Читать книгу "Спартанец - Александр Тутов"

Конечно, первая схватка – это всего лишь первая схватка. Она не имеет серьёзного отношения к исходу всей битвы, но она добавила уверенности в своих силах. Столько лет бояться, дрожать при одном упоминании о всадниках Цербера, а тут заставить их бежать! Крестьяне радостно ликовали, видя, как отступают всадники Цербера.

– Это пока у нас нет потерь, – тихо, так, чтобы слышал один Ксантипп, сказал Орест.

Он десятки раз участвовал как в обороне, так и в штурме крепостей, и понимал, что может вскоре произойти.

Но пока он был доволен началом. Это давало шанс продержаться дольше.

Орест осознавал, что времени подготовить из крестьян сносных вояк им не хватило, оставалось надеяться на боевой дух, который им удалось (или не удалось?) вдохнуть в ополченцев.

Иногда душевный настрой может преодолеть тренированность и боевой опыт противника.

«Лев во главе стада баранов – это лучше, чем баран во главе львов!» – истину эту Ксантипп помнил с детства.

Помнил он и слова великого Брасида: «Лучше проиграть битву с Леонидом, чем выиграть с Ксерксом!».

А может, сам Брасид так и не говорил, и ему эти слова просто приписали. Или это сам Ксантипп так решил? Это неважно!

7

Ксантипп внимательно осмотрел сооружённые стены. Сложенные из камня и скреплённые глиной, они не выглядели суровыми и неприступными крепостными стенами. Времени было слишком мало, чтобы сооружать что-то монументальное. Но всё-таки в ней было около трёх метров высоты, она надёжно прикрывала от стрел и дротиков, а через бойницы вполне удобно и достаточно безопасно стрелять во врагов. Благо стрел заготовили достаточно, тут кузнец Тиар постарался! Хорошо, что не он оказался предателем или шпионом!

Правда, если у всадников Цербера окажется катапульта, то она в короткий срок разнесёт стену, превратив её просто в кучу камней.

Но катапульты, слава Аполлону, пока не видать! Но всадники Цербера могут изготовить хороший таран, и тогда им без труда можно будет раскурочить стену.

Так что не зря успели изготовить вторую стену. Она была чуть повыше первой. Её ещё продолжали укреплять. Ксантипп приказал строителям не прекращать работы, отправив Ореста следить за этим. Тем более, что пока всадники Цербера гарцевали в отдалении, решая, как поступить. Оборонительные стены их смущали, пусть и такие скороспелые. К тому же, они, наверно, пока расспрашивают Руфла, пытаясь выяснить слабые места в обороне. Если они, конечно, не просто тупые разбойники, которые абсолютно не смыслят в вопросах стратегии и тактики, используя лишь наглость и напор в надежде на численный перевес и тот ужас, который внушали их собачьи личины и мрачная, жуткая слава.

Всадники Цербера были привычны к тому, что всех обычно охватывал леденящий душу ужас, подавляя волю к сопротивлению. Их дикая жестокость, ещё более усиленная слухами, действовала на людей сильнее, чем любое оружие. Так было бы и сейчас, если бы в этот раз Фортуна не столкнула всадников Цербера со спартанцем Ксантиппом. А во время войны он не дрожал от страха. Он просто сражался. Об ужасах он мог вспомнить в спокойной обстановке, на привале. Но только не на войне.

Воспитание спартиата оказывалось сильнее любых предрассудков. Спартанцы не спрашивают: «Сколько врагов?», они спрашивают только: «Где они?».

Ополченцы в основном собрались у первой стены. Они по очереди выглядывали в бойницы, стараясь высмотреть всадников Цербера, комментируя происходящее и переговариваясь. Они были взволнованы, но панического страха среди них Ксантипп не заметил. Он удовлетворённо кивнул – труды не пропали напрасно. Главную задачу он решил в короткий срок, а великих воинов из крестьян всё равно не сделать.

За второй стеной скопились старики, женщины и дети. Они тоже желали знать, что происходит. Старейшина Тимей что-то им объяснял, оживлённо размахивая своими сухими руками. Женщины ахали и вскрикивали, кто-то плакал. Ксантипп то и дело ловил взгляды. Он понимал, что они означают. Люди, доверив ему свои жизни, как бы спрашивали, справится ли он? Хватит ли у него сил и ума? Способен ли? Он теперь для них был главной защитой от несущих смерть всадников Цербера. Такая ответственность могла бы сломать, если бы не отключенные эмоции спартиата.

Он только старался, чтобы выглядеть основательно и уверенно, не совершая лишних движений. Это получалось само собой.

Сейчас Ксантипп расставлял ополченцев для обороны первой стены. Никакой кипящей смолы или метательных машин у них в распоряжении не было. Только стрелы, дротики, камни для пращей. Ополченцы, в основном, были вооружены копьями и плетёными щитами. У нескольких были ещё кинжалы. Мечи имелись лишь у Ксантиппа и Ореста. И ещё у кузнеца Тиара. Это выяснилось, когда кузнец появился у оборонительной стены. На нём была кираса[31] и остроконечный шлем, около десятка таких же шлемов он принёс для ополченцев.

На Оресте были лёгкие кожаные доспехи и наручи, бронзовые поножи[32], шлем, как и у Ксантиппа, был коринфского типа, щит классический – лаконский. У Ореста, кроме меча-ксифоса, имелась двулезвийная секира-лабрис. Ксантиппу пришлось облачаться в полный гоплитский доспех. Он, может, и предпочёл бы снаряжение полегче, но военачальник должен внушать уважение, а в доспехах спартанец вызывал чувство благоговения и казался простым крестьянам почти что полубогом. Не зря когда-то жители Амфиполя обожествили спартанца Брасида, спасшего их город от афинян, и стали ему поклоняться. Так, человек в сознании амфипольцев превратился в бога, правда, после героической гибели, когда он возглавил атаку и получил смертельную рану, разбив афинское войско и убив афинского полководца Клеона.

– Они идут! – послышались крики.

Ксантипп подошёл к стене и прильнул к бойнице. Всадников Цербера приближалось совсем немного, всего-то полдюжины.

– Это парламентёры! – сказал Ксантипп Оресту и крикнул остальным: – Не стрелять! Пусть скажут, что хотят нам предложить!

Сложенные из камней стены всё-таки привели всадников Цербера в смятение, поэтому они решили начать с переговоров, хотя в другом случае пощады крестьянам не было бы. Как и всем остальным.

– Помнишь, Орест, – усмехнулся Ксантипп при виде приближающихся парламентёров, – как поступили с персидскими послами Ксеркса в Спарте?

– Сбросили их в колодец! – ответил Орест. – А в какой колодец ты собираешься скинуть этих посланников?