Читать книгу "Пробуждение Зеркала - Елена Ворон"

Снаружи Дэсс в темноте кое-как оделся, обулся и двинулся с одеялом к миллаушу. Свернувшийся клубком зверь лежал на границе лунного света и тени от скалы, отчего казался разрезанным пополам.

— Как ты? — спросил княжич на языке СерИвов.

Очень Умному Зверю наверняка без разницы, на каком языке с ним разговаривают, а вот Мстислав знает на СерИвском всего несколько фраз. И лучше бы понимать, о чем княжич толкует.

Дэсс погладил зверя, укутал одеялом; одна морда осталась снаружи. Блестящие в лунном свете глаза смотрели печально.

— Зачем ты пришел?

Зверь тяжко вздохнул и отвернулся.

Дэсс присел рядом на плоский камень. Запахнул куртку, с немалым трудом застегнулся: человеческие застежки ему по-прежнему не давались. Температура за бортом — всего девять градусов. Не застыл бы на камне-то.

Миллауш — разведчик и тайный убийца — то ли спал, то ли притворялся. Мстислав сидел, приоткрыв дверцу, и держал наготове парализатор. Мало ли что… Знобкая прохлада сочилась в салон, а с ней — ночные запахи и звуки. Шорох угольков в прогоревшем костре, бормотание текущей воды, тихая суета в отдалении, возле туши убитой разрывалы, где кормится какая-то мелочь. Все спокойно. Вот только необъяснимое появление миллауша тревожит. По словам Терезы, эти существа способны подчинять себе людей. То ли они мощные телепаты, то ли…

Что с Дэссом?

Телохранитель метнулся из глайдера, тряхнул за плечо оцепеневшего княжича:

— Дэсс, проснись. Проснись, говорю!

Тот с трудом разлепил веки:

— Что? Я задремал? Холодно… продрог до костей…

Растяпа. Задумался, расслабился. Эдак недолго прозевать и нападение на клиента. Мстислав повернулся к миллаушу. Укутанный одеялом тайный убийца смотрел на него, не мигая. Под этим взглядом Мстислав похолодел и вскинул парализатор. Зверь уже проделал то, зачем явился? Успел?!

— Ты что всполошился? — пробормотал сонный Дэсс. — Идем спать, а? Ты больше всех устал.

Эти слова спасли миллаушу жизнь. Телохранитель опустил оружие, не всадив во врага пять или шесть зарядов подряд, так, чтобы дух вон. Миллауш обессиленно прикрыл глаза.

— Слав, почему все считали Домино дураком? — ошарашил неожиданным вопросом княжич.

— Э-э… — изумленный Мстислав не сразу нашелся с ответом. — Домино и впрямь умом не отличался.

— Он был несчастный человек. Очень одинокий.

— От этого не легче. Он измывался, как хотел.

— Он проверял… как сказать? Проверял тебя на излом. Испытывал, насколько прочна хваленая преданность телохранителя экстра-класса.

— Дэсс! — Мстислав взял его за подбородок, заставил поднять голову, всмотрелся в лицо. — Тебе миллауш всякий вздор нашептал?

— Нет, я… я просто вспомнил немного… из того, что происходило с Домино.

— Еще не хватало. На кой ляд тебе память этого негодяя? И что именно вспомнил?

— Разное… Я видел три сна.

— Рассказывай.

Княжич почесал ухо, как СерИв, затем с видом обескураженного человека пожал плечами.

— Слушай, если хочешь.

Телохранитель уселся на камень, не сводя глаз с миллауша. Судьба Очень Умного Зверя зависела от того, что видел во сне Дэсс.

* * *

— Что будет, что будет?! — восклицал пожилой господин с темной, как древесная кора, кожей и шапкой седых волос. — Как будто сам не знаешь, что бывает, когда падают рейтинги.

— Знаю, — угрюмо отвечал Дэсс, шагая рядом с господином по бесконечному коридору с множеством дверей. — В таких случаях закрывают программу.

— А твою не закроют. Будешь петь серивские песни.

Господин торопился и широко отмахивал рукой. Княжич знал, что его спутника зовут Натан Кинч. Навстречу попадались люди, многие здоровались, приветливо улыбались. Дэсс тоже улыбался, кивал. Губы растягивались в улыбке, но внутри клокотало раздражение.

— Что хорошего в серивском вое?

Господин промолчал, недовольно скривившись, и Дэсс добавил:

— Их песни опасны — это все знают.

— Зато не все еще поняли, что шикарный красавец Домино настолько же глуп, насколько неотразим, — с издевкой отозвался Кинч. Остановился посреди коридора, развернул Дэсса к себе лицом. — Ты не можешь петь, как серив. — Он говорил «серив», не подчеркивая заглавные буквы, и Дэсс принимал это как должное. — Но ты можешь исполнять вариации на тему, и провалиться мне в подвал с десятого этажа, если публика не будет в восторге. Тебя ждет бешеный успех… коли сдуру не выйдешь из игры.

— Я не хочу, — пробормотал Дэсс. — Ну их к чертям, эти песни! Они убивают — а мне слушать и петь?

Коричневое лицо Кинча исказилось сердитой гримасой.

— Да, слушать! Запоминать, а после — петь! Поверь старому тертому Кинчу: это — золотая жила. Счастье, что до нас ее никто не нащупал. Ты будешь первый…

— Первый, кто сдохнет, — перебил Дэсс.

— Так. — Кинч сунул руки в карманы и принялся перекатываться с пятки на носок. Ростом он был пониже Дэсса, ему приходилось смотреть на собеседника снизу вверх, однако княжич смутился — такая уверенность и насмешка читались в темном лице. — Стало быть, отказываешься?

— Я не желаю иметь дела с серивами, — уклонился от прямого ответа Дэсс.

— Тогда я приглашу на твое место Алана Монро. Желаешь?

Дэсс потупился. Ему были важны деньги, которые приходили заботами Кинча.

— Не дрейфь, — проговорил тот. — Ты еще в глаза не видел живого серива, а трусишь. Не стыдно?

Дэссу не было стыдно: он боялся СерИвов. Особенно их охотничьих песен; о магических песнях любви он просто не знал. Или забыл о них в то мгновение.

— Идем, — мотнул седой головой Кинч, и Дэсс подчинился, вновь зашагал по бесконечному коридору.

Наконец пришли. За дверью с табличкой «СТУДИЯ НАТА» оказалось малюсенькое помещеньице, а за ним — еще одна дверь с предупреждением «НЕ ВХОДИТЬ — ИДЕТ ЗАПИСЬ», которую Кинч решительно распахнул и ввел Дэсса в комнату без окон, с белой полупрозрачной перегородкой. По эту сторону перегородки находились трое людей с кучей аппаратуры. По ту сторону смутно виднелись два СерИва, и с ними — еще один человек.

— Как работается? — бодро осведомился Кинч. — Сколько охотничьих песен записали?

— Четыре, — ответил один из звукооператоров — совсем юный парнишка. Вид у него был бледный, лоб — взмокший, короткая челка прилипла к коже.

— Что так мало? — Кинч нахмурился.

— Коты не желают петь, — пояснил другой оператор, оправдываясь. — Ни по-хорошему, ни по-плохому.

— Да что вы говорите! — с издевкой вскричал Кинч и приоткрыл дверцу в загородке, заглянул к СерИвам.