Читать книгу "Вяземская голгофа генерала Конева - Михаил Филиппенков"

247-я стрелковая дивизия одним стрелковым полком вела бой в окружении с прорвавшимся противником северо-восточнее Сычевки, отходя на северо-восток. Положение ее 916-го и 920-го стрелковых полков тоже неизвестно.

220-я стрелковая дивизия еще к утру главными силами вышла на рубеж: Прибытки, Вязовка, Лошаки, а ее 675-й стрелковый полк сосредоточился в районе Осуги»[76].

Такого типа сообщений было много. И если на местах еще не представляли общей картины происходящего, то в штабе Западного фронта вообще-то должны были понимать, что происходит в реальности. Но пока поступающие донесения обрабатывались, обобщались и докладывались выше по инстанциям, немцы продолжали свое наступление, и к моменту принятия высшим командованием Красной армии какого-либо решения оперативная ситуация менялась, и зачастую кардинально.

Так, никто не знал, что к полудню немцы овладели Большой Антоновщиной, а в районе Дроздова силой до батальона началось их наступление из Горок. Никто не знал, что началось их наступление на Пено и была произведена попытка наступать из Торг в Подгаядье, в 10 км севернее Пено. Все эти атаки были, конечно, отбиты, и в частях были написаны боевые донесения, информация из которых попадет в штаб фронта только к концу дня. Поэтому, не имея точных данных о происшедшем и о реальном положении частей к этому времени, штаб Западного фронта принял решение о переброске этих частей в район Ржева.

Но немцы не дремали и из района Ивановки и леса северо-восточнее Богородицкого бросили большие группы автоматчиков при поддержке минометчиков и 50 танков и одним ударом отрезали первый эшелон войск Западного фронта, связь с которым была сразу же потеряна.

В 12.15 1-я танковая дивизия в полном составе вошла в Зубцов и распространилась по всему городу. Это произошло так быстро благодаря тому, что еще под утро мост через Волгу был захвачен боевой группой Хейя не разрушенным и все это время ею удерживался. Уход из Зубцова частей Красной армии произошел достаточно быстро, потому что, на радость командования дивизии, на территории какого-то промышленного предприятия было обнаружено около 600 куб. м топлива, которого очень даже не хватало для танков и транспорта.

Наступление частей танковой группы развивалось настолько стремительно, что Райнхардт отдал им приказ не останавливаться и продолжать наступление, пока хватит горючего, а авиакорпус послал во второй половине дня три транспортных «юнкерса» с топливом на посадочную площадку, оказавшуюся не разрушенной, в 3 км южнее Зубцова.

К этому времени и 6-я пехотная дивизия прорвала советскую оборону севернее Сычевки, на рубеже реки Пакитня и, не останавливаясь, продолжила свое продвижение на восток. Все, что произошло в первой половине дня, было достаточно неожиданным, и, видимо, неожиданным для обеих сторон. Об этом в журнале боевых действий 3-й танковой группы была сделана недвусмысленная запись: «Продвижением 3-й танковой группы на север русские, похоже, удивлены. В Ржеве и северо-восточнее его отмечается большое передвижение. Поэтому при необходимости танковая группа ускорит достижение Калинина, что будет зависеть от глубины русских оперативных позиций».

Прошло совсем немного времени, и на шоссе Ржев—Старица воздушной разведкой VIII авиакорпуса было зафиксировано около 500 транспортных единиц вместе с танками и бронеавтомобилями.

Командование Западного фронта спешно принимало меры к обороне Ржева. И подстегнул к этому доклад начальника разведотдела штаба 31-й армии, что «группа танков неустановленной численности прорвалась в Зубцов и угрожает Ржеву».

Знало бы командование Красной армии, что вермахт с самого 22 июня 1941 года испытывал хроническую нехватку топлива, может, и принимаемые им решения были бы другого характера. Провал в этом вопросе можно поставить в вину исключительно разведке, да и то в большей степени ее высшему руководству. Если такая информация поступала, то почему игнорировалась, а если нет, то на сбор какой информации она вообще была ориентирована? А топливный голод оказывал влияние и на решения немецкого командования: «В 14.23 Райнхардт советует командиру XLI армейского корпуса воздержаться от преждевременного наступления на Ржев так как он сможет это сделать только после того, как где-то разживется топливом. Лучше на остатках топлива продвинуться до Коледино и северо-восточнее Ржева остановить отступающие там русские части»[77].

Во второй половине дня командование 1-го мотострелкового полка 1-й танковой дивизии, узнав, что его I батальон встретился с 1-м танковым батальоном, решило реализовать имевшийся запасной вариант продвижения на север, в котором мотоциклисты выполняли роль пехотного прикрытия танков. III батальон обер-лейтенанта Фейга 113-го мотострелкового полка закрепился на северо-западных высотах за Волгой и оборудовал там огневые позиции. Так немецкие солдаты впервые увидели великую русскую реку.

К 15.00 разведывательный батальон 36-й моторизованной пехотной дивизии достиг станции Погорелое Городище, но захватить ее не смог и отошел после того, как его первая атака была отбита. Сама же дивизия основными силами начала наступление на юг. Не прошло после этого и получаса, как 5-й разведывательный батальон соседней 14-й моторизованной пехотной дивизии достиг Пречистого и после короткого боя захватил мост, которого оборонявшие, отойдя, не разрушили. Переправившись, батальон, не дожидаясь подхода основных сил дивизии, начал преследование отходящих, выделив для этого специальную группу. Начавшееся было наступление 36-й пехотной дивизии натолкнулось на жесткое сопротивление и затормозилось. Ее командование, узнав, что Пречистое взято, попросило оттуда поддержать развитие своего удара на юг. Однако 5-й батальон был не в состоянии это сделать, так как при взятии моста только убитыми потерял 14 человек и еще не вернулись те, кто отправился на преследование отошедших. Наступление, начатое 36-й пехотной дивизией, застопорилось, и для прояснения обстановки туда выехал сам Райнхардт. Заодно он посетил и соседнюю 6-ю пехотную дивизию.

Вернувшись в штаб своей группы, он собрал срочное совещание, на котором отметил, что благодаря похолоданию состояние дорог значительно улучшилось, но снова остро стоит вопрос с топливом, и дал собравшимся указание: «Необходимо работающим с пленными подробно выяснять у них места возможного нахождения топлива. Аналогичная телеграмма дана и в корпуса»[78].

Ну почему ж данная ситуация не принималась в расчет высшим командованием Красной армии? Ни в одном доступном документе нет даже намека, что при планировании операций Красной армии учитывался фактор топливного голода у вермахта.

В 17.45 разведывательному батальону 36-й моторизованной пехотной дивизии после короткого боя все же удалось захватить Погорелое Городище[79]. Еще одна железнодорожная станция на пути к Москве оказалась в немецких руках. С каждой новой взятой станцией немецкое командование облегчало себе снабжение своих войск. Странно, но факт остается фактом, в немецких документах этих дней ни словом не упоминается о разрушениях железнодорожных сооружений и путей отступающей Красной армии. Более того, авиацию по защитникам станций немцы так же старались не применять и захватывали их по большей части пехотными частями, пытаясь сохранить все с минимальными разрушениями, так, что почти сразу же начинали курсировать их поезда.