Читать книгу "Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях - Стивен Протеро"

Если углубиться в суть, перейти от недостоверного к подлинному, невзирая на касту, пол, расу, этическую и национальную принадлежность, языковую группу, рост, вес, имя, дату рождения и номер, мы поймем, что и мы божественны

Конец этим блужданиям кладет мокша – освобождение от невежества, кармы и перерождения. Но как достичь этой цели? Согласно философскому индуизму, мокша приходит не извне, из ведических откровений, а изнутри, не из вторых рук и служения жрецов, а благодаря нашим собственным усилиям и опыту. Однако «отрекшиеся» вовсе не брошены на произвол судьбы. Они принимают наставления от гуру. В сущности, без этих наставлений никак не обойтись. В раннем индуизме учения передавались главным образом от гуру к ученику. Но гуру передавали не столько сами знания, сколько методы, позволяющие самостоятельно приблизиться к этим знаниям.

В настоящее время йога – популярное времяпрепровождение на Западе, миллионы занимаются ею с такими приземленными целями, как снятие стресса или избавление от лишнего веса. Но йога в ее изначальном виде, как учение, означала «сочетание», возможность «впрячь» вместе что-либо, и философы-индуисты практиковали йогу, чтобы «сочетать» с ее помощью «я» и реальность, «я» и божественное, «я» и бессмертие. Тайное знание, которое гуру шепотом передавали ученикам, сидящим возле их ног, относилось к тому, как пользоваться своим телом и дыханием, чтобы переместиться от невежества к мудрости, от иллюзий к действительности, от человеческого к божественному, из сансары в мокшу.

Примерно в то же время, когда Упанишады начали обретать форму, Сократ дал миру знаменитую аллегорию пещеры: люди, находящиеся в этой пещере, видят только тени, отбрасываемые на стену перед ними, поэтому неизменно ошибаются, принимая видимость за действительность. «Отрекшиеся» в раннем индуизме сделали похожее наблюдение: мир не такой, каким мы его видим, мы не те, кем себя считаем. Изо дня в день мы смотрим на себя и на мир сквозь завесу иллюзии, называемой майей. Быть мудрым – значит, поднять эту завесу, увидеть себя и мир не такими, какими они кажутся, а какие они на самом деле. И понять, что на самом деле они едины. Да, люди не боги, но внешность бывает обманчивой, что особенно справедливо в данном случае, потому что если углубиться в суть, перейти от недостоверного к подлинному, невзирая на касту, пол, расу, этическую и национальную принадлежность, языковую группу, рост, вес, имя, дату рождения и номер, мы поймем, что и мы божественны. Наше ощущение отделенности от Бога – не что иное, как тень, отбрасываемая на стену пещеры. Сакральное содержится в нас. Сущность человека не отличается от божественной сущности.

Индуисты называют эту сущность человека Атман – обычно это слово переводят как «я» или «душа». Божественную сущность они называют Брахман. А освобождающая мудрость индуиста, идущего по пути джняны, проста и вместе с тем сложна: отдельно взятая душа божественна. Сущность каждого из нас несотворима, бессмертна и вечна. Атман и Брахман – одно и то же.

Понять это – значит достичь мокши. Но одной веры в эквивалентность Атмана и Брахмана недостаточно. Эту эквивалентность надо прочувствовать. Тут не помогут никакие учения, вычитанные из книг, или знания, переданные устно. Шанкара (788–820), которого многие считают величайшим индуистским философом, подчеркивал этот момент. Ритуал не поможет перенестись в мокшу, утверждал он, и эта задача не под силу ни йоге, ни философии, ни добросовестному труду или изучению писаний. «Если человек ужален змеей невежества, исцелить его может лишь осознание Брахмана, – писал он. – Болезнь не лечат произнесением слова «лекарство». Это лекарство следует принять. Освобождение не наступает при простом произнесении слова «Брахман». Брахман надо прочувствовать»12.

В одной из самых известных притч, изложенных в Упанишадах, юноша по имени Шветакету вернулся домой после многолетнего изучения Вед у ног гуру. Он учился отлично, был переполнен книжной ученостью и гордился ею. Но произвести впечатление на его отца, Уддалака, оказалось не так-то просто. А ты когда-нибудь думал, спросил он Шветакету, как «услышать то, что нельзя услышать… увидеть то, что нельзя увидеть… познать то, что нельзя познать?» К таким вопросам Шветакету оказался не готов. Поэтому однажды вечером Уддалака дал сыну немного соли и велел бросить ее в сосуд с водой. А на следующее утро он попросил сына отдать ему соль обратно. Но соль давным-давно растворилась в воде. И Уддалака велел сыну попробовать воду на вкус. «Какой он?» – спросил отец. «Соленый», – ответил сын. Вот и Атман и Брахман таковы, как эта соль и эта вода, заключил отец13.

В этом диалоге содержится одно из самых известных изречений философского индуизма. «Тат твам аси, – говорит отец сыну. – То есть ты». Что именно означает эта простая формула – как и многое другое в индуизме, можно понимать по-разному. Ясно, что Уддалака приравнивает Атман к Брахману. Но что это значит? Кто-то считает, что Атман и Брахман идентичны – сущность человека такая же, как сущность Бога. Другие утверждают, что Брахман и Атман различны, но неразделимы. Но разногласий не вызывает значение, приписываемое получению освобождающей мудрости с помощью опыта. В этой классической притче сын не просто сидит у ног отца: он сам пробует и воду, и соль14.

Индуизм преданности

Если к этому моменту вы успели запутаться, вы не одиноки. Этот третий геологический пласт философского индуизма чрезвычайно тверд, он труден и для практики, и для понимания. Для него требуются исключительный аскетизм и столь же исключительная проницательность. Исторически сложилось так, что большинство «отрекшихся» происходили из высших каст, и почти все они были мужчинами. А как же мы, все остальные? Исполняя свой долг в нравственном и ритуальном отношении, мы можем обретать хорошую карму, в итоге когда-нибудь появимся на свет в условиях, способствующих отречению и освобождению. А пока конечная цель, мокша, останется недосягаемой. Все, на что мы можем надеяться, – приблизиться к цели более благоприятного перерождения.

По мере развития индуизма обычные люди решили, что этого недостаточно. Женщины и мужчины из низших каст тоже хотели заполучить вожделенный трофей – мокшу. Им хотелось добиться его в этой жизни, при этом не расставаясь с друзьями и родными, не отказываясь от секса и успеха. Поэтому примерно во времена Иисуса развитие индуизма приняло более популярное направление, сегодня называемое бхакти-йогой, или учением о поклонении. Стремление к духовному освобождению превратилось из предельно серьезной драмы с единственным действующим лицом в увлекательный мюзикл с пестрой компанией действующих лиц – так родился индуизм преданности.

Если индуизм философов в духе джняны был изложен на санскрите в замысловатых спорах Упанишад, если его олицетворением являлись странствующие аскеты, то четвертый пласт геологии индуизма нашел отражение в написанных доступным языком песнях, стихах, пьесах, а также в танцах и усердном почитании избранного божества. Вместо того, чтобы управлять своим телом и эмоциями с помощью медитации и йоги, приверженцы индуизма преданности дали волю и телу, и чувствам. Вместо того, чтобы глумиться над телом как темницей, они восхваляли его как храм избранного ими бога. Когда речь идет об откровениях, писал североиндийский поэт XV века Кабир, санскрит подобен застоявшейся воде колодца, в то время как разговорные языки – тамильский, хинди, бенгальский и маратхи – подобны живой воде ручья, который никогда не перестает течь.