Читать книгу "Мировая борьба. Англосаксы против планеты - Андрей Фурсов"

Когда после перерыва Палата собралась для дебатов, против сторонников мира выступил член «Группы» А. Бальфур. Он заявил, что для дебатов не хватает кворума, а сами они произведут плохое впечатление на публику, и парламентарии скисли. Вопрос о войне был решен, и 4 августа Георг V в Букингемском дворце объявил войну Германии. Это стало неожиданностью и ударом для Вильгельма, своеобразной «черной меткой»: «Дело сделано, Вилли». Теперь он мог сколько угодно топать ногами в ярости, изрыгать проклятья в адрес «подлых торгашей» – ловушка захлопнулась, Германия оказалась в состоянии войны на два фронта с тремя ведущими европейскими державами.

Английский историк Н. Фергюсон неуклюже пытается объяснить возникновение Первой мировой ошибками Великобритании и ее дипломатов. Нет, дружок, это не ошибка, а реализация четкого плана, доведение до конца линии, задуманной в 1880-е годы. Ясно, что Н. Фергюсон, ранее написавший панегирическую биографию семьи Ротшильдов, пытается выгородить Великобританию; можно только посочувствовать – тяжело человек свой хлеб зарабатывает, трудно доказать недоказуемое. Кто не слеп, тот видит: именно Великобритания, международный союз англо-американских банкиров и аристократов, организованный в клубы и ложи, до краев наполнил ту чашу, капнуть последнюю, переполняющую каплю в которую он сумел заставить простака Вильгельма. Вообще надо сказать, что англосаксам в начале ХХ в. сильно повезло: во главе государств-мишеней они имели двух недалеких, неадекватных современному их миру правителей – Вильгельма II и Николая II. И если про Вильгельма уже почти забыли, то с Николаем II иначе – до сих пор находятся историки, которые пытаются «петь» этого бездарного правителя как крупного государственного деятеля.

Уже август 1914 г. (не говоря о войне в целом) доказал правоту А. Е. Едрихина-Вандама, предсказавшего успех Великобритании в борьбе с Германией только в том случае, если на стороне британцев выступит Россия, которая потащит три четверти военного бремени. В августе 1914 г. наступлением в Восточной Пруссии, проведенным до завершения мобилизации, Россия спасла Париж и Францию. Не произойди этого, война – с разгромом Франции – закончилась бы по-другому: возможно и не победой Германии, но и не ее поражением.

Верные замыслу организации взаимного уничтожения Германии и России в ходе войны, с конца 1916 г., когда стало ясно, что война выиграна и Германия будет повержена, британцы обратились к решению русского вопроса. Они поддержали заговор против Николая II (показательно, что и Распутина убивать был прислан киллер именно из Лондона); без этой поддержки заговор едва ли состоялся бы – при желании британцы могли элементарно разрушить его. Зато в случае свержения монархии в России они получали благодарное им пробританское правительство, которое не только не посмело бы требовать то, что было обещано Николаю II (Константинополь и Проливы), но стало бы послушным орудием в руках «Группы» и позволило бы полностью превратить Россию в сырьевой придаток англосаксонского Запада.

В 1918 г. Российской, Германской и Австро-Венгерской империй уже не существовало. Версальская система, созданная политической обслугой Ротшильдов, Рокфеллеров и других банкирских семей казалась полным торжеством планов англоамериканского истеблишмента, англо-американских клубов, лож, закрытых обществ. Но Гегель не случайно писал о «коварстве истории», и оно вполне проявилось уже в 1920-е годы. Впрочем, нам пора вернуться в 1914 год и взглянуть с какими силами противники вступали в войну.

XII

Численность армии, как известно, зависит прежде всего от численности населения. Здесь у Антанты, благодаря России, было преимущество над Центральными державами. В 1914 г. 170-миллионная Россия имела 5,3 млн. под ружьем, 47-миллионная Великобритания – чуть больше полумиллиона; 40-миллионная Франция – 2,6 млн. 70-миллионная Германия имела 2,4 млн., а 53-миллионная Австро-Венгрия – 2,3 млн. Всего за время войны Антанта мобилизует около 9 млн. чел. (34 % от максимума, определяемого С. Переслегиным как 10 % от общей численности населения), а ЦД – 4,7 млн. (39 % от максимума).

Очевидное преимущество на стороне Антанты, к численности армий которой надо добавить 2 млн. американцев – «подарок» 97-миллионных США. Воюют, однако, не только и не столько числом, сколько уменьем, экономическим потенциалом и пространством (территория, ее расположение и степень организованности, связности – инфраструктурной, институциональной).

Сначала – об умении. Лучше всего были обучены немецкая и французская армии. Причем преимущество было явно на стороне немцев. «Силы центральных держав, – пишет Террейн, – располагали бесценным активом германской армии, которая состояла из 87 пехотных дивизий и половины общей кавалерии». Немецкую пехоту Первой мировой войны военные историки считают лучшей не только за весь ХХ век, но и за всю историю эпохи Модерна.

Австро-венгерская армия уступала русской, но превосходила итальянскую. Самым слабым местом австро-венгерской армии был ее многонациональный характер и взаимная неприязнь славян, с одной стороны, и австрийцев и венгров, с другой. К тому же, как пишет И. Черников, во время войны эксплуатация славян австро-венграми приняла крайне жестокий характер, часто превращаясь в прямой грабеж. Таким образом, дряхлая империя боролась не только с внешним противником, но и с внутренним, в которого она превратила часть своих подданных.

Уровень высшего командного состава «в общей своей массе стоял на должной высоте только в германской и французской армиях», – пишет А. М. Зайончковский. В целом, однако, преимущество было на стороне немцев, поскольку они играли главную роль и контролировали австро-венгров, а вот союзники по Антанте плохо координировали свои действия, уровень общего руководства был низким, их единое командование было создано лишь под самый конец войны.

Весьма интересен вопрос о пространстве. Трагическое неудобство расположения Германии в Европе заключалось в том, что в борьбе за власть в этой части света она была обречена на войну на два фронта. Это заставляло распылять силы и усиливало позиции противника. Однако every acquisition is a loss and every loss is an acquisition: Германия в то же время разделяла своих противников, не позволяя им объединяться. Кроме того, отмечает С. Переслегин, высокая связность (железные дороги) Германии и Австро-Венгрии позволяла Германии легко и своевременно перебрасывать силы с фронта на фронт и таким образом компенсировать и «двуфронтовость» и численное превосходство противника своим преимуществом в быстроте мобилизации и развертывания. Это совершенно справедливое замечание, но связность сама по себе не устраняет проблему сжатости, пространственного стеснения. А как заметил Зигберт Тарраш, анализируя на примере одной из партий Капабланка – Маршалл стратегию шахматной партии, «всякое же стесненное положение уже носит в себе зародыш гибели».

Нет, недаром Lebensraum было мечтой и ночным кошмаром немецких политиков: когда нет пространства, которое можно защищать, борьба оказывается бессмысленной даже при наличии сил. Впрочем, это скорее ситуация 1945 г. В 1918 г. немцы на свою территорию противника не пустили. Но Тарраш прав – и не только для шахмат, но также для войны и жизни в целом.