Читать книгу "Первые русские миноносцы - Рафаил Мельников"

Из донесения военно-морского агента из Лондона от 16 декабря 1897 г.: в английском флоте существуют пять типов катеров: 23' (7 м) — для минных лодок водоизмещением 800-1000 т, 25' (7,62 м) — для крейсеров 3 класса водоизмещением 1500–3000 т, 27" (8,23 м) — для транспортов и описных судов, 32' (9,75 м) — для крейсеров 2 класса водоизмещением 3000–6000 т, 40" (12,2 м) и 56' (17,1 м) — для крейсеров 1 класса и эскадренных броненосцев.

Корабельные минные катера готовятся к атаке.

Четыре первых типа, применив терминологию парусного флота, называли куттерами, 40' — пинассами, 56' — "ведетте-пинассами". 56' катер имел на носу 47-мм пушку, в корме 7,62-мм пулемет Максима, с бортов — по одной подвешенной в бугелях мине Уайтхеда. 40' пинасс (его еще называли адмиральским типом) снабжали также шестовой миной. 32' куттер вооружали 2 пулеметами и одной шестовой миной. Остальные катера вооружения не имели.

Английскими 56' катерами было решено заменить отечественные 50' катера. Почему-то ожидали, что, вооруженные трубой для мины Уайтхеда, они будут мореходнее и под тяжестью 110-пудового аппарата зарываться в воду, как 50', не будут. По условиям расположения на броненосцах типа "Пересеет" можно было установить 2 56' или 2 34' катера (вариант 56' и 40' катера на одном борту и 50' и 40' — на другом). Крейсер "Громобой" стал примером чисто броненосной нормы: ему назначили 2 56' и 2 40' катера. Вместо стрел, как делали англичане, для спуска решили применить "уклоняющиеся шлюпбалки".

Катера заказывали Уайту точно такие, "которые делаются для английского флота", но котел следовало применить проверенного типа Ярроу. Прожектор назначили диаметром 30 см. Минное вооружение 40' катера ограничили метательным аппаратом в корме и разрабатывавшимся в МТК "облегченным шестовым вооружением". От бортовых решеток отказались. На 56' катерах решетки следовало сохранить и потребовать от Уайта их рабочие чертежи.

"Легкость в мыслях необыкновенная", которую МТК не раз проявлял в те годы (выбирая ли типы миноносцев или вводя облегченные снаряды), могла, по видимому, повести и к отказу от уже ставших привычными минных труб. Артиллерию сохраняли по английскому образцу: 47-мм носовая пушка и 7,62-мм пулемет Максима в корме.

Размещение на кораблях все более тяжеловесных и громоздких катеров во все большем количестве становилось чуть ли не главной заботой. О том, что будет с этими катерами в первые же минуты серьезного артиллерийского боя, насколько они будут мешать стрельбе и сколько потерь и повреждений принесут осколки катеров людям и артиллерии кораблей — думать по-прежнему не хотели.

Поразительную самоустраненность в снабжении катерами, как и вообще проблемам боевой подготовки кораблей, продолжал проявлять и ГМШ. Без его участия был решен и возникший в 1899 г. вопрос об обновлении изношенных шлюпок крейсера "Рюрик". Даже не вспомнив про ГМШ, управляющий Морским министерством привычно передал дело в руки МТК. Не проявил предвидения и флот. Перед лицом уже открытого соперничества с Японией его флагманы думали не о тактике предстоящих эскадренных сражений и не о подготовке кораблей к бою, а лишь об удобствах размещения все более разраставшихся в размерах и уже явно делавшихся вещью в себе минных и паровых катеров.

Далеки оставались адмиралы и от осознания необходимости более строгого разграничения функций боевых кораблей в соответствии с классами, на что, отвечая на глобальные катерные претензии сэра Джеральда Ноэля, пытался обратить внимание английских адмиралов кораблестроитель сэр Уайтинг. Этим смешением функций и чрезмерной универсализацией кораблей особенно- в силу обстоятельств исторического развития — грешил русский флот. Об этом и следовало бы в первую очередь задумываться начальнику русской эскадры Тихого океана.

Но занимавший эту должность вице-адмирал Е. И. Алексеев нарушать сложившиеся чисто крейсерские традиции не собирался. Телеграммой из Порт-Артура от 14 января 1899 г. он доносил о "совершенной негодности" 50' катеров крейсера "Рюрик", а в феврале прислал обширный перечень их недостатков и соответствующих необходимых усовершенствований. По мнению адмирала, минные катера "Рюрика" в "полном вооружении и нагрузке не обладают хорошими морскими качествами, сильно зарываются и принимают воду со всех сторон". "Очень легкая конструкция корпуса" и ""весьма недостаточная" 10-11-уз. скорость делали эти катера "малопригодными для сторожевой службы".

Корабельные минные катера устремились в атаку.

Непотопляемость катеров следовало повысить, устранив все горловины в непроницаемых переборках. Для предотвращения износа корпуса (из- за трудностей доступа под машиной и котлом набор и обшивка сильно страдали от ржавчины) предлагалось применить оцинкованную сталь или существующие бронзовые сплавы. Для защиты динамо- машины и боеприпасов от брызг предлагалось установить сплошную палубу, а носовую часть прикрыть "немного возвышенным полубаком". Скорость предлагалось довести до 16 уз., какую уже достигали катера германских океанских крейсеров. Эти катера, изготовленные из дерева, по размерам были немного больше рюриковских и превосходили их в прочности и мореходности.

Считалось, что корабль должен сам обеспечивать "сторожевую службу", и чем крупнее и мореходнееего катера, тем лучше. На противоторпедные сети, мощную корабельную противоминную артиллерию, прожекторное освещение, бдительность экипажа и, наконец, охрану полагавшимися при эскадре миноносцами, адмирал все еще не надеялся.

Требуя создать тип нового скоростного, более крупного и мореходного катера, Е.И.Алексеев оставался при убеждении, что катера такого рода корабли должны возить на себе. Повсеместно укоренившаяся на флоте рутина не позволяла, видимо, выступить с предложением о создании нового класса кораблей — сторожевых катеров берегового базирования. Такие катера в виде газолиновых "миноносок Никсона" появились лишь под влиянием событий русско-японской войны.

Пока же адмирал оставался верен концепции сторожевого "самообслуживания" кораблей и продолжал нагружать корабельные катера всем необходимым, по его мнению, составом вооружения. Артиллерийское вооружение он предлагал усилить еще одной скорострельной пушкой "с обязательным обстрелом по носу", а прожектор диаметром 30 см — более мощным 40-см. Вместо минного аппарата для 380-мм торпед адмирал считал нужным установить два аппарата для метательных мин. Эту странную рекомендацию Алексеев мотивировал тем, что глубина хода самодвижущихся мин была значительно больше осадки тех миноносцев и минных катеров, с которыми сторожевым катерам "придется иметь дело".

Устарелые примитивные понятия о тактике не позволяли адмиралу оценить роль значительно увеличивших к тому времени свои размеры, вооружение и скорость миноносцев и контрминоносцев. Стрелять по ним торпедами он по-прежнему считал явным излишеством. Не задавался он и требованием об установке торпеды перед выстрелом на заданную глубину, не догадывался и о том, что именно торпеды вскоре будут гарантировать успех в скоротечных стычках миноносцев между собой.