Читать книгу "Ключ от Королевства - Марина и Сергей Дяченко"

А если навалятся сосуны?

А если снова придётся уходить от опасности под землёй? Втроём не удержать тоннель, он завалится, все погибнут…

А что думают обо мне стражники? Повара? Музыканты? Мать Гарольда? Наверное, только и разговоров…

Или наоборот: все молчат, будто сговорились забыть моё имя. Будто меня никогда с ними не было. Как будто я не спасала их, рискуя жизнью…

И я заплакала от жалости к себе. И ещё от стыда.

…Хорошо, что нет пути назад. Потому что не знаю, как бы я осмелилась посмотреть в глаза Оберону. Будь что будет: я доведу влюблённых до безопасного места. Пусть делают что хотят. Пусть строят своё Королевство — на предательстве… А я уйду домой. И больше никогда в жизни не открою ни одной сказки, буду читать и смотреть только о том, что существует в моем мире. О политике, технике, спорте. О моде. Выучусь, стану экономистом. Заработаю много денег. Куплю квартиру…

Слёзы текли по моим щекам, падали в мох и тонули в нём, не оставляя следов.

Глава 21 Скитания

Вот оно, моё Королевство. Бредут, взявшись за руки, глядя под ноги. И правильно делают: земля неровная, торчат корни, то и дело попадаются то ямы, то чьи-то норы…

Содрогнулся посох в руке. Опасность. Где, сверху? Справа? Слева? Где?! Ах, снизу…

Так и есть: в дыре под раскоряченным пнём поблёскивают глазки. Вроде маленькие. Но не дадим себя обмануть: «оно» может быть ядовитое. Или их много. Или это не глаза, а…

Посох реагирует быстрее, чем я. То, что казалось пнём, на самом деле что-то совсем другое. Вот оно поднимается, опираясь на «корни», с треском делает несколько шагов вперёд…

Красно-зелёная струя охватывает его будто огненным поясом. Тварь содрогается, но всё равно идёт, тянется корнями-щупальцами, одно из них обвивает посох и рвёт из рук — сдирая кожу с ладоней.

Но главный удар уже нанесён. Пламя взмётывается откуда-то снизу и охватывает пень целиком. Я вырываю посох из конвульсивно дёргающегося щупальца.

Воняет. Фу. Ну и гадость.

Из костра разбегаются, посверкивая глазками, коричневые плоские существа. Каждое похоже на крысу, которую переехал асфальтовый каток.

«Пень» валится на бок. В основании у него — подгоревшая мясная гадость, похожая на иллюстрацию из врачебного справочника.

Я отвожу глаза.

Как считать дни? Делать зарубки на посохе? И есть ли вообще смысл — их считать, если один похож на другой?

Мёртвый лес казался бесконечным. Из еды имелись только грибы, меня уже тошнило от одного их запаха. Из развлечений были страшилища, атаковавшие нас почти непрерывно, днём и ночью.

Но главное — я была одна. Совершенно. Как никогда в жизни.

Эльвира и принц были вдвоём. А я — я не имела с ними ничего общего.

Однажды ночью (а ложилась я в одежде, с посохом в руках, надеясь на чуткость моего оружия) я никак не могла заснуть. Лежала и ворочалась, и смотрела, как ползёт по небу луна; мне казалось, что я заболела, валяюсь с температурой и вижу бесконечный страшный сон.

Тихо встал принц — моё ухо, тренированное, различало треск каждой иголочки у него под ногами.

Он наклонился ко мне. Он знал, что я не сплю.

— Лена… давай помиримся, а?

— Я с вами не ссорилась.

— Видишь ли… Всё равно ничего не вернуть. Какой смысл на нас обижаться? Эльвира переживает за тебя… Она по-своему тебя любит, хочет, чтобы вы были подругами. Пойми: всё это когда-нибудь кончится. У нас впереди много хорошего. Своё Королевство…

— Это у вас впереди, а не у меня.

— А ты максималистка. Знаешь, что это? Это человек, который не признает никаких компромиссов, соглашений… Мы виноваты перед тобой, это правда. Но мы ведь сознаём свою вину. И просим прощения. И готовы загладить… Лена! Ты замечательный маг дороги! На тебя вся наша надежда, мы будем очень благодарными — всю жизнь… Ну прости ты нас, пожалуйста! Так же нельзя идти — врагами…

— Я вам не враг, — сказала я упрямо.

На другой день после долгого, утомительного пути по болоту мы вышли к тому самому озерцу, от которого началось наше самостоятельное путешествие.

Я пыталась убедить себя, что это другое, просто очень похожее место. Но самообман не мог длиться долго: вот следы от нашего костра. Вот зарубки на стволе. Вот клочок Эльвириной юбки.

Не осмеливаясь глядеть на своих спутников, я села на берегу. Уставилась на воду. Всё так же поднимались пузырьки со дна: буль-буль…

Оберон не успел научить меня ориентированию на магической местности. Он просто не знал, что мне это понадобится. А может, всё дело в туманной бабище? Может, именно это она имела в виду, когда смеялась над нами?

Всё было кончено. Так мне показалось в эту минуту. Я поняла, что никогда не вернусь домой. Никогда не увижу маму.

А следующая мысль была ещё ужаснее: а что будет с моим миром, если я в него не вернусь?! Он ведь так и застыл, ожидая меня, на дороге домой я должна прийти в то же самое мгновение, из которого ушла… А если я никогда не приду? Что же, мой мир так и будет застывшим до скончания веков?! И мама никогда не придёт с работы… И…

Я хотела зареветь, но в этот момент за моей спиной горько, громко, по-девчоночьи разрыдалась Эльвира. Я оглянулась: принцесса плакала, как маленькая, на плече принца, а тот гладил дрожащей рукой её волосы и что-то шептал на ухо. И я увидела, как ему страшно и горько и как он собирает всё мужество, чтобы казаться спокойным. И тоже, наверное, прощается со всеми своими мечтами: жениться, жить долго и счастливо и умереть с принцессой в один день…

Тогда я встала.

Закусила губу. Ударила в землю посохом…

Бабах!

Зелёный луч ушёл в небо. И ещё раз. Бабах!

Ответа не было, но я и не ждала ответа. Это был знак мне самой — и туманной бабище. Посмотрим, кто посмеётся последним.

Эльвира перестала плакать. Смотрела на меня со страхом и удивлением. Наверное, у меня было в этот момент какое-то особое лицо…

— Не бойтесь, — сказала я им обоим. — Я всё равно вас выведу, и ничего с нами не случится. Клянусь.

Теперь мы продвигались медленнее, то и дело останавливаясь. Но это и к лучшему: во-первых, так труднее попасть в западню. А во-вторых, я на этот раз была уверена, что не вожу своё Королевство по кругу.

В самом деле, скоро местность вокруг начала меняться.

Исчезли старые пни и завалы. Появилась травка. Деревья вокруг уже не казались такими измученными рахитиками, как прежде. Суше стал воздух, легче дышалось, появился ветерок. И однажды под вечер мы вышли к развалинам замка.

Несмело подошли к мёртвой громадине — и остановились.