Читать книгу "Защита - Станислав Хабаров"

В бассейне сумрачно и пахнет хлоркой. Вода здесь сильно хлорирована и ест глаза, но это надо перетерпеть ради выступления. Я долго плаваю, больше на ногах, и прикидываю по полтиннику на время, глядя на часы, что на стенах с секундной стрелкой на огромных циферблатах. Мне не хочется плавать, но я себя заставляю.

Приятно вышагивать после сумрачного бассейна по белым солнечным плитам тротуара, любуясь огораживающей его зеленью от зелёного игрового поля и наклоняясь к фиолетовым гроздям сирени, нюхать цветы. Почувствовать этот еле слышный чудный запах сирени, столь редкий в этой стране, где упорными селекционными усилиями ликвидирован запах цветов. По свидетельству современных лапутян из чикагского университета, запах – наивный признак того, что жить ощущающему запахи на свете ещё не менее пяти лет как минимум. Так что мы ещё повоюем. Пять лет – это ко всему тому при нашем теперешнем возрасте всё-таки кое-что.

2

В конце сентября проходят и местные «олимпийские игры Северной Вирджинии» для пожилых, которых здесь называют уважительно Senior citizen. Меня в них интересует плавание стилем брасс. Соревнования эти каждый год проходят в бассейнах разных парков и местных рекреационных центров. Так пару раз они состоялись в Стерлинге возле интернационального аэропорта Даллес, а теперь в одной из земель Вирджинии Oakton. Я выступаю всего лишь на одной дистанции из четырёх, одной из первых – пятьдесят ярдов брассом. Проплыв, одевшись, получив медаль и обязательно сфотографировавшись, мы отправляемся в Applebees, где в это время ещё не начался ланч и потому в это время здесь замечательно пусто и хорошо.

Хотелось мне побить рекорд, что значило бы: до меня никто лучше здесь не плавал с основания игр. С рекордом, увы, не получилось на этот раз. А дальше будет только хуже: я в середине своей возрастной группы, и утешаю себя примерами из новостей и рассуждениями об удачном биологическом возрасте. Слабенькой надеждой остаются неисчезающее внимание к женской красоте, гендерное неравнодушие. Всё это волнует и заставляет любоваться до сих пор, хотя и скрытно, чтоб не смешить людей.

Не каждому дана физическая исключительность. Из юношеских лет запомнилось мне, как я готовился бежать трёхкилометровый кросс, берёг силы, разминался перед стартом. А мой сверстник Юрка Бондаренко играл до старта в футбол, а затем, явившись на старт, обогнал всех. И выходило правилом: всё следует исполнять, не напрягаясь, между прочим, походя. А там уже как повезёт.

В юности спорт для нас был необязательным. В школе спортивным энтузиастом был из демобилизованных, волочащий искалеченную ногу военрук. А во внешкольных спортивных юношеских секциях наставниками подвизались с виду совершенно разные: молодые, прекрасно сложенные и красивые спортивные тренеры, попавшие к нам из германской группы оккупационных войск, с которых мы и брали пример, и солидные, вальяжные с виду загадочные типы, абсолютно пошлые, с логикой для юношества губительной. Раз, когда в старших классах, занимаясь лёгкой атлетикой, нас вывели весной из залов на стадион, и мы резвились жеребятами на лугу, один из тренеров, разложив перед собой дорогие, явно трофейные хронометры, и боясь, что их могут ненароком задеть, предостерег: «Эй, полегче, а то ни отец, ни мать не расплатятся…» И с ухмылкой добавил: «Мать, может, и расплатится…»

В юности я не бил рекордов. Теперь, выходит, я как бы упущенное добираю. Три года в плавании в Северной Вирджинии финиширую первым в своей категории, завоёвывая так называемое «золото». Хотя есть ли во вручаемой красивой медали золото, или одна только символика по принципу: не то золото, что блестит. А ценен ли для меня итог по гамбургскому счёту? Да по какому там гамбургскому? По любому счёту нынешнюю победу следует посчитать поражением.

Чувствую себя лузером. Похожий пример имелся тут же, в бассейне, пока я сам ожидал заплыва, стоя у стенки. Мой ровесник из моей же возрастной группы, участвовавший в заплыве на пятьдесят ярдов вольным стилем, вёл себя свободно, разговаривал с судьями и, как опытный, не лез заранее в бассейн, хотя старт давался из воды, и в результате прозевал старт и, спохватившись пытался исправить положение, но было поздно. И вся его былая раскованность, казавшаяся опытностью, слетела с него, и он выглядел, да и по сути был, форменным неудачником. А для меня он выглядел моим зеркальным отражением. «Осёл останется ослом», а лузер – лузером.

К этому старту я тщательно готовился, почти ежедневно плавал в бассейне на крыше, хотя, признаться, большей частью формально и недостаточно, ходил после дневного сна на шестнадцатый этаж в Gym и пересиливал себя на снарядах, по пятьдесят упражнений для рук, похоже на брасс, и для ног у зеркальной стенки в конце гимнастического зала, и по пятнадцать с предельной тянущей нагрузкой для рук на снарядах у входа в зал. Я даже диету специально соблюдал перед соревнованиями: вечером накануне и утром за два с половиной часа и за час. Фруктово-углеводородную: соки, виноград, шоколад. А результат налицо – не смог побить прошлогодний собственный рекорд, который и был-то всего лишь на десятые доли секунды рекордным и показал посредственный результат на секунду с четвертью хуже прошлогоднего.

Теперь не стоит после драки кулаками махать. Соревнование позади, а впереди курортное плавание. Мы едем в Мексику. Недельку курсов языка придётся пропустить, с программой нами тоже согласовано. Ура! У нас отпуск на носу.

3

Велось много разных, ни к чему не обязывающих разговоров: с Яминой, со следователем, с сочувствующими, с коллегами. С Римкой мы избегаем на эту тему говорить. Перед отъездом разговор всё-таки происходит: вязкий, тягучий и ни о чём. Римка медлит с ответами, поджимает губы, хотя ей, видимо, есть что сказать. Но это, впрочем, для нас не ново. У нас и прежде не было доверия. Похоже, как в болотистой местности или в незнакомом лесу мы крутимся на месте, отыскивая дорогу. Ей явно что-то хочется сказать, но мы расходимся при своих. Из конкретного лишь сказанное мимоходом, что ей самой «ох, как хочется отдохнуть, но не до того, и в программе перемены, и какая-то её подруга сняла домик-виллу в Мексике, на берегу». Какая ещё подруга? – не спрашиваю. – И на какие такие капиталы?» Её откровение кажется желанием прихвастнуть и в разговоре оказаться на коне: не мне, так подруге по плечу такое. А нам это всё – копошение по барабану, спешим оторваться от всего здешнего. В Мексику, на недельку, на всё готовое, «всё включено», где море из снов: зеленоватое, прозрачное, тёплое, прекрасное, в какое тянет войти.

На этот раз мы едем с синими американскими паспортами. А это совсем иное дело. Малиновые российские были для проверяющих, как красная тряпка для быка.

Глава 19

1

Юкатан – таинственный выступ межамериканского перешейка. Мне кажется, что на карте мира он выглядит головой двух тел – Северной и Южной Америк, не двухголовым, а двутелым орлом, распластанным между пустынями океанов, точнее двух его сторон, которые можно сложить в одно по линии рядом с панамским каналом в огромную птицу с маленькой головой Юкатана. Конечно, всё это мои неуёмные фантазии, мой парафраз на тему этого сказочного уголка.