Читать книгу "Вам поручено умереть - Алексей Макеев"

– Где сейчас жена Зимина? – не оборачиваясь, спросил Гуров.

– В санатории, – тут же ответил один из парней. – У нее проблемы с печенью и обменом веществ. Она часто ездит лечиться, в основном недалеко, в Подмосковье.

– Хорошо вы эту семью изучили, – поощрительно заметил Лев.

– Работа такая, – засмеялись за его спиной.

А в квартире женский голос высказался на тему, что она безумно рада его приходу. Потом послышались звуки отодвигаемых стульев. Гуров подождал немного и перевел микрофон на второе окно.

«Сева… – прошептала женщина. И это прозвучало хоть и тихо, но так красноречиво. – Родной мой, как ты долго не приходил…»

«Ну, ладно, ладно, – так же тихо прозвучал мужской голос, но в нем были совсем иные интонации. Как будто мужчина старательно отдирал от себя липнущую женщину. – Ну, подожди… Дай после еды передохнуть… А то опять, помнишь… в боку заколет».

Женщина засмеялась. И смех этот был не счастливый, а какой-то половинчатый. Хоть так, хоть пообещал, хоть поговорил на эту тему. И ведь побежит сейчас к столу убирать посуду, а потом шмыгнет в ванную, надеть сексуальное белье с кружавчиками. Может, брызнет духами, а потом опомнится, что не должно от женатого мужика чужими духами пахнуть… Глазки чуть подведет, грустно рассмотрит увядающую шею, поправит отвисшую грудь…

Гуров снял наушники и, не глядя, сунул одному из парней. Слушать не хотелось. Конечно, слушать надо, это работа, и ничего тут постыдного нет. Но эту работу должны делать эти вот двое оперативников. Пусть и делают, раз сегодня это их работа, а он не будет. Да-а! Вот тебе и новая загадка. Зимин явно любовник Ратмановой. И явно, что давно. А у Ратмановой сын от Пожерина. И все это крутится вокруг гибели человека в этой семье, к их связям отношения не имевшего.

А если Глеб сын не Пожерина, а Зимина? А если у Зимина любовные отношения с тех еще пор? Да нет, чушь и бред! Столько в любовниках не ходят. Черт, а если Глеб сын и не Пожерина, и не Зимина? Если он сын Курвихина? И Курвихина убили, чтобы скрыть эту тайну? Что-то меня не туда понесло, подумал Гуров, молод Курвихин для того, чтобы быть отцом Глеба. Что он его, в шестнадцать лет сделал? Нет, не то! Не то!

Лев потер пальцами виски и принялся расхаживать по пустому, темному и пыльному помещению технического этажа. Не то, тут другое важно… Что-то тут просится, какое-то противоречие… Он остановился, повернулся к парням, которые с интересом наблюдали за полковником из Главка, и требовательно проговорил:

– Так, кто мне ответит на вопрос, а сколько лет жене Зимина?

– Она на девять лет моложе его, – тут же ответил один из парней. – А ему… 51, значит, ей 42.

Гуров молча кивнул и подошел к окну. Вот! Вот что ему не давало покоя! Законом не предусмотрено, уликой не является, но элементарная житейская мудрость, просто жизненный опыт подсказывают, что любовниц заводят, как правило, возрастом моложе жены. Особенно если мужчина и сам уже не мальчик. А когда спят с дамами в возрасте, то тут существуют две причины: либо он извращенец, и его тянет к пожилым, либо это отношения корыстные.

Гуров улыбнулся. Судя по рассказам Березиной, Зимин был тот еще кобель! И Льву из ее слов не показалось, что Зимин как-то уж тяготеет к дамам пятидесятилетнего возраста. Значит? Значит, Ратманова ему нужна, ему нужны с ней близкие отношения. Настолько близкие, чтобы она таяла около него от счастья, стелилась под него, а он… Ему что от нее нужно? От матери Глеба, у которого кто-то выкрал документы, подставив дочь убитого Курвихина, с целью захвата бизнеса бывшего любовника Ратмановой и отца ее сына? О как! Всю цепочку на одном дыхании, усмехнулся Лев. Еще бы логика в этой цепочке была.

