Читать книгу "Загадки римской генеалогии Рюриковичей - Михаил Серяков"

Вместе с тем имеются многочисленные примеры того, как западные средневековые латиноязычные хронисты называли живших на Рюгене славян не ранами, а именно ругами. Выше уже приводилось свидетельство английского писателя Беды Достопочтенного 690 г. В германских документах X в. Балтийское море называлось шаге Rugianorum{335}, т.е. «море ругов» — славянского населения острова Рюген. Это название не только свидетельствует, кто был тогда доминирующей силой на Балтике, но и тысячелетие спустя продолжает традицию его восприятия как моря славянского, традицию, берущую свое начало от его обозначения Птолемеем во II в. н.э. как Венедского залива{336}. Немецкий средневековый хронист Арнольд Любекский на протяжении всего своего труда именует славянское население Рюгена не ранами, а именно ругами.

Перенос прежнего названия обитателей острова Рюген на восточноевропейских русов объясняется и тем, что часть славянского населения этого острова, как это следует из археологических данных, переселилась в земли новгородских словен. Связи западнославянского населения острова с Восточной Европой в период, предшествовавший призванию Рюрика, фиксируются археологически. С одной стороны, с ранами-ругами связан особый, в основном присущий только им тип керамики, получившей в науке название фрезендорфской. На Руси эта керамика была обнаружена в нижних слоях Новгорода, на Рюриковом городище, в погребениях в сопках, Которском поселении и Городке на Ловати{337}. Поскольку обычная керамика не была предметом импорта, а в массовом порядке изготавливалась на месте, ее находки свидетельствуют о переселении на север Руси населения, обладавшего навыками создания именно такого типа керамики. С другой стороны, на самом Рюгене был найден клад из двух тысяч арабских монет, датируемый 849 г., общим весом в 2,8 кг, и серебряных украшений пермского типа. В связи с этим И. Херрман писал: «В целом можно считать, что в середине IX в. мореплаватель, который жил в Ральсвеке на Рюгене, имел прямые связи с Волжским торговым путем или, по крайней мере, со Старой Ладогой. Лодки, на которых можно везти такие богатства, известны из Ральсвека. Керамика, господствовавшая в это время в Ральсвеке, относится к так называемому фрезендорфскому типу. Аналогичный материал известен и в Старой Ладоге»{338}.

Весьма вероятно, что следом постепенного продвижения ран-ругов в Восточную Европу является старинное древнерусское название Нарвы Ругодив, под которым этот город упоминается в Новгородской летописи в 1420 и 1444 гг.{339} Происхождение этого названия непонятно. М. Фасмер предположил, что в основе его лежит имя финно-угорского божества: фин. Rukotivo «дух-покровитель ржи», также Rongoteus (Агрикола, XVI в.) и эст. Rougutaja{340}. Однако помимо трудностей чисто фонетического порядка согласиться с данной версией мешает то, что использование данного названия города самими финно-уграми не зафиксировано, подобных топонимов в их землях больше не встречается, да и сами окрестности Нарвы отнюдь не выделялись в земледельческом отношении по сравнению с остальными эстонскими и финскими землями. Высказывались предположения, что древнерусское название города произошло от корня руга в значении церковной земли, однако и эта версия не объясняет, почему новгородцы подобным образом называли именно этот город в Прибалтике, в которой было достаточно других владений католической церкви. Однако существует и другое объяснение происхождения названия Ругодив — само это слово было образовано из двух корней: племенного названия ругов, которым западноевропейские авторы называли как жителей Рюгена, так и восточных славян, и див, которое, как было показано выше, обозначало в древнерусском языке грифона. В самих новгородских землях зафиксировано имя Руготин (Ругутин), образованное от Ругота{341}, что свидетельствует скорее в пользу племенного происхождения данного корня.

Топонимика в окрестностях Ругодива также свидетельствует о западнославянском продвижении вдоль побережья Варяжского моря. Так, недалеко от Нарвы, в месте впадения р. Россонь в р. На-рову находится деревня Венекюля. Хотя в данном месте находились и другие основанные русскими деревни, однако именно она получила название, образованное от имени венедов. В русских летописях эта деревня упоминается в 1384 г. под названием «Наровский берег», однако в немецких хрониках в 1380 г. она обозначается как «Русская деревня» — «Руссише дорф». Эсты называли ее Венекюля, а водь переосмыслила это название как Вяйкюля (вяй, вааг — «безмен, весы» и кюля — «деревня», т.е. «Весовая деревня»). Последнее наименование недвусмысленно указывает на связь этого поселения венедов с торговлей. Об этом же говорят и два окрестных названия: Куллансуо (кулан — «золото», суо — «болото», Золотое болото), в котором, по преданию, один местный житель нашел бочонок с золотом, и Куллакюла (кулла — «золото», кюла — «деревня», «золотая деревня»).

Весьма показательно, что Венекюля находится на берегу реки Россонь (на местном ижорском языке река называется Рбсон, с ударением на первый слог). Хоть существует несколько вариантов, объясняющих данное название (из водского рооса — «ржавчина, цвет застоявшейся воды», ижорского россойн — «не ровная», «не прямая», ижорского росвус — «разбой»){342}, однако наиболее вероятным является объяснение, связывающее его с племенным названием рус/рос. На это еще до революции обратил внимание А.В. Петров: «Некоторые названия местностей и рек в Эстляндии (например, река Россонь, впадающая в Нарову) свидетельствуют о бывшем здесь русском господстве»{343}. Действительно, данная река была не единственной в регионе, которая не прямая или была прибежищем разбойников, а поскольку она впадает в море, вряд ли она могла быть охарактеризована как застоявшаяся. Поскольку во времена Ганзы на этой реке было пристанище морских разбойников, это свидетельствует об удобном положении реки с точки зрения мореходства. Упоминание поселения вендов на названной по имени росов реке в очередной раз говорит о тесном переплетении обоих понятий на Варяжском море. То, что племенное название ругов-росов сочетается в названии города с обозначением грифона вновь указывает на связь этого символа с варяжской Русью.

В поисках ответа на вопрос, почему восточноевропейских русов называли ругами, можно было бы остановиться на последнем объяснении, если бы не одно обстоятельство: название ругов средневековые авторы относили не только к киевским русам и западнославянскому племени ран, но и, по некоторым данным, к некоторым другим славянским племенам. X. Вольфрам отмечает, что уже около 900 г. группа славян в Нижней Австрии упоминается в латиноязычных источниках как «ругии»{344}. Выше уже приводился текст грамоты Людовика Немецкого от 16 июня 863 г., в которой недалеко от Дуная упоминалась некая Русарамарха (Ruzaramarcha). Однако примерно в этом же регионе гораздо ранее находился Ругиланд, в котором в V в. н.э. жило германское племя ругов. Его земли находились к северу от Дуная. На западе Ругиланд едва не достигал устья реки Энса, а на востоке доходил примерно до современной Вены. Однако на этой территории руги жили лишь тридцать лет, пока их государство не было разгромлено Одоакром.