Читать книгу "Сантехник с пылу и с жаром - Слава Сэ"

В прошлой жизни этот человек жил в Японии. Там его звали сёгун Токугава. В 1692 году он же запретил женщинам играть на сцене. «Для сохранения нравственности и избежания неистовств». Представляю, какие письма ему писали выпускницы театральных вузов.

Детский сад № 6 не блюдёт законов театра кабуки. На сцене присутствовали все девчонки всех групп, в крыльях, с рожками, красивые как звёзды. «Только не при них», – подумал паук, увидев занесённую саблю. Он ловко увернулся и пустился в бега. Комар погнался за кровопийцей, бабочки помогали загонять. Поймали, стали рубить, но от сабли паук лишь громче хохотал. На удачу, комар оказался дзюдоистом. Удушающие приёмы неплохо вплелись в сюжет. Под аплодисменты зрителей режиссёр Нина Павловна унесла артистов за кулисы и там как-то расцепила. Заиграла музыка, бабочки стали рефлекторно танцевать.

Родителям очень понравился спектакль. Хоть садик логопедический и далеко не все поняли, что смотрели. Реплики без согласных, «а-о-ы-у» могут относиться к какому угодно произведению. Но на то оно и театр, чтобы любить его вопреки ценам в буфете. Так примерно думал я, покупая бутерброд за три евро в нашем оперном.

О дружбе

Среди собак тоже встречаются мерзавцы. Реже, чем среди людей, но всё-таки. Люди мечтают витиевато, многого без подлости просто не достичь. У собак желания проще. Им в голову не приходит сыпать битое стекло подруге в пуанты или стрелять других собак, потому что так велел телевизор. Собаки рады угощению и мячику. Или когда вся семья идёт гулять. Если бы люди научились такой скромности, на земле наступил бы рай. Зороастрийцы, утончённые в морали, говорят: обижать собаку – смертный грех.

Мой друг детства Мухтар терпел даже засунутый в нос палец, настолько верил в дружбу. Он играл в войну на стороне немцев и никогда не жаловался. Он легко находил партизан, хоть и отказывался их пытать. Партизанам самим приходилось пытать друг друга и рисовать кровь гуашью. Мухтар облизывал их раны, чего ни один гестаповец до него не делал. Он умер в 14 лет, так и не повзрослев. Сейчас он переродился во что-то красивое и цветёт в удобном для жизни месте.

Ещё я знал овчарку Джека. Мне нравилась его хозяйка. Джек не без оснований меня подозревал в дурных намерениях. Он запрещал мне садиться на диван, а потом вставать с него. За резкий выход из ванной Джек считал нужным выкусить из меня немножко мяса. Доверчивый как все собаки, он в конце концов поверил мне. Такой щедрый на котлеты человек не может быть гадом, подумал он.

И ошибся.

…Давайте лучше поговорим о сценаристе Петрове, который мечтал о собаке. Расходов никаких, говорил Петров, мешок еды и миска с водой. Зато собака спит под стук клавиатуры. Она будет выгуливать Петрова трижды в день, чтобы он не принял форму шара. Два друга, сценарист и пёс, станут ходить по осенним паркам, сочиняя классику кино и литературы.

Огромный плюс в том, что собаки гуляют молча. У них нет бесконечных подруг, подцепивших на Бали тренера по фитнесу, который в конце оказался подлецом. Наоборот, собака сама выслушает новый эпизод, и ей всё понравится. Петров терпел, никого не заводил, потому что собака была у девушки Иры. По вечерам сценарист стоял у окна, потом в нужный момент выбегал и случайно сталкивался с девушкой и её дружочком. По планам интригана, встречи должны были закончиться ЗАГСом. Так он получил бы и жену, и собаку.

Как-то раз Ира захотела в отпуск, но не знала, с кем оставить пса. Петров предложил себя. И за следующий месяц узнал много удивительного. Во-первых, собаководство в однокомнатной квартире – лучшее средство от хандры и депрессии. Во-вторых, в каждом сквере живёт примерно миллион кошек. Кто бы мог подумать.

Теперь о собаке. То была простая марсианская овчарка с обычным именем Эльбрус. При весе 30 килограммов пёс развивал до тонны в рывке. Он легко буксировал Петрова куда угодно, пренебрегая силой трения Петрова об асфальт. Петров выучился цепляться за деревья и скамьи. В отсутствие этих природных якорей он хватал прохожих, предпочитая старых дедушек, не способных ни ответить, ни хотя бы запомнить Петрова. Ещё он развил в себе инфракрасное зрение, которым видел кошек за триста метров сквозь кусты и бетон. Благодаря такому саморазвитию, ни одна кошка при написании этого рассказа не пострадала.

На первой же прогулке Петров сказал собаке «побегай» и отстегнул поводок. И следующие три часа носился по лесу. Он обещал тепло, еду, ласку и амнистию, только вернись. Но собачка считала, Петров ещё не набегался. Тогда сценарист сломал сук и стал бросать его сам себе. Он сам бегал и сам у себя отбирал палочку. Он рычал, прятался в кустах и стремительно из них выскакивал. Сам Всеволод Эмильевич Мейерхольд не выдержал бы и принял участие в забаве, настолько азартно играл Петров. Собака тоже поверила, включилась в беготню и тут же попалась. Так подлость победила простодушие, а игромания пожала очередную жертву.

В книгах собаки постоянно спят у ног хозяина или ждут еды, печально глядя в миску. На деле они проводят жизнь, капая слюной людям в тапки и глядя им в рот. Они ходят по пятам не из любви, а из подозрительности. Если человека оставить наедине, он тут же начнёт есть сам себя, а это недопустимо. Человеческая еда страшно нравится собакам, даже когда это камни.

Потом ночь. Собаки врываются в спальню и падают на пол с чемоданным грохотом. Они сопят, ворочаются и вздыхают. Уснув, могут пукнуть, что в три часа ночи не смешно. В пять утра пёс лает, потому что едет лифт, полный врагов. Защитив дом, он ждёт похвалы и кладёт морду на подушку. Потом собака уходит пить, громко цокая.

Петров придумал закрыть дверь в спальню и проиграл. Собака тут же взвыла как буря, зверь и дитя из одного стихотворения. Соседи по панельному дому сразу ответили Петрову. Они говорили, не повышая голоса, но Петров расслышал каждое слово. Он-де может практиковать любые извращения, тут никто не ханжа. Но или днём, или молча. А не то по морде.

Каждое утро, с пяти до семи, Эльбрус тренировал на Петрове немигающий взгляд со вздохами. Петров не выдерживал, вставал и шёл гулять. Одна его нога каждое утро была мокрой. Проклятая собачья поилка перемещалась по квартире произвольно. Не вступить в неё было невозможно.

В одно прекрасное воскресенье Петров повез Эльбруса на дачу, где была овчарка Милена. Присутствующие многозначительно переглядывались. Милена была хороша, Эльбрус хоть и дураковат, но тоже высок и с ровными ногами. Именно такие женщинам нравятся. Вот-вот ожидалась страсть. Милена заинтересовалась гостем. Она элегантно подбегала и отскакивала, кокетливо написала на крыжовник. Эльбрус же выкопал из клумбы теннисный мяч и стерёг его от всех. И никакого интереса к бедной девчонке. Тот день стал личным позором Петрова. Сам бы он обязательно ответил на ухаживания юной неважно кого, главное, что юной. Петров оправдывался, дескать оба работали всю ночь, поэтому не могут сосредоточиться. А в принципе не стоит его отождествлять с собакой. Он не такой.