Читать книгу "Коварство, или Тайна дома с мезонином - Вера Колочкова"

«…Скажи, мой зеленый колокольчик Тин-Тин, отчего такая тоска нападает временами? Я чувствую – она каким-то образом и не связана даже с той болью, которую я сам себе причинил, обидев твою любовь… Понимаешь, боль эта особого рода, и я свыкся с нею постепенно, стал носить в себе, как носят в себе сердечники исстрадавшееся инфарктами сердце. Привыкают к постоянной его боли и носят. Тоска же приходит сама, выползает медленно и незаметно из плотных корешков любимых книг, смотрит на меня твоими зелеными глазами. Тебе плохо, Тин-Тин? А ты знаешь, мне без тебя очень плохо… Иногда, ночью, засидевшись здесь, среди старых книг, я вижу тебя. Может, это похоже на сумасшествие, но в тот момент мне кажется, что я слышу даже и звук твоего голоса, звонкий и нежный, как звук зеленого колокольчика. И мне хочется жить дальше. Несмотря ни на что. Потому что где-то далеко есть ты. Пусть не со мной, но есть же! Что с тобою сейчас, мой маленький колокольчик? Где ты сейчас, Тин-Тин?..»

Тина торопливо захлопнула тетрадь, сглотнула набухший в горле слезный комок. Горячая боль из груди отступила тут же, и она вздохнула вольно и свободно. Потом подняла голову к Мисюсь, улыбнулась ей виновато. Подумалось совершенно некстати, что чеховский «Дом с мезонином» тоже заканчивается вот так – безысходным риторическим вопросом. Только звучит он по-другому. Не «где ты, Тин-Тин», а «где ты, Мисюсь»… Конечно же, не имел абсолютно никакого отношения к их истории чеховский рассказ. И тем не менее судьбе виднее. Не надо было ее гневить, не надо было называть с самого детства свою сестренку этим именем. Может, и не соблазнилась бы она тогда чужой любовью, не соблазнилась бы жизнью в большом доме с мезонином… Хотя и глупости все это, конечно же…

Вздохнув еще раз, Тина поднялась с кресла, повернулась всем корпусом к Ольге, произнесла решительно:

– Так, Оля. Ответь мне: когда машина за матерью подойдет, которая ее в интернат должна везти?

– Не знаю… – растерялась вдруг Ольга от этой Тининой решительности. – Скоро, должно быть… Игорь сказал, после обеда где-то…

– Она, я понимаю, специализированная какая-то?

– Не знаю… Наверное… Надо ведь коляску как-то перевезти, и вещи вон еще… Да и маму на носилках нести придется… А что? Почему вы об этом спрашиваете, Валентина Петровна? Вы не беспокойтесь, они все сами сделают! По крайней мере, Игорь, мой муж, с ними так договаривался. И деньги уже вперед заплатил… А двери им жильцы откроют. Не беспокойтесь об этом, Валентина Петровна…

– А я и не беспокоюсь уже. Просто это хорошо, что машина специализированная. До вокзала мы на ней как раз и доедем. Билеты тоже, я думаю, сразу купим. Вот еще кресло надо куда-то пристраивать… В товарный вагон, может… Ну да ничего, разберемся!

– А… Почему на вокзал-то, Валентина Петровна? Не поняла… Зачем на вокзал? Мы же хотели к нотариусу…

– К нотариусу по дороге заедем! Да не волнуйся ты так, откажусь я от своей доли! Я так понимаю, это немного времени займет? Ты позвони туда, пусть все бумаги приготовят, пока мы едем.

– Да? Ну хорошо… Я позвоню сейчас… Если так, то пожалуйста… – испуганно лепетала Ольга, хлопая красиво подкрашенными ресницами.

– Только я все равно не поняла, при чем тут вокзал…

– Мисюсь, это все твои вещи? – повернулась Тина к сестре, указывая пальцем на груду сумок, сваленных в углу комнаты.

– Да, Тиночка… А что такое? Я, если честно, тоже ничего не понимаю, Тиночка… Мы что, куда-то с тобой уезжаем?

– Да, Мисюсь, уезжаем.

– Куда, Тиночка?

– Домой, Мисюсь, домой! Куда же еще? Домой к себе поедем. В Белоречье…

Глава 12

За квадратным вагонным окном шел теплый мелкий дождь. Не надоедливый – слегка ленивый просто. Погода не была порченой – июль отдыхал от череды нескольких знойных своих дней. Да и ехать в такую погоду было хорошо. Не жарко. Они сидели обнявшись на нижней полке своего купе, говорили без умолку. Плакали, снова обнимались, снова говорили. Вместе со слезами – Тина могла поклясться, будто и видит это даже, – утекал из глаз сестры и многолетний за саму себя стыд. Его место, не имея сил терпеть человеческой этой пустоты, занимали искренние, вновь себя обретшие Тинины любовь и прощение. А как вы хотели? Каждому человеку нужна и любовь, и прощение тоже нужно, знаете ли. Необходимы просто. Такое вот обыкновенное, одно для всех общее жизненное правило. Если вы живете, конечно…

А поезд все мчал и мчал их на положенной ему скорости в Белоречье. В бревенчатый дом на белом берегу реки, где, склонившись над столом с разложенными на нем эскизами, яростно спорил с дочерью по поводу ее необычных дизайнерских решений Леня. И победу в этом споре, конечно же, одержала Анюта. Так что предстоял дому на белом берегу реки скорый и смелый ремонт – надо же как-то творческим идеям в жизни воплотиться! И вообще, надо детям всегда уступать в их порывах-фантазиях. Тоже такое вот есть жизненное правило. Если вы живете, конечно.

А на соседней улице Белоречья, уткнувшись в подушку, плакала слезами облегчения Полинка, ругая себя за прежнюю свою женскую нерешительность – давно надо было мужика к Тинке отпустить, не купаться в многолетней своей бабской нелюбви-униженности… А что – лучше поздно, чем никогда. И это тоже обыкновенное жизненное правило. Если вы живете, конечно!

По направлению к Белоречью мчался сейчас, однако, не только поезд с Тиной и Мисюсь. По направлению к Белоречью по мокрой от недавно прошедшего дождя дороге мчалась и Олегова машина, везя в себе расположившийся на заднем сиденье огромнейший букет алых роз, который должен был вскорости сыграть роль не просто букета – неким символом он должен был стать. Символом крепко истосковавшегося по молодой жене и виноватого сердца своего хозяина. А что вы хотите? Любовь, она и есть любовь. Ни один мужчина не может потерять свою женщину-жизнь. Такое вот еще одно обыкновенное жизненное правило. И никуда от него не денешься. Если вы живете, конечно!!!

А еще к бревенчатому дому на белом берегу реки, перепрыгивая через свежие лужи, мчался на всех парах Митенька, неся в себе счастливую весть. Только что появился на свет его сын Антон. Кричал требовательно, суча красными ножками и ручками. Жаль, Тины рядом с ним не было. Она б услышала обязательно, что он кричал: здравствуй, мол, Тина, я жить пришел! Это я, твой Антон! Ты ведь ждала меня? Вот я и пришел! Где ты сейчас, Тина, зеленый колокольчик?