Читать книгу "Повседневная жизнь этрусков - Жак Эргон"

Погребальная утварь, особенно чаши и блюда из грубой керамики черного и красно-коричневого цвета, называемой импасто, вкупе с местным подражанием протокоринфским вазам подтверждают принадлежность этой гробницы к середине VII века до н. э. Но вряд ли мы когда-нибудь точно узнаем значение надписи на ручке амфоры — henphath. Ногара прочитал ее как Heli Phath и перевел на латинский язык как «Гелия Фатиния», предполагая, что это имя владелицы.

Чтобы понять, как усложнилась и упорядочилась за полвека планировка гробниц, достаточно осмотреть два следующих захоронения. Первая гробница имеет два названия: переднюю ее часть, состоящую из двух боковых камер в конце входного коридора, называют гробницей Подставок (degli Alari), потому что в камере слева среди многочисленной кухонной утвари археологи нашли две железные подставки для дров. Дальняя часть гробницы, состоящая из двух прямоугольных камер, соединенных проходом, получила название Доли (Бочек) из-за нескольких огромных кувшинов импасто, достигающих 90 сантиметров в высоту: эти кувшины все еще находятся там вместе с остальной утварью, огромными амфорами для вина местного изготовления, протокоринфскими и коринфскими вазами — все они были изготовлены около 600 года до н. э.

Левая камера гробницы Подставок осталась нетронутой грабителями, и ее находка произвела сенсацию. В записках Менгарелли передано волнение собравшихся, когда 13 апреля 1910 года, в присутствии князя и княгини Русполи, посла Титтони и других высокопоставленных римских чиновников, была торжественно открыта дверь, остававшаяся неприкосновенной два с половиной тысячелетия, с тех пор как через нее пронесли тело этрусской аристократки. «Когда сняли верхние глыбы ограды, — пишет ученый, — на черном сыром полу мы увидели несколько сверкающих золотом предметов и множество ваз и предметов, расставленных группами, небольшие протокоринфские вазы с египетскими статуэтками вокруг груды щепок и обломков сгнившего дерева — жалких остатков саркофага или ложа, где когда-то покоилось тело усопшей. От скелета же не осталось ничего, потому что, как обычно, кислотность туфа из Цере разрушила за века кости и органические ткани. Некоторые маленькие прото-коринфские вазы все еще были прикреплены к стенам с помощью заржавевших гвоздей. Внимательнее рассмотрев, не спускаясь в нее, внутренность гробницы при свете карманных фонариков, мы увидели всю сложность и богатство сложенной там утвари: золотые украшения, маленькие сосуды для ароматических масел и духов, пиксиды — деревянные шкатулки для мелочей, — все эти вещи могли пригодиться только женщине для ее загробного существования. Но к этим вещам добавлялась кухонная утварь: подставки для дров и вертелы, котелок и треножник к нему; наконец, столовый сервиз — тот самый, который использовали для поминок по усопшей: кувшины, амфоры для вина, черпаки и сосуды для смешивания вина с водой, чаши и блюда — всего 109 предметов». И Менгарелли делает вывод: «Должно быть, похороненная здесь женщина была нежно любимой матерью семейства».

Гробница внизу слева, называемая гробницей Лож и саркофагов, относится примерно к тому же, а может быть, к чуть более позднему периоду. Она была разграблена еще в древности; археологи нашли в ней про-токоринфскую ольпу позднего периода (630–610) с надписью на ножке: «mi L…ia Apicus» — смысл которой, несмотря на повреждение, ясен: «Я принадлежу Ларсии, жене Апиция».

Эта гробница интересна прежде всего особенностями своей архитектуры. Дромос снова приводит к двум боковым камерам, а затем в основное помещение размером 4,3 на 3,7 метра, которое выходит в комнату поменьше — 3,2 на 2,7 метра. В обеих комнатах крыша двухскатная, посреди которой проходит широкий брус, однако скаты, очень пологие, покоятся на боковых стенах в двух метрах от земли.

