Читать книгу "Метро 2035. Черноморье - Виктор Лебедев"

Глава 17

Южные степи

Ган гнал буер всю оставшуюся ночь, к утру уже стали слипаться глаза, и он понял, что ему необходимо отдохнуть, иначе не заметит очередной ямы или оврага, сломает средство передвижения. То и дело он сверялся с картой, выбирая маршрут поудобнее. Карте было лет тридцать, но характер местности и основные дороги, пусть порядком заросшие и вконец избитые, все же остались прежними.

Остановились в заброшенном пансионате на развилке. Судя по карте и принимая во внимание скорость буера, до Горячего ключа отсюда оставалось не более часа. Совсем рядом виднелся невысокий горный массив, уходящий к юго-востоку. Как помнил Ган, здесь, на правом берегу речки, раскинулась одна из главных достопримечательностей Горячего Ключа в прошлом – гора Ключевая, получившая такое название благодаря целебным минеральным водам, бьющим у ее подножия.

Мужчина сделал еще одно усилие, добрел до заросшей камышом речушки, набрал пресной воды, вернулся. Проверил дорогу – видимых следов буер не оставил, погони за ними не наблюдалось, на горизонте было спокойно. Если не знать наверняка, куда они свернули, то попробуй сыщи их теперь. Надя уже устроила гнездо в одном из домиков, вполне уютное, хотя Ган заснул бы сейчас даже на камнях. Он бухнулся прямо в обуви, сил совсем не осталось, и тут же уснул.

Они провели тут целых три недели, затаившись, завели буер во двор, подальше от любопытных случайных глаз, закидали его ветками и травой. Ган ходил на охоту к подножию гор, удалось поймать двух зайцев и подстрелить дикую утку. По вечерам болтали, занимались любовью, ходили к реке, бросали камни и смотрели, как расходятся круги на воде. Идиллия.

Однажды во время очередного похода к подножию горы он встретил старца. Тот был очень мал ростом – ссохшийся мужчина с седой бородой до пупа брел вдоль горного хребта, помогая себе посохом, сделанным из ветки. Они долго глядели друг на друга, старец щурил свои мутные глаза, пытаясь рассмотреть путника перед собой.

– Непрост путь воина. – Приветствие было странным, этот высохший человечек – кожа да кости – произносил слова так, словно ветер шелестел в ущелье, осыпая на землю мелкие камешки. – Да будет дорога твоя без камней, ровной, как ноги цапли, с кровом и яствами, пусть тьма обойдет тебя стороной.

– Здравствуй! – Ган почтительно наклонил голову, с интересом наблюдая за незнакомцем.

Посох порхнул из одной руки в другую, Беглец понял, что это не только помощь в передвижении по пересеченной местности, но и оружие, довольно грозное в руках умелого и опытного человека.

– Как звать тебя?

– Ган. – Ему не было нужды врать и придумывать другое имя, какая разница, ведь имена в этом мире уже давно перестали что-то значить. Представился так, как звали его всегда, по прозвищу.

– Разве это твое имя?

– Петр Ганев. – Он смутился, хотя сам не знал, почему. – А вас?

– Местные зовут меня Котх, я не помню свое настоящее имя, я слишком стар, вот и стали меня называть в честь горного хребта, потому что хожу тут постоянно, прогуливаюсь.

– Котх, уважаемый, разве не страшно ходить в одиночестве в мире, где полно бандитов и злобных мутантов?

Старец усмехнулся.

– Вот у тебя, воин Ган, один способ бороться с опасностью. Но и у меня есть сила. Эта сила не кроется в мышцах, в оружии, во власти. Это – сила убеждения.

– Как же можно убедить дикого зверя уйти с дороги?

– Можно, дорогой Ган, еще как можно. Вера и сила убеждения способны свернуть гору.

– Ну-ну, – мужчина покачал головой, – многих на своем веку уже убедили?

– Как знать, – загадочно ответил Котх. – Пути сходятся и расходятся, лишь в очень маленькой точке времени и пространства путь странника пересекается с моим путем. Дальнейшая его судьба мне неведома. И я ведь еще жив.

Они медленно шли вдоль подножия горного хребта, скальные породы над ними заросли мхом, местами гора сочилась, маленькие ключи с ледяной водой пробивались наружу из ее недр, ручейки стекали под ноги и струились к реке в отдалении.

– Хочешь познать дзен?

– Особо не горю желанием. Некогда мне медитировать, – ответил Ган старцу.

– Но у тебя есть вопросы. И ты можешь получить хотя бы часть ответов. Здесь, недалеко, есть пещера. Она говорит голосами людей, она наставляет и указывает путь.

– Понимаете, Котх, вы сами говорили про веру, так вот, во все сказанное вами надо верить. А я верю только себе и верил своим близким. Так что это не для меня, уж извините.

– Я не настаиваю, но если что, – посох старца показал на большой валун на склоне горы, – она вот там. Совсем рядом. А у ее входа растет немного дикорастущего зеленого чая, который скрасит вечер уставшего воина.

Старец поклонился, развернулся и направился дальше. Мужчина стоял и смотрел ему вслед, хотел окликнуть, но не придумал повода. «Ладно, мало ли чудаковатых людей на свете, вот и еще один в копилку». Когда он снова посмотрел туда, куда ушел старец, того уже и след простыл. Растворился в воздухе, будто и не было никогда.

Валун манил, притягивал. Ган ходил взад-вперед, а потом решился – с него не убудет. За валуном открылся мрачный и непроглядный зев пещеры с неровными краями. Тут действительно росли чахлые чайные кустики под ногами, цеплялись за землю, застрявшую между камнями, выживали как могли. Немного поколебавшись, мужчина шагнул в темноту.

Чувства обострились. Потянуло сквозняком, кожа пошла мурашками, Гана передернуло. Уютом тут и не пахло, темнота обволакивала, сразу вспомнился туман в Черноморье, клубящийся и меняющий плотность на глазах, будто живой. Тьма в пещере также казалась одушевленной. Где-то вдали капала вода, капли шлепали в лужи или маленькие подземные озерца, пахло сыростью. «Жаль, фонарика с собой нет», – подумалось беглецу. Зачем он сюда зашел? Неужто слова Котха запали в душу? А вдруг западня?

Неожиданно завертелись образы, всплыли в сознании знакомые Гану по жизни люди.

Что-то пытался сказать Натуралист, открывал беззвучно рот, Сергеич задыхался от кашля с надетым поверх свитера, поеденного молью, шарфиком Нади, забытым на съезде с трассы. Саныч курил самокрутку и качал головой, а потом погрозил тьме и исчез. Оля и Дима обеспокоенно смотрели на него и тоже не могли проронить ни слова, но пытались предупредить о чем-то важном. А потом беглец снова подумал, или темнота ему напомнила о тайном убежище где-то под Цимлянском, которое Сергеич отметил крестиком на затасканной карте. Темнота указывала путь, дальнейший ориентир, темнота вновь наполняла смыслом их с Надей существование. Оля беззвучно кричала из темноты, махала руками, Ган прислушивался, но ничего не понял. Ее слова вязли в киселе, окутавшем его с ног до головы, растворялись. Растворилась и она, словно в кислоту окунули. Мужчина снова остался наедине с тьмой, повалился на колени, камни впились острыми краями в плоть, царапая кожу сквозь штаны, но он и не заметил физической боли. Боль была внутри, снова рвала в клочья его душу на еще более мелкие части.