Читать книгу "Цареубийца. Подлинные мемуары графа Орлова - Алексей Орлов"

В полдень трубили на обед и послеобеденный отдых, в два часа – снова на службу, в шесть – окончание её и домашние дела, в десять – отбой, после чего все должны были огни загасить и спать. И так каждый день, исключая воскресенье и праздники, когда на службу не трубили, но остальное оставалось, как в будние дни. А уж с мундирами какая морока была: для всех чинов гражданских мундиры были введены, даже для писарей; и на мундиры тоже устав был: как носить, как застёгивать и прочее.

* * *

Мне на старости лет тоже пришлось в мундир облачиться, когда вызван я был к государю-императору Павлу Петровичу для незамедлительного и полного рапорта о остоянии вверенного моему попечению дворцового имения Измайлово – так в казённой бумаге значилось, которую принял я под расписку от нарочито посланного за моей особой фельдъегеря.

Павел I в молодые годы. Неизвестный художник, вторая половина XVIII века

Приезжаю в Кремль, там ещё после коронации ленты и венки висят, с колоколен звон идёт, пасхальная седмица была, – а государь принимает московских должностных лиц в Грановитой палате. На крыльце очередь, каждый загодя до своего времени приехал, чтобы, спаси Боже, не опоздать; кто бледнеет, кто краснеет, кто пятнами пошёл, и все крестятся и молятся, будто перед смертью. На того, чей черёд подошёл, смотрят, как на приговорённого, – и взаправду: иного уже под караулом от государя выводят, сажают в кибитку и увозят куда-то.

Настало и моё время; вхожу в двери и вижу государя Павла Петровича – стоит он при мундире и шпаге подле большого стола, заваленного бумагами, правой рукой на трость опирается, левую ногу в высоком лаковом сапоге вперёд выставил. Я шляпу снял, помахал ею, как по уставу полагается, поклонился кое-как, годы давали о себе знать, но доложил бодро, устав нимало не нарушив:

– По вызову вашего императорского величества губернский секретарь Иван Брыкин прибыл для незамедлительного и полного рапорта о состоянии вверенного моему попечению дворцового имения Измайлово!

Вижу, государь наивнимательнейшим образом мундир мой рассматривает, ни одной пуговицы не пропуская, потом улыбнулся слегка и кивнул мне милостиво. Слава тебе Господи, пронесло – никаких недостатков, стало быть, в моём облике не обнаружил!

– Говори! – приказывает он мне и знак писарю делает, чтобы тот всё записывал.

Я рассказываю, коротко и чётко, по-военному, как раньше Измайлово процветало и как ныне в упадок пришло. Рассказываю и о том, как мы стараемся от полного разрушения его уберечь, но сил наших не хватает.

М. Клодаль. Коронация Павла I и императрицы Марии

Тут государь Павел Петрович как стукнет тростью об пол, да как закричит сипло и надрывно:

– Вот до чего правление женское, изменчивое и лживое, нашу державу довело! Матушка развела дармоедов, всё царство разворовали – всех прогоню палками! Воры, лихоимцы, казнокрады, не ждите от меня пощады!

Я стою ни жив, ни мёртв: ну, думаю, сейчас отправлюсь в Сибирь – там, видно, и закончу свои дни. Однако государь обратился ко мне с прежней улыбкой, будто вовсе не кричал:

– Я тебя припоминаю: когда я ребёнком был, тебе уже шли немалые года. А сейчас сколько исполнилось?

– Девяносто первый год идёт, ваше императорское величество, – отвечаю.

– Так ты моего прадеда Петра Великого застал? – спрашивает государь.

– Застал, ваше императорское величество, и даже был одарён им за службу.

– Отчего же ты до сих пор всего лишь губернский секретарь? При таком послужном списке? – удивляется государь.

– Не могу знать, ваше императорское величество! – говорю.

Государь вдруг как крикнет опять:

– Льстецы, подхалимы, лицемеры! Не по заслугам чины и награды получают, а старый верный служитель в забвении пребывает! Всем воздам, не глядя на лица и звания!

И снова мне улыбается:

– Теперь начинается правление мужское, рыцарское, и несправедливость, в отношении тебя допущенная, немедля исправлена будет. Жалую тебя вверх на четыре чина: будешь коллежским асессором и майором.

– Премного благодарен, ваше императорское величество, – кланяюсь я и шляпой махаю. – Однако позвольте спросить, какие последствия мой рапорт о состоянии Измайлово иметь будет?

– О том не беспокойся: рапорт твой в точности записан и надлежащий ход в канцелярии получит, – сказал государь и в третий раз закричал: – Я беспорядки в державе Российской искореню! У меня государство великого порядка будет!.. Ступай, господин майор, – говорит он мне затем. – Я тобою доволен – служи, как прежде; я тебя и впредь не забуду.

Г. Шварц. Караул лейб-гвардии Семёновского полка ожидает выхода императора Павла I

Вот такой разговор с государем Павлом Петровичем у меня вышел. Жалованную грамоту о моём производстве в коллежские асессоры и майоры я вскоре получил, а за ней пришла другая, по моему рапорту. Там было указано, что в соответствии с артикулом таким-то о порядке прохождения казённых бумаг рапорт мой переправлен в канцелярию такую-то, откуда мне обязательный ответ ждать надлежит – и точно, пришёл ответ, что в соответствии с артикулом таким-то рапорт отправлен в следующую канцелярию для дальнейшего делопроизводства. Потом ещё три или четыре бумаги я получил, где извещалось, что мой рапорт движется в положенном порядке по надлежащим канцеляриям; дело продолжалось и после того, как государь Павел Петрович внезапно скончался от апоплексического удара[30], – последнюю бумагу точь-в-точь с тем же текстом я получил из канцелярии нового государя Александра Павловича накануне французского нашествия.

Александр I

Государь-император Александр Павлович – десятый из государей наших, коих мне видеть довелось. Поелику он ныне на престоле, подробно рассказывать о нём остерегусь, да и нечего. Видел я его всего раз, короткое время на коронации, а говорить – ни разу с ним не говорил.