Попасть из дромоса в боковые камеры, в главное помещение, а из него — во внутреннюю камеру можно через два дверных проема с наклонными боковыми стойками, поддерживающими тимпан в виде круглой арки. Это арочный дверной проем из гробницы Хижины, сведенный к типу трапециевидной двери. Но по бокам дверного проема, ведущего из основного помещения в дальнюю камеру, сделаны два узких окна с глухими арками сверху. Для чего они нужны? Архитектор просто хотел придать задней стене главного помещения привычный вид фасада дома, и похожий прием мы наблюдаем в гробнице Домика (de la Casetta).

Вдоль трех стен дальней камеры расставлены скамьи, но в основном помещении и в боковых камерах стоят погребальные ложа и саркофаги, благодаря которым гробница и получила свое название. Мы уже упоминали о том, что на ложа обычно клали тела мужчин, а в саркофаги — женщин.

И вот снова гробница Греческих ваз, откуда мы и начали наш осмотр. Сразу заметно, что вместо вытягивания в длину, господствовавшего в предыдущих гробницах, ее планировка сводится к тому, чтобы собрать все помещения внутри квадрата со стороной приблизительно девять метров. Центральная камера существенно шире (8,7 метра), но не глубже, чем в других гробницах (3,3 метра); следовательно, потолочный брус columen расположен перпендикулярно входу. Помещение расширяется так, что немного выходит за пределы левой и правой границ боковых камер. Кроме того, в глубине мы видим уже три камеры, а не одну, так что общая ширина приблизительно равна ширине центрального помещения. По аналогичному плану, характерному для конца VI века до н. э., построены некоторые из прекрасных усыпальниц Цере — гробница Щитов и кресел, гробница Капителей и гробница Карниза.

В задних комнатах находились только скамьи, зато в боковых камерах и в центральном помещении стояли ложа. В центральной камере по обе стороны стояли два женских саркофага с треугольными фронтонами, а перед ними, у входа, — два ложа для мужчин с отверстиями по углам, в которые вставлялись ножки настоящих кроватей. Чтобы пронести громоздкие погребальные ложа, дверные проемы в дальних камерах расширили.

Архитектоника дальней стены центрального помещения предстает в особенно выигрышном свете по сравнению с гробницей Лож и саркофагов. Средняя из трех дверей — самая высокая, она явно ведет в помещение хозяев. Все три двери трапециевидной формы, их стороны и перемычка обрамлены выпуклым багетом, изначально выкрашенным в зеленый цвет. Но в гробнице Карниза еще остались окошки с полукружьями тимпанов: два по обе стороны центральной двери и по одному сбоку от боковых дверей. В гробнице Щитов и кресел и в гробнице Капителей эти окошки стали прямоугольными и их только два: часть места отведена под новые декоративные элементы. Но фасад дома, выходящий во двор или перистиль, по-прежнему узнаваем.

Прекрасные греческие вазы, давшие название одной из гробниц, говорят об утонченной культуре, носительницами которой выступали этрусские женщины. Те же утонченность и вкус проявились в гармоничном устройстве дворцов, отображенном в архитектуре усыпальниц. Приглядимся к ним внимательнее: им было уготовано великое будущее.

Атриум

До сих пор мы из осторожности называли просторное помещение, вокруг которого строилось все здание гробниц Греческих ваз, Капителей, Карниза и других, «центральной камерой». Почему бы не назвать ее сразу атриумом, как называли римляне большой зал в центре дома, где каждое утро толпились клиенты, чтобы поприветствовать хозяина и получить свой ежедневный дар? Те, кто знаком с Помпеями, непременно провели бы такую параллель, только взглянув на чертеж Она еще больше напрашивается в связи с гробницей della Ripa, относящейся к середине V века до н. э., где есть таблинум, — гостиная в домах более поздней эпохи, — сообщающийся с атриумом уже не через узкую дверь, а во всю ширину: несмотря на относительное несовершенство планировки, в ней угадываются будущие черты так называемого дома Ливии на Палатинском холме или дома Марка Лукреция Фронтона в Помпеях. В дальней стене таблинума все, вплоть до ложного арочного проема, намекает на существование за ней выхода в hortus — огород. Такая планировка сохранится и в более поздних гробницах, вплоть до гробницы Волумниев в Перудже и гробницы Франсуа в Вульчи, которые, построенные в римский период, тоже повторяют планировку реальных домов и позволяют судить о том, чем римляне обязаны этрусской цивилизации.