Читать книгу "Незримого начала тень - Елена Руденко"

— Можно я поставлю цветы в гостиной? — спросила Лизанька кузена нежным мелодичным голоском.

— Да, милая, разумеется, — несколько отрешённо ответил он.

Не спеша составив букет, воздушное создание покинула нас. Выходя, она странно оглянулась на графа, и, задумчиво улыбнувшись, скрылась за дверью.

— Мне бы хотелось побеседовать с вашими родственниками, — сказал Константин. — А также со знакомыми графини, которые сейчас в Кисловодске…

— Катерину приехала навестить одна из её приятельниц. Завтра я устрою вам встречу со всеми, кто заинтересует… Уверен, никого из них даже не помышлял о подобной подлости… Скорее всего, у меня есть тайный враг, которого я очень сильно обидел несколько лет назад, а сам даже не придал этому значения, — голос графа звучал уверенно.

Вдруг я услышала тихое звучание гитары, доносившееся из комнат.

— Кто-то музицирует? Очень мило, — заметила я, полагая, что Лизанька решила поразить нас своими талантами.

— Вы тоже слышите! — воскликнул граф. — Кати играет на любимой гитаре в своей комнате… Право, никто, кроме вас и меня не слышит этих звуков…

— Вы правы, я не слышу ничего, — признался Константин.

Мелодия звучала все увереннее и громче. Граф, прикрыв глаза, задумчиво вслушивался в милые сердцу звуки. Он не безумец!

* * *

Вернувшись домой, мы застали доктора Майера. Думаю, в этот день некоторые пациенты остались без его полуденного визита.

— Что вы теперь скажете? — спросил доктор, не скрывая любопытства.

Я пересказала наш разговор, описав видения и чувства, охватившие меня.

— Позвольте узнать, вы испытываете какое-либо предчувствие о судьбе графа? — тревожно спросил доктор.

— Нет, я ничего не чувствую, — ответила я немного виновато.

— Доктор, не докучайте моей сестре, — сказала Ольга сурово. — Если граф обречён, то мы ничем не сможем ему помочь! Если же опасность ему не угрожает, нет нужды беспокоиться понапрасну.

— Простите мою навязчивость, — поспешил извиниться доктор, — но я надеюсь предотвратить возможное убийство.

— Увы, у нас есть основания беспокоиться за жизнь графа Белосельского, — сказал Константин. — Сам граф назвал нескольких людей, у которых может быть мотив… Хотя он доверяет им…

Ольга пожала плечами. За время замужества она привыкла к убийствам и уже не испытывала былого беспокойства за судьбу каждой возможной жертвы. А мои видения грядущих смертей только усилило её безразличие. Сестру волновало лишь моё душевное спокойствие.

— От этих убийств Аликс дурно спит, — сказала сестра. — Помню, она неделю не могла успокоиться, когда ей дали осмотреть нож, которым зарезали молодую даму…

Картинки былого убийства вновь промелькнули перед моим взором, но на сей раз я сумела сдержать чувства. Видения смерти — как привычны! Спокойный уход человека в мир иной не вызывает печали. Недавно наяву видела смерть разбойников, но злодеи достойны кары, поэтому их участь не тронула меня. Но как можно спокойно взирать на жестокое кровавое убийство невиновного, слышать крик боли умирающего, чувствовать его страдание и отчаяние. Иногда я плачу от несправедливости. Почему этот человек убит? Разве он совершил зло, за которое следовало заслужить подобную участь?

Константин виновато промолчал.

— Беседа с графом оказалась вполне приятной, — поспешила заверить я, — мне лишь грустно, что его любовь оказалась трагичной…

Мы замолчали, поминая новопреставленную рабу божию Катерину.

Из журнала Константина Вербина

Сегодня я встретил моего приятеля князя Александра Долгорукова, недавно прибывшего на воды. Молодой человек приятный в общении и достаточно благоразумный, чтобы не докучать мне своей юношеской философией.

Разумеется, нельзя было не пригласил князя отобедать у нас.

— Рад вашему приглашению… но, — князь Александр запнулся.

Я промолчал, дабы дать ему возможность подобрать слова. По правде сказать, не стоило трудов догадаться, речь пойдёт о нашей дорогой Алечке.

— Мне очень жаль, что я не пришелся по нраву вашей свояченице, — сокрушался князь. — Стоит мне только появиться у вас в гостиной, как она находит благовидный предлог уйти…

Ответ найти не удалось. Как сказать князю, что дело вовсе не в неприязни Аликс, а как раз наоборот?! Даже наблюдательная Ольга не смогла понять истинной причины желания Аликс немедленно сбежать при появлении князя Долгорукова.

— Даже если князь неприятен тебе, ты не должна уходить! — поучала она. — Неужели тебе надобно повторять о столь очевидных правилах приличия!

В том-то и дело, что Аликс находит Долгорукова очень даже приятным, но никак не может победить застенчивость. При всяких попытках поговорить о князе, барышня всякий раз, краснея от волнения, прерывает разговор.

— Аликс, как вам известно, обладает особыми талантами, — наконец, придумал я правдивое объяснение. — Она может покинуть гостей в любой момент… Дело не в её отношении к вашей персоне… Такие люди несколько чудны в своих поступках…

— Надеюсь, что это так… Мне бы хотелось произвести на Александру наиболее благоприятное впечатление, — Долгоруков запнулся, понимая, что его слова звучат двусмысленно.

Я сделал вид, будто ничего не понял. Похоже, чувства Аликс взаимны. Не имею ничего против такого ухажёра для Александры, князь человек порядочный. Меня очень беспокоят кавалеры, которые вьются вокруг моей родственницы. Знаю, она мудрая барышня и её нелегко обмануть, но опасения остаются, что Аликс сочтет за искренность заученные пышные фразы.

— Как вы относитесь к мистике? — спросил я.

— Сейчас просвещённое общество разделилось на три группы, — задумался князь. — Одни считают мистику глупыми суевериями, другие не мыслят жизни без гаданий и спиритических сеансов, третьи относятся к мистике с уважением и осторожностью. Я отношу себя к третьей группе…

— Значит, тут мы с вами схожи, — обрадовался я.

— Вы беспокоитесь, не считаю ли я способности Александры выдумкой? — Долгоруков немного обиделся. — Напротив, меня восхищают подобные люди, но я достаточно вежлив, чтобы не донимать их глупыми расспросами!

— Это делает вам честь… Спешу заметить, Аликс не очень жалует водяное общество, — добавил я. — Стоит мне или Ольге замешкаться, как она постоянно становится объектом насмешек злобных дам и их тугоумных услужливых кавалеров.

— Как я заметил, кавалеры быстро унимают свой пыл, когда понимают, что им придётся иметь дело с вами, — отметил князь.

— Но больше они боятся не выстрела моего пистолета, а остроумия моей милой Ольги!

— Да, после точных замечаний вашей супруги этим господам лучше бы быть застреленными, — согласился Долгоруков.