Читать книгу "Правый пеленг - Иван Черных"

Вчера вечером Серебряный высказал желание купить мотоцикл, просил денег взаймы. Затея стоящая, в Саках «колеса» очень помогали Пикалову, жаль, не было возможности забрать мотоцикл…

Легкий на помине Серебряный первый повстречался ему у столовой, дружески протянул руку:

– Привет, Миша. Голова не трещит?

– Есть малость. С зачетной сессией тебя.

– Ох, эти зачеты, – покрутил головой капитан. – Как я сдавать буду – не башка, а колокол. Ты хоть приди помочь по радиооборудованию.

– Приду, – пообещал Пикалов. – Кстати, я включен в состав приемной комиссии, за начальника связи полка. Так что берегись: могу казнить, могу миловать.

Они вместе позавтракали и отправились в заводской клуб, где был объявлен сбор летного состава.

У клуба уже стояла группа летчиков. Пикалов рассмотрел среди них подполковника Меньшикова, его заместителя по политической части майора Казаринова и – у Пикалова молоточками застучала кровь в висках – капитана Петровского. Что заставило оперуполномоченного приехать сюда? Шифрованная радиопередача, которую Пикалов отстучал на прошлой неделе? Не слишком ли долго собирался Петровский? Нет, не должно быть: если бы передачу засекли, контрразведчики начали бы раскручивать дело по свежему следу. И глаза Петровского на этот раз намного спокойнее, чем были в Саках, когда он искал агента. Даже чему-то улыбается, беседуя с Казариновым. Конечно же дело не в радиопередаче! Сегодня зачеты, и все экипажи приступают к полетам. Вот когда надо держать ушки на макушке…

До построения оставалось десять минут. Пикалов потолкался среди летчиков, послушал, о чем говорят. Тема в основном была одна – о зачетах. Оказывается, многим надоело сидеть на земле, зубрить «Конструкцию самолета», «Конструкцию двигателя М88Б», инструкции и наставления, и Пикалов недоумевал, что движет ими: патриотизм, как говорят политработники, или обыкновенный фанатизм недалеких, ограниченных людей? Что бы там ни было, он, Пикалов, не рвался навстречу опасности, где можно в любую минуту отдать жизнь, какие бы высокие цели ни ставил перед собой. Выиграет тот, кто победит, а победит тот, кто выживет. И уж он-то постарается оказаться умнее других. Нет, трусом он себя не считает и то, что требует от него фатерланд, делает, находясь под постоянной угрозой с обеих сторон: русские могут разоблачить, а соотечественники – сбить, несмотря на то что каждый раз ему сообщают сигнал «Я свой». Истребители действительно после сигнала прекращают атаку, но зенитчикам, когда летишь в группе, сигнал не подашь.

Петровский увидел Пикалова и протянул ему руку. Старший лейтенант пожал твердую и тяжелую, как свинчатка, кисть.

– С приездом, товарищ капитан. Подлетнуть решили вместе с нами на новом бомбере? – пошутил Пикалов. – Держись теперь, фриц…

– Становись! – прервал его голос начальника штаба. – Смирно!

Меньшиков неторопливо прошелся вдоль строя, поглядывая на летчиков радостными улыбчивыми глазами, заговорил бодро, со смешинкой в голосе:

– Вижу, отдохнули, сил набрались. А некоторые даже жирком обрастать стали. Пора, пора крылышки расправить. И погодка нам навстречу идет, – кивнул он на яркое весеннее солнце. – Итак, завтра назначаю полеты. Но, – он многозначительно поднял вверх палец, – для тех, кто сдаст зачеты. Сейчас все идем в сборочный самолетный цех, и члены комиссии приступят к проверке ваших знаний. Первыми сдают летчики, потом штурманы, а после уже стрелки-радисты и стрелки. Ясно? Вопросов нет? Тогда – шагом марш!..

Все было как в училище: длинный застланный красной скатертью стол, на стенах схемы и плакаты, в углу разрезанный, на металлической подставке мотор с красными ребрами. Члены приемной комиссии чинно уселись за столом, разложили на краю узенькие белые билеты с отпечатанными на машинке вопросами – по конструкции самолета, мотора и по электроспецоборудованию.

Пикалов примостился с краю, рядом с инженером по электроспецоборудованию.

Он почти не слушал, как отвечали летчики – они его не интересовали, – но, когда к столу вышел лейтенант Туманов, Пикалов весь превратился в слух: вот на этого летчика можно сделать ставку. Туманов и раньше нравился ему своей сдержанностью, немногословием, скромностью. Летал он превосходно, теорию знал как таблицу умножения, однако никогда не выставлял напоказ свои способности. А в первом боевом вылете и вовсе оказался молодцом: сам хладнокровно отражал атаки и вовремя приходил на помощь товарищам. Вот и теперь он держался перед членами комиссии свободно, просто, отвечал лаконично и ясно. По всему было видно, что это умный и способный человек. Иметь такого сообщника было пределом мечтаний.

Под этим впечатлением и вышел Пикалов на перерыв, когда летчики закончили сдачу зачетов. Но чем умнее человек, понимал Пикалов, тем труднее поймать его в свои сети, можно самому попасться. Надо действовать очень тонко и осторожно. И у него снова мелькнула мысль использовать для этой цели Серебряного.

Знания конструкции самолета и мотора у штурманов были ниже, и отвечали они далеко не так твердо, как летчики, а когда к столу вышел капитан Серебряный и уткнулся в схему работы магнето долгим блуждающим взглядом, по лицам членов комиссии побежали улыбки. Наконец Серебряного осенило, и, взяв указку, он бойко заговорил:

– Магнето служит для выработки электрического тока, который поступает по проводам к свечам, образует искру и воспламеняет топливную смесь в цилиндрах мотора. Магнето состоит из якоря, магнитов, двух катушек с обмотками, подшипников, проводов. – Серебряный замолчал и снова забегал глазами по плакату: надо было переходить к работе магнето, как стоял вопрос в билете, показать путь тока, а штурман этого явно не знал. Но вот он увидел нарисованную на плакате стрелку и оживился: – Магнитные силовые линии, образованные при вращении якоря, пересекают первичную обмотку и возбуждают в ней ток самоиндукции. Ток, двигаясь по первичной обмотке, образует вокруг нее также магнитное поле, силовые линии которого начинают пересекать вторичную обмотку. Образованный ток во вторичной обмотке пойдет по этому направлению, – капитан повел указкой. Но вот стрелка окончила свое движение, и указка остановилась. Немного подумав, капитан продолжил: – Если ток пойдет сюда… – он оторвал взгляд от схемы и посмотрел в сторону сидящих сослуживцев. Те покачали головой отрицательно, и Серебряный твердо заключил: – То это будет неправильно.

В классе и за председательским столом засмеялись. Когда смех стих, инженер полка попросил продолжить.

– Если же ток пойдет сюда, – указка двинулась в другом направлении, и снова – взгляд на товарищей, – это тоже будет неправильно.

Новый взрыв хохота заглушил доносившийся из цеха шум станков. Смеялись все, и Пикалов, видя, что Серебряный обиженно смотрит на него, ничего не мог с собой поделать, закатывался до слез.

Капитан немного выждал и сказал с раздражением:

– Чего ж тут смешного? Ведь это я для ясности. Ток пойдет вот сюда.

И хотя на этот раз он показал правильно, смех грохнул с прежней силой…