Читать книгу "Направляющая сила ума - Владимир Леви"

См. Агрессия, Армия, Воспитание, Ложь, Насмешки, СМИ, Школа

В какой бы части земли не нарушался мир, это угрожает миру в любой другой стране.

Теодор Рузвельт

Прощение

Пространство прощения

Что такое прощение? Как научиться прощать?

Несколько вопросов с личными вариациями и поворотами этой темы пришли в последнее время. Вот, например:

Как научиться прощать не на время, а навсегда?

Я слишком обидчива. Как научиться не помнить зло, обиду, причиненную умышленно или по ошибке, по незнанию. Ведь когда я говорю обидчику, что простила, я сама искренне верю в это. Но потом обида снова и снова возвращается, как будто обволакивает и не отпускает. Уже много раз я заставляла себя как бы оправдывать действия или слова, обидевшие меня. На короткое время помогает, а потом… Может, это и есть то самое — простить простила, а забыть не могу. Но меня это мучает! Мне тяжело с этим жить.

И раньше такие вопросы мне задавали множество раз, и я сам себе задаю их уже много лет, пожалуй, всю жизнь. Почему и попытаюсь сейчас ответить не на один частный вопрос, а на некую сумму их, конечно же, без надежды исчерпать.

«Все понять — значит все простить».

Если мы попробуем проследить путь развития идеи прощения в европейской культуре, то сразу попадем в Библию. После почвенной подготовки в Ветхом Завете, где прощением, кажется, и не пахнет, но тем не менее, словно вода из глубоких подземных источников, оно иногда прорывается как от удара о скалу посохом Моисея, — происходит прорыв евангельский: Нагорная Проповедь. Главный призыв, главное требование, в ней содержащееся — это именно прощение, прощение обидчиков, прощение врагов. И в молитве Иисусовой «Отче наш» — мольба о прощении адресована Богу, но разумеется и исполнение заповеди прощения самими молящимися — по отношению к таким же грешникам, как они сами («…и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…»).

Все понять — значит все простить. А все простить — значит все понять. Читается в обе стороны.

Учиться прощать — значит учиться понимать того, кто причиняет тебе зло.

Это трудно, потому что зло застилает ум.

Зло вошло уже и в тебя: состояние обиды, оскорбленности, боль, ненависть, жажда мести… Все это может быть тысячу раз оправдано размером причиненного тебе зла — но это тоже зло — твое состояние. Зло отраженное, зло ответное, эстафетное…

Вот недавно человек, пострадавший от ошибки швейцарского авиадиспетчера, по вине которого произошла катастрофа самолета, и у этого человека погибла семья, — диспетчера убил, совершил над ним самосуд. Мстительного человека можно понять — горе его было безутешным, авиадиспетчер в этом горе был виноват, может быть, только отчасти, но виноват. И человек убил молодого парнишку, который ожидал суда… Кому от этого лучше? Всем только хуже. Простейший пример эстафетного зла…

А вот обратный пример: прощение римским папой Иоанном Павлом II турецкого экстремиста Агджи, покушавшегося на его жизнь и тяжело ранившего. Этот Агджа и ранее совершал убийства, и после прощения, дарованного ему папой, похоже, не раскаялся. Но кадры беседы папы с этим полузверем в образе человека, обошли мир. Видно было излучение доброты и понимания, исходившее из Иоанна Павла, и момент краткого посветления этого отморозка…

Важнейшая предоснова прощения, сама возможность его — ясное понимание того, что умение прощать нужно более всех тебе же самому. А зачем оно нужно — знает лишь тот, кто изведал сладость прощения. Особую, ни с чем не сравнимую свободу и радость, рождаемую прощением настоящим, а не формальным… Когда в старину говорили, что награда за добродетель — сама добродетель, то может быть, имели в виду именно это состояние.

Абсолют прощения для земного человека недостижим, как абсолютный отказ от пищи во имя чистоты организма. А вот увеличение пространства прощения — дело вполне возможное, реальное: увеличение своей свободы — прощать. Как говорил Лев Толстой, «берите выше, а жизнь снесет».

Пространство прощения возрастает с увеличением понимания, я в этом убедился и по своему весьма ограниченному опыту… Более того, возможны и такие прорывы способности прощать, которые далеко опережают способность понимания. Да, иногда чудесным образом соединяются казавшиеся бесполезными усилия собственной души с благодатью свыше… Если ты не святой, то удержаться надолго в этих взлетных состояниях не удается, но память о них может помочь пройти затменную полосу, удержать от непоправимого…

Огромна всечеловеческая задача прощения. Вот прошли мировые войны. Сколько зла причинили друг другу их участники. Сколько ярости, сколько боли было с обеих сторон. Боль эта и жажда мести передаются и последующим поколениям… Разве смогут простить фашистов дети тех, кто был ими убит или даже внуки?.. Я до сих пор не могу и подумать о том, чтобы поехать на родину Гитлера…

А вот оказывается, что если не дети, то внуки простить могут. Если не внуки, то правнуки…Да, правнуки жертв немецкого фашизма уже вполне в состоянии простить правнуков фашистов. Просто потому, что они действительно не виноваты — не виноваты в том, какими были их прадеды.

Нельзя продолжать вражду вечно, ибо вечная вражда есть САМОуничтожение. Традиция кровной мести из рода в род, по типу Монтекки и Капулетти — тупиковое самоуничтожительное завихрение, черная дыра человечества. Зло должно прощаться именно для того, чтобы не умножаться, а уменьшаться в общем резервуаре — это простая логика.

Человечество уже давно стоит перед дилеммой: всепрощение или всесмерть. Дилемму эту первым осознал Иисус Христос.

Возвращаясь к вопросу, выскажу пожелание: вступите на путь понимания. Старайтесь расширить и углубить свое понимание зла, знание и понимание психологии зла — не только в объеме своей частной жизни, не только своей судьбы.

Изучайте зло как общую беду. Понимание поможет вам научиться прощать, сделает это, можно сказать, за вас. И еще раз подтвердится мысль, что в важнейших человеческих делах проблемы не решаются на уровне проблемы, а решаются выше.

Мне помогло расширить мое пространство прощения капитальное знакомство с двумя сферами человеческой жизни: психопатологией и преступностью. После нескольких лет работы в большой психиатрии и плюс к тому — в области пограничной психопатологии, когда приходилось выезжать и в места заключения для исследования особо агрессивных и опасных преступников, я стал по-иному расценивать проявления зла в обыденных отношениях. Стали видны многие корни, многие неуправляемые сознанием побуждения…

Сами масштабы возможного зла обрели иные очертания… Это можно сравнить с тем эффектом, который производит на некоторых депрессивных людей «психотерапия от противного», вроде той «морготерапии», которую по совету психолога устроил себе знаменитый футболист Пеле, когда впал в хандру. Посетив пару раз морг, он вернулся в свое обычное жизнерадостное состояние.