Читать книгу "Под солнцем Рио, или Операция "Узник" - Фридрих Незнанский"

Еще несколько секунд Алексей Андреевич с изумлением глядел вокруг, словно не верил, что все это — его рук дело, потом кто-то из охранников ударил его полицейской дубинкой по голове, и он потерял сознание.

17

— Сеньор Скалаповский! Сеньор Скалаповский, очнитесь!

Алексей Андреевич разлепил веки и тут же снова зажмурился. Свет больно резанул его но глазам в затылке заломило.

— Сеньор Скалаповский, очнитесь!

Медведев сделал вторую попытку прийти в себя, и эта попытка оказалась более удачной. Теперь уже он не закрыл глаза. Прямо над собой он увидел круглое лицо с толстыми губами и маленькие очки, сквозь которые на него смотрели два темных, круглых глаза.

— Ага, очнулись. — Толстяк улыбнулся.

— Кто вы? — сипло пробормотал Медведев.

— Я тюремный врач. Меня зовут Марио Петроне.

Медведев приподнялся на локте и увидел, что лежит на кушетке, а вокруг, вдоль стен, стоят белые шкафы. В нос ему ударил запах лекарств.

Алексей Андреевич перевел взгляд на врача и спросил:

— Что случилось?

— А вы ничего не помните? — Брови врача сложились домиком. — У вас небольшое сотрясение мозга, но, в принципе, ничего опасного. Ох и наделали вы дел.

Сеньор Петроне вздохнул и скорбно покачал головой.

Медведев напряг память, и вдруг лицо его исказила мучительная гримаса. Он вспомнил все!

— Я убил его? — взволнованно спросил он.

— Если вы о госте нашего начальника тюрьмы, то да, — кивнул сейьор Петроне. — И это очень грустно. Мне приходится часто сталкиваться се мертвецами, поэтому я давно разучился принимать чью-то смерть близко к сердцу. Но на других это произвело огромное впечатление.

— А… второго? — сипло поинтересовался Алексей Андреевич, не глядя врачу в глаза.

— Вы про начальника тюрьмы Перона? — Врач улыбнулся. — Он жив. Я наложил ему швы на щеку и на ухо. Шрамы, конечно, останутся, но стоит Ли переживать по столь пустяковому поводу?

Медведев вздохнул.

— Наверное, не стоит, — тихо проговорил он. — По крайней мере, я-то уж точно переживать не стану. Если только…

В сердце у него засаднила заноза.

Ирина! Ведь этот подонок Рауль мог ее…

Медведев тряхнул головой; нет, они ее не тронут. Она — единственный их гарант. Теперь они знают, на что он способен, и будут держать ее при себе до последнего.

В мыслях Алексея Андреевича царил полный сумбур, в душе — тоже. Единственное, чего там точно не было, — это жалости к погибшему.

На мгновение Медведеву показалось, что он все еще ощущает пальцем упругую твердость спускового крючка. Алексей Андреевич поймал себя на том, что испытывает что-то вроде наслаждения, и это явилось для него полной неожиданностью.

Он прочистил горло кашлем и вновь обратился к врачу:

— Как вас там… сеньор…

— Петроне, — подсказал врач. Марио Петроне.

— Сеньор Петрове, что же теперь будет?

— С вами? — Врач пожал плечами. — Не знаю. Меня попросили поставить вас на ноги. Думаю, что после этого вас отправят обратно в камеру.

— А почему они позволили мне остаться с вами наедине? — спросил Медведев.

— Наедине? — Врач усмехнулся. — За этой дверью дежурит целый взвод охранников. Краем уха я слышал, что им запрещено стрелять на поражение. Но Перон кричал, что он будет только рад, если они сломают вам руку или ногу.

Сеньор Петроне поправил толстым пальцем очки и добавил:

— Поэтому на вашем месте я вел бы себя предельно смирно. Чтобы не спровоцировать охранников на жесткие действия.

— Спасибо, — пробормотал Алексей Андреевич. — Я обязательно воспользуюсь вашим советом.

— Вот и хорошо, — улыбнулся врач. — А теперь давайте проверим ваш пульс и давление. Ложитесь на кушетку.

Медведев снова опустил голову на подушку.

«Не буду ни о чем думать, — сказал он себе. — Хотя бы полчаса. А потом… Потом что будет — то будет»..

И он закрыл глаза.

18

Егор Кремнев и Шеринг два дня работали не покладая рук. Они слышали о том, что начальник тюрьмы ранен, но о прочем охрана им не докладывала.

Кремне в терзался в догадках, пока Хосе Биро все ему не рассказал. Сообщил он буквально следующее:

— В камеру к твоему другу зашел в гости начальник тюрьмы Перон. Твой друг устроил дебош. Он выхватил у охранника пистолет и выстрелил в Перона. Слава богу, пуля прошла по касательной и лишь немного поранила начальнику щеку.

— А что стало с моим другом? — поинтересовался Егор, скрывая тревогу за невозмутимым тоном. Он боялся, что после этого инцидента Медведева могут упрятать в карцер или даже перевести в другую тюрьму. Но Биро его успокоил:

— Его слегка помяли. Но, говорят, доктор уже поставил его на ноги.

— И где он теперь?

— В своей камере, — ответил Биро, — Его привели туда час назад. — Охранник нахмурился и мрачно добавил: — Будь он обычным зэком, ему бы не избежать карцера. Хотя… он бы до него не дотянул. Перон самолично перебил бы ему позвоночник. Но твой друг здесь на особом положении.

— Ему по-прежнему разрешают прогулки? — спросил Егор.

Биро хмыкнул:

— Я не слышал, чтобы ему это кто-то запрещал.

— Значит, его выведут на прогулку и в воскресенье?

— Только если он опять не откроет стрельбу, — с мрачной усмешкой заметил Биро.

Кремнев облегченно вздохнул. Пока все идет по плану. А там будет видно. И он снова взялся за лом.

И вот, наконец, наступило воскресенье. С утра в тюрьме только и было разговоров, что о приезжем проповеднике да о предстоящей драке Егора с Большим Энрике.

Многие из заключенных — уж непонятно по какой причине — ставили деньги на Егора. Возможно, зэков удивила его дерзость, и они втайне полагали, что эта дерзость должна быть чем-то подкреплена. Чем-то, помимо смелого взгляда и бойкого языка.

На утренней поверке один из зэков шепнул Кремневу:

— У Энрике слабая левая коленка. Хочешь сбить его с ног — лупи по коленке.

С Большим Энрике за эти дни Егор не пересекся ни разу. «Разводящие» внимательно следили за тем, чтобы противники не встретились вне «ринга» и не переломали друг другу кости до поединка.

О предстоящей драке Кремнев не думал: В этом вопросе, будучи человеком верующим, он целиком положился на Господа Бога. Лишь изредка поглядывал он из-под ладони на яркое небо и беззвучно шевелил губами:

— Старик, я на тебя надеюсь. Не подведи.