Читать книгу "Сидней Рейли. Подлинная история «короля шпионов» - Эндрю Кук"

17 августа состоялась первая из нескольких встреч Рейли с Берзиным. Рейли информировал Берзина о том, что получил одобрение на запрашиваемую Берзиным сумму, которая будет выплачена несколькими частями. Первая же сумма составила 700 тысяч рублей, которые Рейли тут же вручил Берзину. Затем Рейли предложил Берзину нечто такое, что вообще никак не обсуждалось представителями союзных держав. Почему бы, спросил он, не подготовить латышский мятеж в Москве к моменту интервенции союзных войск? Не в последний раз роль посредника давала Рейли блестящую возможность преследовать свои собственные интересы.

По воспоминаниям Локкарта, Рейли сообщил ему, что его переговоры с латышами идут гладко, и предложил, что мог бы с помощью латышей организовать контрреволюционное восстание в Москве. В своей книге «Воспоминания британского агента» Локкарт пишет, что он обсудил предложение Рейли с генералом Лавернем и французским консулом Гренаром, после чего Рейли недвусмысленно было сказано, чтобы он забыл раз и навсегда о столь «опасной и сомнительной затее».

5 ноября 1918 года Локкарт написал английскому министру иностранных дел Бальфуру пространную записку, в которой он попытался внести ясность в вопрос о «так называемом заговоре союзников против советского правительства», однако в ней он ни единым словом не упоминает о цитируемом выше предупреждении Рейли. По версии записки, он лишь предупредил Рейли, что «этой акцией он вряд ли добьется успеха» — фраза, которую в любом языке мира вряд ли можно истолковать как запрет.

Далее Локкарт пишет, что потерял Рейли из виду и случайно встретился с ним уже спустя несколько месяцев в Англии. Будучи связанным еще с одним английским нелегалом, капитаном Джорджем Хиллом, Рейли несколько раз встречался с Берзиным и передал ему оставшиеся суммы в 200 и 300 тысяч рублей. Рейли и Берзин также условились о дате переворота, который должен был произойти 6 сентября, в день совместного заседания Исполкома Совнаркома и Московского Совета в здании Большого театра. В планы Рейли не входило убийство Ленина и Троцкого, он лишь хотел предельно унизить их, проведя без штанов по московским улицам. В ответ на это Берзин в лучших традициях чекистских провокаций предложил убийство Ленина и Троцкого. Несмотря на то что Рейли возражал против этой идеи на том основании, что убийство сделает из них мучеников, официальная советская версия «дела Локкарта» утверждает, что Рейли планировал их расстрелять сразу же после ареста.

25 августа французский журналист Рене Маршан вместе с французским консулом Гренаром присутствовал на совещании в американском консульстве. Совещание было созвано по инициативе консулов Пуля и Гренара для того, чтобы собрать вместе своих агентов: Рейли, Каламатиано и Вертемана. Маршан, который был позже разоблачен как сторонник большевиков, передал отчет об этой встрече в ЧК. Чтобы не допустить разоблачения Маршана, Дзержинский предложил ему написать письмо французскому президенту Раймону Пуанкаре с подробным описанием обсуждения планов заговорщиков, свидетелем которых он был. Предполагалось, что это письмо будет «обнаружено» чекистами, которые явятся на квартиру Маршана с обыском до того, как он успеет отправить это послание. Эта находка должна была послужить поводом к раскрытию заговора.

Однако этим планам предшествовало два драматических и совершенно непредвиденных события. 30 августа Леонид Канегиссер, активист Рабочей народной социалистической партии, убил из револьвера председателя петроградской ЧК Моисея Урицкого. В этот же день совершенно независимо от покушения Канегиссера член партии эсеров Фаня Каплан выстрелила в Ленина в тот момент, когда он собирался уезжать с митинга на заводе Михельсона в Москве. Ленин чудом остался в живых. Из двух пуль, выпущенных с близкого расстояния, одна прошла в нескольких миллиметрах от сердца, а другая едва не задела сонную артерию.

Таким образом, ЧК получила великолепную возможность представить эти не связанные между собой события как огромный заговор, на который необходимо было ответить акцией возмездия. В результате проведения так называемого «красного террора» было схвачено и расстреляно более тысячи политических противников большевиков. Во время налета чекистов на здание английского посольства был убит капитан Кроми, оказавший им вооруженное сопротивление. Имея при себе список Берзина, чекисты произвели аресты лиц, имевших отношение к «заговору Локкарта», и многих других. Локкарт был арестован, хотя позже и выпущен в обмен на освобождение Литвинова, арестованного в Лондоне в качестве ответной меры. Елизавета Оттен, любовница и главный курьер Рейли, также была арестована вместе с другой его любовницей, Ольгой Старжевской.

Позже Ольга расскажет об обстоятельствах своего ареста в своем заявлении в Общество Красного Креста помощи политическим заключенным:

«12 сентября я была арестована во ВЦИК, где служила в распределительном отделе с мая месяца. Накануне у меня вечером был обыск на квартире, но ничего не было взято, и никто не был арестован. Причина моего ареста мне известна и заключается она в том, что мой жених Константин Маркович Массино, которого я очень любила и с которым я решила уже вместе жить, — оказался англичанином Рейли, участвовавшим в заговоре англо-французов. Во время нашего знакомства он выдавал себя за русского и только перед тем, как скрылся, он сказал мне — кто он. До того момента у меня никаких сомнений не было, что он русский. Я ему верила и любила и видела в нем человека очень честного, благородного, интересного и очень большого ума, и в душе я гордилась любовью его. Поэтому то, что открылось передо мною о нем при допросах, — было для меня ужасно. Получилось два ничего общего не имеющих человека. Я увидела и почувствовала до боли — обман, грязь, низость поступков этого человека. Об этом заговоре я узнала только из газет. Никогда он мне о нем ничего не говорил. Наоборот, мне он казался сторонником Советской власти, хотя серьезно на политические темы я с ним не говорила, т. к. была занята исключительно устройством личной жизни, своей новой квартиры, хозяйством и службой. Политической жизнью я интересовалась поверхностно. За все время моего пребывания в Москве, как и до этого, я не только не участвовала ни в каких противоправственных организациях, я не высказывалась против существующего порядка, но, наоборот, всегда была за большевизм и коммунизм, как я это понимала, и все, кто меня знали, — называли большевичкой».

Елизавета Оттен также обращалась с прошением в политический Красный Крест:

«Я арестована 1 сентября за знакомство с английским офицером Рейли, замешанным в англо-французском заговоре. С Рейли я была знакома более четырех месяцев, и с самого начала знакомства он сумел привязать меня к себе. О своей политической деятельности он никогда со мной ничего не говорил, кроме того, что он служил в английской миссии. Он у нас жил на квартире, и, когда начались преследования английских офицеров, он уехал от нас, сказав, что скоро совсем покинет Россию. При прощании он просил меня оказать ему услугу, состоявшую в том, что, пока он будет в Москве, передать письма, которые могут ему принести по прежнему адресу. Я обещала, не подозревая, что эти письма имеют политическое значение, так как в противном случае я не согласилась бы, потому что никогда не принимала участия в политической жизни. На допросах я узнала, что Рейли самым гнуснейшим образом обманывал меня, пользуясь моим исключительным отношением к нему для своих политических целей, а своим будто бы отъездом из Москвы хотел замаскировать перемену своего отношения ко мне, так как в это время он собирался переехать на квартиру к одной разведенной даме, на которой обещал жениться»[35]