А ведь, в принципе, все просто. Зимин подставляет дочь Курвихина, представив дело так, что документы она выкрала у Глеба. К ней возникают претензии, о которых узнают многие. А следом убивают ее отца! Куда ведет след? К Глебу! К его родному отцу, которого Глеб долгое время не знал, – к Пожерину. И либо Пожерин соглашается на сделку и продает выгодно Зимину часть своего сверхдоходного бизнеса, либо обвинение его сына, а косвенно и его самого, в сокрытии налогов, причастности к убийству отца Полины. А потом и к похищению самой Полины как важного свидетеля, которого надо подержать взаперти до выяснения, нужна она для показаний или опасна.

– Готово, товарищ полковник, – вдруг сказал оперативник в наушниках.

– Что готово? – не понял Гуров. – Вы о чем?

– Они в постели, – рассмеялся парень, стащил с головы наушники и протянул Гурову: – Она его все-таки затащила. Слушать будете или мне отдуваться? А то я человек легко возбудимый…

– Послушайте, вы, – сквозь зубы процедил Лев и вплотную подошел к оперативнику: – Ваша фамилия, звание?

– Капитан Климов, – уж совсем другим тоном ответил тот. – Виноват, товарищ полковник, допустил в вашем присутствии непозволительную вольность.

– Вы не поняли, капитан Климов! Вы не вольность в присутствии старшего офицера себе позволили, вы перешли грань между долгом офицера полиции перед гражданами своей родины и цинизмом бездушного и пошлого человека. Вы вправе ненавидеть и презирать Всеволода Владимировича Зимина, за которым ведете наблюдение, вы вправе, не дожидаясь решения суда и опираясь на свой опыт и имеющиеся данные, считать его преступником. Но вам, капитан Климов, никто не давал права с таким цинизмом относиться к несчастной одинокой женщине! К женщине, которая не нарушала закона, которой просто не повезло в жизни, у которой никогда не было нормальной семьи. И эта женщина достойна жалости мужчины и офицера, но никак не презрительного цинизма и ваших пошлых намеков! Вам все ясно?

– Так точно, товарищ полковник, – чуть ли не щелкнул каблуками обескураженный оперативник.

Глава 9

Михаил Бугров решил, что лучше сделать это сегодня. «Опель» стоял грязный с той самой поездки, и шеф давно велел его помыть. Чего он боялся, Михаил не понимал, мало ли грязи в городе и за городом. Да и мыть самому машину не хотелось. А тут еще такой удобный вечер: шеф завис у бабы на всю ночь, пользуясь тем, что жена укатила в санаторий. Обидно вечер терять, тут дел-то на пятьдесят минут.

Ближайшая автомойка располагалась в двух кварталах. Там Михаил всегда мыл служебную машину, на которой возил Зимина. Там его знали и всегда принимали без очереди, объявляя другим водителям, что он по записи. И Михаил посмотрел на часы, довольно улыбнулся и сел за руль.

Он уже почти подъезжал к автомойке, когда из припарковавшегося у обочины белого «Форда» ДПС вышел плечистый старший лейтенант и поднял жезл. Скучно, что ли, беззлобно подумал Михаил. Чего я тебе нарушил? Он остановился и, не глуша мотор и опустив стекло, небрежно спросил:

– Че, командир?

– Документы ваши предъявите, пожалуйста, – постным дежурным голосом попросил офицер.

Михаил с сарказмом шевельнул бровями, мол, чего с вами делать, одной рукой вытащил из внутреннего кармана лежавшей рядом на сиденье куртки бумажник и выудил оттуда права и регистрационное свидетельство на машину. Старший лейтенант забрал документы и неторопливо двинулся в обход машины, сверяя номера. Михаил мысленно взвыл. Ну сколько же можно? К чему эта демонстрация своей власти? Да если я шефу скажу, один только звонок, и вы все тут на дорогах, кто ниже по званию подполковника, будете на задних лапках скакать.