Читать книгу "Град на холме - Илья Некрасов"

Казалось, занавеска немного колышется. Блики света скользили по ней и создавали ощущение нереальности происходящего. Темнеющий силуэт, приподнявшийся на кровати, был так близко. И так далеко.

Крисп опустился на оставленный для него стул. Он продолжал внимать странному голосу. Тот манил его, но узнать в нём Констанцию не удавалось. Это была она… и не она. Тихий свет падал на блестящие глаза.

Тонкие, как у ребёнка, руки и точёные плечи белели в темноте. Длинные вьющиеся локоны обнимали лебединую шею.

Странно было и то, что он не мог говорить. Или просто не слышал своих слов. Только дыхание. Своё и её. Тяжёлое, прерывистое. Они дышали практически в унисон. Сердце гулко билось в груди. Удары крови отдавались в сонные артерии. Сильнее, чем когда-либо раньше.

Затем они оба долго молчали, слушая звучащее в тишине дыхание. Постепенно оно превращалось в причудливую волнующую мелодию.

– Кто ты? – смог вымолвить Крисп.

Прозвучавший ответ успокоил его. Её слова пахли словно духи.

– Ты… ангел? Ты пришла за мной?

Она не ответила прямо. Слова будто скользнули в тишину. На разум цезаря точно опустилась пелена – похожая на ту шёлковую занавеску. Он не заметил, как потянулся к ней.

Пелена перед глазами исчезла, и взгляд окунулся в темноту. В ней и белел сводящий с ума силуэт. Нереально красивый. Загадочный и знакомый одновременно. И так неожиданно потянувшийся навстречу. С неё спала лёгкая греческая хламида.

Первое осторожное прикосновение оказалось чарующе приятным, лёгким как цветок жасмина – который будто позволяет сделать с собой, всё что хочется. Второе прикосновение превратилось в кружащий голову поцелуй, в который вплелось несколько откровенных восторженных слов. В груди вспыхнул жар, и спустя мгновение от сомнений и слабости не осталось и следа. Его ладони поползли по гибкому, дрожащему от волнения, телу. Оно отзывалось на каждое движение, и это точно не было видением или бредом. Ему позволялось всё.

В уши вновь проник дурманящий шёпот, быстро потерявший всякую осмысленность и превратившийся в слабые стоны.

И в этот момент их остановил крик. Крисп замер, поняв, что настоящий голос Констанции в другой стороне. В дверях качалась её лёгкая тень. Она плакала. Сердце будто опустилось. Захотелось сказать что-то, оправдаться, но тень уже выскользнула в коридор. На её месте возник грозный силуэт. Он прокричал разъярённым голосом:

– Факелы! Принесите свет!

Константин ворвался в покои старшей дочери с охраной. За их спинами маячили силуэты в тогах. Гости-сенаторы. По стенам комнаты заметались кровавые огни от факелов.

Крисп с ужасом понял, что ему на самом деле трудно говорить. Хотелось закричать о том, что его отравили. Что он попался в ловушку. Однако император не слышал его. Всё было ясно: цезарь уже видел полную власть в своих руках и потерял голову. Пока рядом никого не было, он вломился в покои Елены, где также находилась и жена самого Константина. Изменник хотел надругаться над ними.

Константин был вынужден защищать свою честь. В него будто вселился дьявол. Его трясло.

– Замолчи! – закричал он на цезаря. Тот опустился на колени, и краем глаза заметил, что из-за проклятой занавески на него уставились горящие глаза. Фауста и её старшая дочь. Они глядели на Криспа как гиены из ночной пустыни.

Константин, как показалось, взял себя в руки, с болью посмотрел в его испуганное лицо и произнёс бесцветным голосом:

– Я прощаю тебя.

Затем отвернулся к охраннику, неожиданно резко выхватил у того меч и, не вынимая оружия из ножен, размахнулся. На голову Криспа обрушился тяжёлый удар. Он рухнул на пол и потерял сознание.

Константин отшвырнул меч в сторону. Тот едва не ударил столпившихся у дверей сенаторов.

– В темницу, – прохрипел император, обхватив голову руками.

Стражники схватили тело Криспа и потащили его к выходу. По полу тянулся кровавый след. Кровь сочилась из виска бездыханного тела.

– Яду! – бросил куда-то в сторону Константин. – Вина.

– Кому? – спросил в недоумении стражник. – Кому, господин?

Но император уже не слышал его. Он выбежал прочь.

– Яд в темницу, – Фауста вынырнула из-за занавески. – Твоему господину вина. И следите, чтобы его не беспокоили.

Охранники приложили к руки к груди:

– Как прикажете, Августа…

Спустя час, когда Константин совсем замкнулся в себе, и не хотел видеть даже жену, та вышла из его покоев. Она подозвала к себе Марка Юния, начальника гвардии.

– Для тебя есть приказ, верный Марк… Они не должны добраться сюда. Пускай, они исчезнут. Пусть их не было. Ты понял нас, Марк Юний?

– Да, Августа. Никаких следов, – преторианец приложил руку к груди.

– Иди сейчас. Это надо сделать быстро.

Марк побежал по коридору сквозь тени и блики огня от факелов. Фауста знала, что он втайне продолжает поклоняться языческим богам, и поэтому прокричала вслед:

– Пусть богини мести направят твою руку![39]

Эти слова догнали солдата, когда тот свернул за угол. И ему показалось, что они исходили от самих стен дворца.

* * *

По узким улочкам Полы двигалась медленная повозка. Красивый чёрный жеребец вёз за собой скорпиона, установленного на колёсную ось.[40]На лафете орудия покоилось тело молодого цезаря.

Следом в полном молчании шли солдаты, ни один раз воевавшие под руководством Криспа. Константин разрешил отдать последние почести цезарю, одержавшему столько побед над варварами.

Крисп лежал, облачённый в боевые доспехи. С головы была смыта кровь. Кудрявые волосы светились на утреннем солнце. Глаза по старому обычаю были накрыты двумя золотыми монетами. Руки сложены на груди.

В городе было непривычно тихо. Все знали, что произошло. Люди выглядывали из домов и смотрели на молчаливую процессию. Слышались шаги солдат и скрип повозки. В глазах ветеранов Криспа стояли слёзы. Их вид поражал. Хорошо вооружённые отборные воины охранной когорты почти плакали. Они шли за повозкой с вождём с бледными отрешёнными лицами. Если бы сейчас перед ними открылись врата в Аид, то они бы прошли туда за Криспом. Так же молча, не сбивая шага.