Читать книгу "Балты. Люди янтарного моря - Мария Гимбутас"

В балтийской мифологии Калвайтис, или Калвелис, соотносился с греческим Гефестом, скандинавским Велундом, финским Илмариненом. Молот его был необычайных размеров. Иероним из Праги, литовский миссионер, заметил в 1431 году, что литовцы почитали не только Солнце, но также и железный молот редкой величины. Полагали, что именно с его помощью удалось освободить Солнце из заключения.

Бог грома, властитель воздуха Перкунас, был решительным мужчиной с медной бородой и топором или молотом в руке. Он путешествовал по небу в огненной грохочущей двухколесной колеснице, запряженной одним или двумя козлами. Когда слышали гром и видели молнию, то говорили:

Едет Перкон издалека,Громыхает за рекою.Эй, скорее убирайте,Что сушить повесили (33 702).

Замок Перкунаса находился на высокой горе (в небе). Бог был справедлив, но беспокоен и нетерпелив, он великий враг злых духов, дьяволов, выступает против любой несправедливости или недобрых людей. Он отыскивает дьявола и поражает его молнией, бросает свой топор или пускает стрелы в злодеев, мечет молнии в их дома. Перкунас не выносит лжецов, воров или эгоистичных и пустых людей. Дерево или камень, пораженные молнией, защищают от злых духов и помогают от болезней, прежде всего от зубной боли, лихорадки и икоты.

Бог гремит, бог гремит,Метит громом в крепкий дуб.Жар на землю сыплется (33 700).

Каменные стрелы Перкунаса обладают особой животворящей силой. И в наши дни их называют «пулями Перкунаса» (каменные или бронзовые топоры, боевые топоры в доисторические времена часто украшали зигзагами – символом молнии и кругами – символами солнца). Вплоть до исторических времен в качестве амулетов носили миниатюрные топорики из бронзы. Считали, что Перкунас также очищает землю от зимних духов. После того как первая весенняя гроза пробуждала землю, быстро начинала расти трава, прорастало зерно, деревья покрывались листвой.

Кроме лошади и козла, символами мужской, животворящей силы считались также бык, олень и лебедь. Безвредная змейка, уж (по-литовски – жалтис), играла важную роль в сексуальной сфере. Считалось добрым знаком, когда уж жил в доме, под кроватью, или в каком-нибудь уголке, или даже на почетном месте у стола. Верили, что он приносит счастье и процветание, усиливая плодородие земли, и способствует деторождению. Встреча с ужом означала свадьбу или прибавление в семействе.

В литовском фольклоре жалтис выступает и как посланец богов. Он любим Солнцем, убийство ужа приравнивалось к преступлению. «При виде мертвого ужа и Солнце плачет», – говорится в пословице. Обозначение в литовском «змеи» как gyvaté (живате) указывает на связи со словами gyvybé, gyvata – «жизнь», «жизнеспособность». Другим мистическим, приносящим богатство существом, известным из ранних письменных источников, а также из фольклора, считается Айтварас (летающая змея). Иногда он имеет голову ужа и длинный хвост, который светится, когда Айтварас летит по воздуху. Иногда его представляют в виде золотого петуха.

Все балтийские народы имеют развитый и древний культ огня. Огню поклонялись и считали его бессмертным. На высоких горах и на речных берегах находились официальные племенные святилища, там горел огонь, охранявшийся жрецами. В каждом доме размещался священный очаг, где постоянно поддерживали огонь. Только раз в году, накануне праздника летнего солнцестояния, его символически гасили и затем снова разжигали.

Огонь по аналогии с Солнцем считался божеством, требующим жертв. Латыши называли пламя «матерью огня» (uguns mate), в Литве – Gagija (от глагола gaubti – «укрывать»), в Пруссии – Panike – маленьким огнем». Его «кормили» и тщательно оберегали, хозяйка дома укрывала на ночь угли в очаге. Огонь считали очистительным элементом и символом счастья. В одних мифах рассказывалось, что огонь был принесен на землю Перкунасом во время бури, в других – птицей, обычно ласточкой, которая сгорела, пока несла его людям.

Объем настоящего издания не позволяет более детально представить все, что зафиксировали христианские миссионеры в балтийских землях, или нарисовать более полную картину народных верований, которые оставались в фольклоре практически в том же самом виде, что и в ранний период ее бытования.

Надеюсь только, что даже из представленного нами краткого очерка читатель сможет составить общее представление об верованиях балтов, в которых сохранились основные вехи древней истории, которые тесно соотносятся с первыми известными религиями индоевропейских народов, прежде всего индоиранскими верованиями. Об этом свидетельствуют культ мертвых, погребальные обряды, попечение небесных божеств, таких, как Солнце, культы змеи, лошади, воды и огня. В то же время сохранилось и крестьянское представление о реальном мире и его разнообразном природном окружении, поддерживаемые глубоким благоговением человека перед всем живым: лесом, деревьями и цветами, – а также глубокой нерушимой связью с животными и птицами.

Рассматривая древнейшие верования балтов, мы исходили из того, что все древние религии воплощали единый взгляд на мир, существенная часть которого сохранилась и в памяти современных литовцев и латышей, продолжая вдохновлять поэтов, художников и музыкантов.