Читать книгу "Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Надежда Мамаева"

Простым сынам неба достается лишь способность менять облик. Над огнем, водой или мраком рядовые драконы, не имеющие дара, не властны.

О силе магической искры говорит рисунок, что проступает на теле ящера к тридцати годам: чем он больше и ярче, тем сильнее оказывается дар.

Я невольно вспомнила Брока, вернее, ту часть его тела, которую видела: ни на спине, ни на груди и плечах отметок этой самой силы я не заметила. Потому с языка сорвалось:

— У него не проснулся дар?

Собеседник грустно усмехнулся:

— Лучше бы так и было.

Сила в Броке пробудилась неожиданно рано, рывком, обожгла нутро первородным огнем, выламывая кости, прорезая кожу тысячей стилетов, расплавляя кровь, клеймя рисунком, как тавром. Всю правую ногу дракона за одну ночь украсила вязь. От лодыжки до бедра кожу покрывали изображения языков пламени и руны. И это притом, что цветной рисунок в три пальца толщиной у драконов считался свидетельством изрядной силы. Некоторые крылатые радовались даже черно-белой вязи рун, нанесенных на запястье словно строчка письма.

Броку тогда минуло семнадцать. Родители обрадовались известию и стали ждать. Если младшего судьба одарила такой силой, то что же ждет старшего? Но время шло, энг, которого уже два десятка лет точила изнутри болезнь, слабел и в один из полетов не рассчитал сил, что таили в себе грозовые облака.

Твердыня не могла остаться без правителя. Дело даже не в том, что оплот начал бы медленно снижаться, а его твердь — разрушаться. Гораздо быстрее распаду подвержены умы и сердца подданных. А смута, что на земле, что в небе… — последствия едины. Для всех Вьельм был будущим энгом. Дракону, которого отец-правитель считал своим наследником, пришлось принять венец владыки, хотя дар в нем еще не пробудился.

Для всех новым энгом стал старший сын, а вот свою силу в сердце парящей твердыни влил младший — Брок. Но об этом знали лишь несколько драконов.

Жизнь шла вперед, проходили годы, а магическая искра в Вьельме так и не спешила вспыхнуть.

Брок же, влив свою силу в сердце оплота, вновь занялся тем, что стало для него привычным: войной и дипломатией. Стычки драконьих племен, что на словах подчинялись энгу, но на деле покорялись лишь силе, заключение союзов и демонстрация мощи, дипломатические переговоры с другими расами — все дела, для которых нужны решительность и хитрость, легли на крылья младшего.

Старший же освоил тонкую науку управления монетой и сердцами подданных и не только стал хорошим правителем, но и обеспечил своим владениям процветание. Однако простые драконы вдвойне полюбили молодого энга за то, что полет парящей твердыни стал как никогда ровным, а земли, впитавшие часть силы, — тучными и богатыми. Год от года угодья прирастали, а оплот ширился.

Наконец настало время, когда сила пробудилась и в Вьельме, но, увы, она не оправдала чаяний матери и покойного отца — всего лишь тонкий серый ободок не толще кольца на среднем пальце. После этого старший брат стал носить перчатки, скрывая ото всех ту толику дара, которую пожаловала ему судьба. Завидовал ли он Броку? Навряд ли…

Так шли годы, Брок и Вьельм заматерели. Тело одного покрылось паутиной шрамов — даже регенерация не может насовсем скрыть следы побед. Чело второго изрезали ранние морщины, а острота зрения спасовала перед свитками, которые старший искренне ненавидел, но все равно корпел над ними.

Брок был уже далеко не юн, когда встретил ту, которую решил назвать своей женой, надеть на нее мужний пояс.

Марна происходила из обедневшего, но знатного рода. Юна, красива, невинна и, как казалось Броку, влюблена в него так же, как и он в нее. Но то казалось, а любовь подобна банковским процентам — вовсе не такова, какой кажется. Йон юлил, изворачивался и изъяснялся экивоками, но все же основную мысль я поняла: старший увел у младшего невесту.

Хотя, как по мне, если девушка сама уходить не хочет, то и не уведешь ее никуда. Но это мое сугубо женское мнение, которое я не спешила озвучивать. И правильно сделала. Дальше стало еще интереснее: Вьельм развязал войну, а потом решил, что самое лучшее средство решения проблем — это уйти в депрессию. Энг впал в нее с полной самоотдачей.

Увы, Брока никто не спрашивал, чего он хочет, так что младшему пришлось брать на себя и командование армией, и управление оплотом. Причем не только своим, но и теми парящими твердынями, которые принесли вассальную клятву.

Соседи же внизу не думали дремать. Поначалу в стычках с людьми драконы одерживали победы, но потом правитель Верхнего предела, тот самый Энпарс, нашел против крылатых мощное оружие. Оно выжигало дракона в считаные секунды, пробивало броню, плавило кости, въедалось в кровь. Ни один маг, будь то человек, дракон, эльф или гном, ранее не был способен на заклинание такой силы.

Сыны неба отступили и даже заключили позорный для себя мир, выплатив немалую дань людям. Причем, поскольку Вьельм от венца правителя не отказался, младшему пришлось еще и изображать своего брата-близнеца. В итоге такого маскарада для простых драконов героем, который прекратил войну, стал благородный Вьельм.

Йон рассказал много, но вопросов возникло еще больше. Кто напал на ту драконицу? Что за оружие изобрел даже не маг, а просто кнесс? И любит ли до сих пор Брок свою Марну? Последнее к политике отношения не имело, но отчего-то волновало меня едва ли не больше прочего.

Ночь подходила к концу. Мои силы давно иссякли, и сейчас я держалась на голом упрямстве. Вино, в котором заляпала рукава рубахи по дороге к костру, въелось в ткань и засохло, так что выглядела я как настоящая ночная ведьма — очень кровожадная, невыспавшаяся и зело злая.

Последнее будто чуяли дозорные, и к нам с Йоном не приближались. Когда же караульным пришло время смениться, я тоже почла за лучшее хоть немного поспать. Но моей мечте, видимо, сегодня сбываться дюже не хотелось. Едва я прилегла, как рядом заметался в бреду Брок. Будь я хотя бы не такой уставшей, сработал бы инстинкт самосохранения, но я на автомате протянула руку, чтобы погладить его и успокоить, ведь дракон мешал мне заснуть. Зря, ой зря я сделала это.

Брок был далеко не маленький мальчик, а вполне себе мужик. Даже не совсем мужик, а здоровенная драконья морда в человеческой ипостаси. И мне, хрупкой, с ним, даже сонным, было не потягаться. Поэтому, когда лапища ухватила меня за запястье и рывком подтянула к себе, я и пискнуть не успела.

Оказавшись прижатой к теплому боку Брока, я попыталась высвободиться. Куда там. Даже пошевелиться не смогла. Зато дракон затих и начал елозить носом по моей макушке, будто принюхивался. Пришлось замереть, как той знаменитой мыши под веником.

Брок же собственническим жестом еще ближе притянул меня к себе, уткнулся своей сопелкой в мои волосы и задышал, втягивая воздух часто и коротко. Его ладони начали движение. По моей спине, шее, ключицам. А потом он резко развернул меня, так, что я оказалась нос к носу с этим потерявшим всякую совесть ящером. Так и не проснувшимся ящером! Хотела гаркнуть от возмущения и только открыла для этого дела рот, как его тут же закрыли.