Читать книгу "Дитрих и Ремарк - Людмила Бояджиева"

Теперь она чувствовала себя подругой воина и с новым пылом работала на кухне для призывников — мыла посуду и чистила кастрюли по локоть в грязной воде. Это производило потрясающее впечатление на молодых людей, уходящих на фронт.

Марлен удалось узнать, что Габен, служивший в танковых частях, находится в Алжире. Теперь она всеми силами рвалась на фронт.

ОСО — Объединенная служба культурно-бытового обслуживания войск — составляла актерские бригады для обслуживания военных частей. Марлен удается получить распределение в труппу, отправлявшуюся в Северную Африку.

Позже она скажет, что война была самым лучшим временем в ее жизни. Именно там, на гибельной черте последнего боя, оказалось, что божественная Дитрих — актриса героического амплуа, а война — самая любимая и самая блистательная ее роль. За проявленное геройство она удостоилась медалей, похвал, уважения, почитания. О времени, проведенном во фронтовых бригадах, повествуют самые вдохновенные истории Марлен.

Труппа Дитрих выступала с первыми шоу в Алжире. Молодые ребята — военные летчики, битком заполнили зал какого-то кинотеатрика. В концертном облегающем платье из золотых блесток перед парнями стояла сама Марлен — богиня экрана. Та, которая могла наслаждаться роскошью Голливуда, но прикатила к ним, в Северную Африку, чтобы поднять настроение перед сражением. И они вскакивали, приветствуя ее радостными воплями. Марлен пела свои знаменитые песни, зал замирал, затаив дыхание.

Между концертами Марлен посещала госпитали, пела или просто навещала раненых. Она любила рассказывать, как врачи подводили ее к умирающим немецким пленным и эти страдающие мальчики смотрели на нее во все глаза.

— Вы, правда, настоящая Марлен Дитрих? — спрашивали они. Наклонившись к несчастным, она тихо напевала по-немецки «Лили Марлен».

5

Прошел слух, что на фронт пришло подкрепление — бронетанковая дивизия Свободной Франции. Потребовав джип с водителем, Дитрих отправилась на ее поиски. Они исколесили все дороги и лишь вечером увидели стоявшие под деревьями танки. Люки были открыты, экипажи отдыхали наверху.

«Я бежала от танка к танку, выкрикивая его имя. Вдруг я увидела эту изумительную шевелюру с проседью. Он стоял ко мне спиной.

— Жан! Жан, mon amour! — крикнула я.

Он обернулся, воскликнул «Merde!» и, соскочив с танка, заключил меня в объятия».

Они стояли, тесно прильнув друг к другу, не замечая чужих тоскующих глаз, завидующих седому человеку, который держал в объятиях мечту. Поцелуй затянулся, и танкисты, сорвав с головы форменные береты, громко приветствовали их.

Звук заведенных моторов заставил их разомкнуть объятия. Жан снова поцеловал Марлен.

— Мне пора, ma grande, ma vie (моя великолепная, моя жизнь).

Фронтовая встреча, любимый, исчезающий в танке, возможно, навсегда — это было в жизни Марлен, и это было всерьез, как бы ни отдавал киномелодрамой ее рассказ.

А вот еще одна ее история, тоже правдивая и тем не менее — вполне кинематографическая.

«В тот день, когда мы давали концерты в старом амбаре, холод пронизывал до костей — холод, мрак и совсем рядом канонада близкого боя. Я стояла в своем золотом узком платье, освещенная лишь фонариками ребят, направленными на меня.

Под переборы одинокой гитары я тихо пела, обнимая самодельный микрофон. Для измученных войной мужчин я была воплощением мечты о всех любимых женщинах. Как стрекот сверчка, раздавался звук застегиваемых молний. Я пела всем известные песенки «Что выйдет у ребят из задней комнаты», «Я ничего не могу дать тебе, кроме любви» — пела для них.

Прозвучала команда: на выход!

— До встречи, Марлен!

— Эй, крошка, адью!

— Прощай, конфетка.

И они уходили — нести смерть или встретить ее. Я стояла там, замерзшая, всеми брошенная, и смотрела, как они уходят».

Африка, Сицилия, Италия, Испания, Гренландия, Исландия, Франция, Бельгия, Голландия, Чехословакия — маленькие городки, деревни, полевые лагеря. Бомбежки, грязь, вши. Окопное братство актерской труппы и отчаянное желание Марлен скрасить участь уходящих на смерть ребят. Позже она сама признавалась, что не могла отказать в близости этим мальчикам, оказавшимся перед лицом смерти. В плотской радости, столь необходимой им перед боем и, возможно, последней в их жизни. Тем более что «любовное крещение» парень принимал от самой Марлен — Королевы мира.

Когда Марлен попросила послать ее к войскам, вступившим в Германию, командование отказало ей. Генерал Омар Бредли вызвал Дитрих в свою ставку.

«Генерал Бредли находился в своем вагоне. Кругом были развешаны карты. Генерал выглядел бледным и усталым. «Я вам доверяю», — сказал он мне. Я ответила: «Благодарю вас, сэр».

Он продолжил: «Завтра мы будем на немецкой земле, а вы находитесь в тех частях, которые первыми туда войдут. Я говорил о вас с Эйзенхауэром, и мы оба решили, что вам лучше остаться в тылу, выступать в прифронтовых госпиталях… Мы не можем подвергать вас опасности… Нацистов очень устроит, если вы попадете к ним в руки. Они могут сотворить из этого сенсацию». Я сделала все, чтобы изменить решение генерала, просила, умоляла… В конце концов он разрешил мне отправиться в Германию».

Вопреки опасениям генерала, в Германии Марлен не приходилось слышать ни угроз, ни оскорблений. Она утверждала, что жители разрушенных бомбежкой городов выказывали ей уважение и симпатию. Они гордились тем, что великая Марлен — немка.

6

Все эти месяцы — с апреля 1944-го по июнь

1945-го, которые Дитрих провела во фронтовых бригадах, мысли Ремарка были с ней. Он заканчивал «их роман» — «Триумфальную арку», заново переживая свою мучительную любовь. Равик — бежавший от фашистов врач, нелегально живущий в Париже, прошедший через ужасы гестапо и переселенческих лагерей, выслеживает попавшего в Париж гестаповского мучителя. Он убивает его, зная, что тем самым обрекает себя на гибель, в лучшем случае — на новое бегство. Равик совершил свой подвиг на своей личной войне. А Жоан ушла навсегда, освободив Равика от наваждения. Ремарка тоже. Отдав роман в печать, он впервые вздохнул свободно.

В послевоенной Америке — упадок экономики и разгул бюрократии. Вернувшиеся с фронта оказываются не у дел. «Чем больше солдат возвращалось с фронта, тем меньше было работы, — вспоминает Марлен. — Мы были вне себя от обиды и возмущения… горький, горький послевоенный опыт».

Габену отказывают в Голливуде: «Вы слишком долго не появлялись на экране, и о вас забыли». Он возвращается в Париж и умоляет Марлен приехать сняться с ним в фильме и выйти замуж. Дитрих телеграфировала, что готова сделать и то, и другое.

19 февраля 1945-го она приехала в Париж. Бурная встреча с Жаном, клятвы, заверения в вечной любви. Они вместе снимаются в фильме «Мартен Руманьяк». Марлен вновь играет роль прекрасной женщины, вызвавшей соперничество двух мужчин и погибающей от руки одного из них. Но Марлен не торопится расторгать брак с Рудольфом Зибером, дабы навсегда связать свою судьбу с Габеном. Ее пугает непримиримая ревность Жана и мешает новое увлечение.