Читать книгу "Французские дети не капризничают. Уникальный опыт парижского воспитания - Кэтрин Кроуфорд"

Однажды я наблюдала за тем, как семилетний французский мальчик не меньше сорока минут готовил закуски, чтобы угостить ими дедушку и бабушку, которые должны были приехать в гости на выходные. Никогда в жизни не видела ничего более трогательного! В процессе этот маленький мальчик спросил у матери, можно ли им быстренько сбегать в парк, чтобы найти там несколько камешков, которые он видел вчера. По его мнению, эти камешки прекрасно смотрелись бы рядом с цветочками редиса. Вы можете в это поверить? Идти в парк мама не согласилась, потому что дорога заняла бы не меньше двадцати минут. Но она села рядом с мальчиком и терпеливо предложила ему целый ряд альтернативных украшений. В конце концов мальчик сорвал на дворе несколько одуванчиков, чтобы разбавить обилие красного цвета на столе.

Уна и Дафна совсем не такие. Для них главное – эффективность. Они раскрашивают книжку-раскраску за десять минут, и им кажется, что времени потрачено слишком много. Аккуратность их не слишком беспокоит.

Я слышала ужасные истории о французских учителях, которые трехлетних малышей заставляют раскрашивать картинки мелками, не выходя за контуры рисунка и подбирая «подходящие» цвета. Я к этому не стремлюсь. Подобный французский урок кажется мне тратой времени. Я могу раскрасить лица красным цветом и пририсовать Микки-Маусу и его друзьям по лишней ноге – я, как и мои дети, не слишком заморачиваюсь качеством их рисунков и скоростью рисования. Это же относится и к почерку. Иногда я слышу внутренний голос: «Да кому это надо? Сегодня все пользуются компьютерами!»

Но все же, когда я увлеклась французским воспитанием, в моей душе зазвучал иной, более громкий голос, который говорит мне, что все взаимосвязано, и подобная небрежность пагубно скажется на дальнейшей жизни моих детей. А красивый почерк нравится мне самой. Одна из моих любимых фраз: «Помедленнее, Уна!» Конечно, это все равно не шедевр, но, в конце концов, у меня и без этого много дел.

Во Франции детей до сих пор учат писать перьевой ручкой, чтобы в тетрадках не было patte de mouche – чернильных пятен, напоминающих следы мух, которые появляются при использовании шариковых ручек. Это не по-французски.

В целом мои девочки ведут себя совершенно естественно, поскольку многие американцы отдают предпочтение эффективности, а не красоте. Мы, в буквальном смысле слова, забываем остановиться, чтобы насладиться ароматом и красотой роз. Но как совместить эту нашу особенность с французским воспитанием?

Я заставила Уну поработать над почерком, предложила Дафне вернуться к книжке и поправить раскраску, но, боюсь, сделала это так, что они восприняли мои предложения как дополнительную обузу. Я надеялась, что они сумеют прочувствовать самую суть – как воображаемые французские дети, которые живут в моей душе.

Чтобы добиться результата, я смогла придумать только одно. Я решила сознательно искать и раскрывать перед моими детьми красоту. Я назвала эти занятия «Возвышенным временем», надеясь, что красивое название заинтересует девочек (ну да, смейтесь-смейтесь, но раньше это работало!).

Я объявляла: «Сегодня мы идем на прогулку. Каждый из нас должен показать другим пять красивых вещей и объяснить, почему они кажутся ему красивыми».

К сожалению, начало новой традиции породило еще одну, не столь позитивную. Дафна мгновенно начинала хныкать: «Это скучно. Почему мы не можем пойти домой или на игровую площадку?»

К счастью, как и в любом нашем начинании, сыграла свою роль привычка. Дафна привыкла и даже начала находить в моем предложении нечто интересное. К моей радости и, признаюсь, удивлению, с девочками произошло нечто потрясающее, и я заметила это, когда мы недавно были в музее Метрополитен. Нет, не думайте, что Уна и Дафна начали рассуждать об игре света и тени в поздних работах Караваджо, но они перестали бежать по залам сломя голову, на мгновение останавливаясь только перед теми картинами, где было нечто забавное. В былые дни их интересовало только одно – когда мы попадем в кафетерий. Теперь же мы провели довольно много времени в залах фламандской живописи. Не слишком впечатляет? Вас бы на мое место!

Интерес к учебе

Этот пункт заставил меня надолго задуматься и провести настоящее исследование. Это непросто. Если бы я могла волшебным образом соединить два культурных подхода и применить их только в одной сфере жизни, я бы выбрала образование (или дисциплину… ну нет, выбрать слишком трудно!). Если с дисциплиной мы еще как-то в состоянии разобраться, то системы образования во Франции и Америке настолько различны, что для слияния разных подходов мне потребовалась бы помощь джинна. Но это не означает, что мы не можем кое-чему научиться у наших французских друзей.

Французский подход к образованию кажется мне потрясающим – но одновременно и немного пугающим. Все очень сложно.

Из-за этого я стала все – включая информацию, полученную на родительском собрании в детском саду Дафны, – просеивать через французское сито и подвергать переосмыслению.

К тому моменту, когда я смогла вернуть свою отвисшую челюсть в нормальное состояние, вышеупомянутое родительское собрание почти закончилось. Воспитательница Дафны только что рассказала нам, что Дафна – одна из самых серьезных, послушных и умных девочек в группе. Правда?

Мы с Маком были настолько удивлены, что, боюсь, мы даром потратили не меньше целой минуты из отведенных нам десяти. Мы потрясенно молчали, пытаясь представить себе, как наш вечный двигатель спокойно сидит за партой во время урока. И, конечно же, я не могла не подумать: «Как это по-французски!»

Хорошее поведение Дафны было очень французским. Родительское собрание французским не было. Мне говорили, что во Франции общение родителей с учителем длится около полутора часов – причем частенько предусматриваются коктейли. Может быть, именно так и надо бороться с учительской изжогой в Соединенных Штатах?

Работа учителя покажется менее утомительной и неблагодарной, если периодически радовать себя чем-то приятным. И я не шучу, потому что однажды видела учительский стол во французском коллеже. На накрытом к обеду столе стояло немало бутылок вина – был обычный, самый заурядный четверг, никакого праздника. Я прочла и меню. Помню, что подумала: во Франции стоит стать учителем – хотя бы ради таких обедов!

С того момента как двенадцатилетняя парижанка победила меня в скоростном перечислении европейских столиц, у меня появилось ощущение, что нам нужно как следует присмотреться к тому, как французы учат своих детей. В свою защиту скажу, что девочка живет в Европе, а с того момента, как я училась в школе, на европейской карте появилось столько дополнений и изменений, что угнаться за ними невозможно. Что вы скажете о Молдове? (Кишинев, черт побери!) Девочке было всего двенадцать лет, и она все равно победила бы, даже если бы у меня было все время мира!

Мой приятель Поль, живой результат французской национальной образовательной системы, говорит, что единственный способ найти во Франции плохую школу – заплатить. Другими словами, обычные французские школы просто превосходны. И это неудивительно, так как французское министерство народного образования входит в список пяти крупнейших работодателей мира.