Читать книгу "Падение Запада. Медленная смерть Римской империи - Адриан Голдсуорти"

Современные историки склонны рассматривать Персию Сасанидов как куда более грозного и агрессивного противника, нежели древнее Парфянское царство, на смену которому она пришла. Кое-кто делает несерьезные заявления насчет новой сверхдержавы, представлявшей для Рима такую угрозу, что ему пришлось значительно увеличить военные расходы. Ценой этого стало сильнейшее напряжение римской экономики, повлекшее за собой интенсивные политические и социальные изменения. Таким образом, радикальные перемены в составе сената — многие из них произошли или завершились при Диоклетиане — якобы стали необходимым, пусть и болезненным ответом на ситуацию.

Да, теория удобная, но проверить ее трудно. В основном она основывается на факте побед Шапура I, несомненно, впечатляющих, но требующих рассмотрения в соответствии с контекстом и его собственными целями. Несмотря на похвальбу послов, нет никаких признаков того, что персы на самом деле когда-либо стремились восстановить древнюю империю Ахеменидов. Они действительно хотели ограничить власть Рима на территориях близ собственных земель: Рим никогда не был хорошим соседом, притом с течением времени его владения расширялись. Сасаниды также желали искоренить монархию Аршакидов в Армении, равно как и всех, кто мог бы претендовать на власть в их стране. Ардашир и Шапур воспользовались ослаблением Рима, чтобы установить свое господство над приграничными районами и напасть на саму империю.

Однако речь никогда не шла об установлении постоянного контроля. Персам недоставало сил для этого; возможно, им бы не удалось осуществить и планировавшуюся ими долгосрочную оккупацию. Армии, вторгавшиеся в римские провинции, могли грабить (и грабили) весьма обширные территории. Крупные города, такие как Антиохия, пали и подверглись разорению, но персы никогда не стремились удержать их. Другой важной целью был захват значительного числа пленников, и Шапур брал людей в плен тысячами. Их уводили далеко в глубь Персии и селили вдали от границ, чтобы побег стал практически невозможным. Там они трудились, участвуя в реализации крупных инженерных проектов: строили города, дамбы и ирригационные системы. В результате возрастала производительность сельского хозяйства на царских землях, что прибавляло правителю богатства и власти.

В соответствующих обстоятельствах персидская армия действовала весьма эффективно, хотя трудно сказать, насколько она отличалась от парфянского войска, так как мы очень мало знаем о нем. Представляется, что персы обладали большим мастерством в умении вести осаду, чем парфяне, но преувеличивать их искусство не следует. Ардашир и Шапур стояли во главе превосходной армии, приведшей их к власти. Под командованием большинства позднейших царей было далеко не так много опытных и верных солдат. Армия не являлась регулярной и основывалась на характерном для феодализма принципе «частичной занятости», что не давало возможности оставлять гарнизоны в больших городах. По достижении крупного успеха многие контингенты распускались и возвращались домой с добычей, что делало армию уязвимой.

Насколько нам известно, после 260 года Шапур не предпринимал наступательных акций против римлян. Оденат продвинулся до самого Ктесифона и, по-видимому, не потерпел ни одного серьезного поражения. Персидский царь не пытался организовать нового масштабного вторжения даже несмотря на то, что римская империя оставалась расколотой. Одна из причин заключалась в том, что Оденат, а впоследствии Зенобия имели в своем распоряжении мощную армию, хотя сомнительно, чтобы их войска были так же сильны, как регулярные части в восточных провинциях в более мирные времена. Наверное, у Шапура возникли проблемы в других областях его обширных владений — не следует забывать, что у его государства были и другие границы помимо той, что отделяла ее от Римской империи. Немаловажно и то, что он уже достиг всего, к чему стремился, воюя с римлянами: сокрушил трех императоров, претерпевших немалое унижение, разбил их армии, захватил множество городов, богатую добычу и огромное число пленников.

Римляне представляли собой энергичных и зачастую агрессивных соседей. Империя создавала угрозу, против которой Ардашир и Шапур могли объединить подданных своего вновь созданного царства. Оба нуждались в победах, которые обеспечили бы надежность их власти, а ослабленная и расколотая Римская империя давала для этого идеальную возможность. Их успех стимулировал новые войны, поскольку римляне искали реванша, вторгнувшись в Персию. Сумев отразить их атаки — или по крайней мере уцелев, — монархи приобрели еще большую славу; кроме того, у них возникли причины и основания для новых походов на римские провинции.

Персия уступала Риму в силе, и видеть в них соперничавшие друг с другом сверхдержавы — принципиальная ошибка. Персия, несомненно, была наиболее мощным государством того времени после Рима, куда более могущественным, нежели любое варварское племя или даже конфедерация племен, однако ее богатство, ресурсы и армия — непрофессиональная в отличие от армии империи — не шли ни в какое сравнение с римскими. Ардашир и Шапур воевали, чтобы победить и удержать за собой власть. Появление столь грозных владык и их потребность в новых победах совпала с периодом слабости Рима, вызванной расколом и гражданской войной. Когда Шапур утвердился на троне, его агрессивность ослабла. Цари, правившие позднее, были менее одаренными полководцами или больше занимались борьбой с внутренними соперниками, что мешало им нападать на Рим. Кроме того, они встретили куда более мощное и лучше организованное сопротивление, поскольку гражданские войны в империи утратили прежнюю интенсивность. И многим поколениям персов так и не удалось повторить успех Шапура.

Глава седьмая.

КРИЗИС

Никогда прежде не было столь мощных землетрясений и моровых поветрий, никогда прежде не появлялись тираны и императоры, возносившиеся к власти столь быстро; подобное можно лишь изредка прочитать в истории древних — если можно прочитать вообще. Некоторые из этих людей правили длительное время; некоторые были у власти недолго; некоторые едва успевали получить титул и мимолетные почести, как их низлагали. За шесть десятилетий в римской империи властвовало больше людей, чем прошло лет.

Геродиан, середина III века

На протяжении полувека, прошедшего между убийством Александра Севера и победой Диоклетиана над Карином, императорский престол занимали около шестидесяти человек. Точную цифру установить невозможно, поскольку в ряде случаев непонятно, претендовал ли лидер восстания на трон и, более того, существовал ли он в принципе. В 2004 году в графстве Оксфорд была найдена монета с изображением Домициана, узурпатора, продержавшегося исключительно короткий срок. Согласно кратким упоминаниям в источниках, он восстал против Аврелиана в 270 или 271 году. До этого среди находок имелась лишь одна монета с его именем, и большинство историков оценивало ее как фальшивку. Теперь ясно, что он претендовал на власть над империей — вероятно, над западными провинциями — и продержался достаточно долго, чтобы выпустить монеты со своим именем.

Домициан был одним из множества тех, кого можно назвать императорами со значительной долей условности; срок их правления исчислялся неделями. Галлиен продержался значительно дольше других, если прибавить семь лет, в течение которых он правил совместно с отцом, к восьми годам единоличного его правления. С другой стороны, самое долгое царствование — девять лет — выпало на долю Постума, хотя под его властью находилась лишь половина империи. И Галлиена, и Постума убили в результате заговоров, возникших в среде высшего офицерства и прислуги. То была обычная судьба императоров вне зависимости от длительности их правления.