяйству, но чаще просто лежала или сидела на своем диване, слушала в наушниках музыку или читала, в основном русскую классику или любовные романы-«покеты». Даже телевизор смотрела редко.

— И не надоедает тебе все время сидеть дома? — недоумевал он.

— А куда мне ходить? — в свою очередь удивлялась она. — Конечно, я очень люблю бывать на концертах, выставках, смотреть хорошие постановки в театрах. Но билеты такие дорогие…

— Но разве тебе не хочется встретиться с друзьями, вместе посидеть где-нибудь?

— Хочется. Но в кафе тоже дорого. Да и некогда… Не мне, подругам. Они все или замужем, растят детишек, или очень много работают. Это я одна, бездельница, в отпуске.

— Ну да, у тебя же отпуск!.. А я думал, в театре, как в школе, отпуск летом.

— Нет, летом гастроли. Поэтому я взяла отпуск сейчас. Целый месяц, еще больше двух недель осталось.

— Так, может, придумаем что-нибудь?

— В каком смысле?

— Ну, мало ли, съездим куда-нибудь…

— Денис, о чем вы говорите? На какие средства? У меня после Испании вообще почти ничего не осталось…

— Так я бы тебя пригласил, какие проблемы!

— Интересно, а вы…

— Ты.

— Хорошо, пусть ты. Ты-то где возьмешь деньги?

— Ну да, верно…

Он часто так прокалывался, то и дело с языка срывалось что-то не то. Как бы она не заподозрила неладное! Этого он боялся. Не самих подозрений, а того, что придется выкручиваться, что-то опять изобретать, еще больше врать… А он и так уже запутался в собственном вранье.

Больше всего «проколов» случалось из-за быта. Выпив утром растворимую бурду, которая именовалась в этом доме «кофе», Дэн на автомате искал посудомоечную машину. А когда он однажды подшутил над старостью пылесоса — не в археологических ли раскопках был найден сей раритет? — Таня даже обиделась:

— Можно подумать, у вас там, на Украине, весь дом напичкан супермодной бытовой техникой!

Денис растерялся, но сумел отбояриться:

— Что ты, нет, конечно! Просто я последние годы дома редко бываю, в основном в особняках и квартирах заказчиков. А у них, сама понимаешь…

— Понимаю. Но это, ей-богу, не самое главное в жизни. Она была абсолютно искренна. К удивлению Дениса, Таня почти не обращала внимания на, мягко говоря, скромные условия своего существования. Материальной стороной жизни она почти не интересовалась, и это разительно отличало ее от всех женщин, с которыми он привык иметь дело. А те четко делились на две категории. Меньшинство, такие, как талантливая Белла или практичная Алка, вкалывали по двадцать четыре часа в сутки, чтобы заработать себе на достойную жизнь. Большинство же, вроде Лолы или Полинки, предпочитали не напрягаться сами, а получать материальные блага от мужчин. Но, так или иначе, к обеспеченности стремились все. Кроме Тани, которая вынуждена была экономить на самом необходимом, но нисколько от того не страдала. У нее были иные жизненные ценности. Для Дениса это выглядело непривычно и невольно вызывало уважение.

Вообще чем больше он присматривался к Танечке, тем больше симпатии к ней испытывал. Это ж надо так умудриться — в наше непростое время сохранить подобную искренность и естественность! Девушка казалась хрупкой и ранимой, совершенно неприспособленной к окружающей действительности, но, в то же время не вызывала и намека на жалость, поскольку шла по жизни с гордо поднятой головой и никогда не унывала. Как бы трудно ей ни было.

Вскоре Денис стал ловить себя на том, что очень хотел бы сделать для нее что-нибудь приятное. Вывести в свет, надарить шмоток и украшений, купить все необходимое для дома, заменить мебель на более новую, отремонтировать квартиру… Ну, или хотя бы починить замок в ванной. Надо было бы поставить щеколду, но он все забывал ее приобрести.

— Давай я хоть карниз сниму, — предложил он как-то раз вечером в пятницу.

— Какой карниз? — Таня с трудом оторвалась от очередного романа в яркой обложке.

— Да этот. На котором раньше шторы висели. Он тут явно лишний.

Девушка взглянула на окно так, точно видела его первый раз. Но согласилась охотно:

— Ну, если вам… тебе не трудно…

Удивительно, но в этом доме даже инструменты нашлись, в запыленном фибровом чемоданчике с перевязанной изолентой ручкой.

— От отца остались? — догадался Дэн. Таня кивнула и погрустнела.

— В этом году будет шестнадцать лет, как он умер…

— Ты его очень любила, да? — Да…

— А у меня папа, слава богу, жив, а мама умерла, когда мне еще года не было. Я ее совсем не помню… Можно мне встать на этот стул?

— Лучше на этот, он покрепче. Но как же так, Денис? Ты ведь говорил о маме, когда рассказывал в самолете про свою семью?