Читать книгу "Оскал фортуны - Юрий Иванович"

Обстановка благоприятствовала, все шло по плану и как нельзя лучше. Ветер дул отменный, направление его не менялось, а многочисленные маленькие облачка только помогали маскироваться белоснежному дельтаплану на синем небе. Естественно, что и сам пилот облачился для такого вылета в чисто-белую одежду, упаковав свои ноги и тело до груди в подвязанный чехол из белой парусины. Но все равно было бы глупо надеяться, что никто с земли не увидит странную летательную конструкцию в небе, а если и увидит, то наивно примет ее за гигантского орла катарги. Следовало как можно дольше производить разведку, оставаться там, откуда все было прекрасно видно, а в случае опасности возвращаться на корабль. Ведь Виктор мог предупредить как моряков, так и сухопутные войска о приближающейся угрозе.

Вот именно тогда он и увидел местного хозяина воздушных стихий.

Кстати, родиной самых больших птиц планеты считались далекие Корицкие горы, возвышающиеся сплошной стеной на самом севере Шлема. По этой причине гордые и величественные покорители неба в последние дни встречались все чаще. А Виктор если и побаивался кого-то на высотах, так это как раз катарги, потому что если те обратят на него свое внимание да вздумают наказать вторгшегося в их воздушное пространство, то никакая техника высшего пилотажа не спасет от столкновения, а следовательно, и гибели. Еще при первых полетах Менгарца опытные знатоки нравов белых орлов советовали при встрече сразу спешить на посадку. Связываться с ними будет себе дороже. Тем более что оружия он взять с собой не мог: и тяжело, и не применишь должным образом. А как многие опытные люди рассказывали, то с катарги вообще любое оружие может оказаться бесполезным. Потому что умней этих животных могли считаться только сами люди.

Охотились гигантские орлы в основном на диких представителей фауны: косуль, коз, оленей, даже лосей или диких кабанов. Напасть на одинокую, отбившуюся от стада овцу катарги позволяли себе очень редко, да и то в случаях крайнего голода или истощения. Эти красивые и сильные птицы охотились чаще в одиночку, реже парами. Селились в неприступных пещерах самых крутых гор, и только в случае приближения к их гнездовьям могли напасть на человека. Причем делали это довольно оригинальным и действенным способом: просто сбрасывали вниз внушительный камень. Под камнепадом или лавиной остывали самые горячие головы. Если же неразумные люди и дальше продолжали упорствовать в своих действиях, пытаясь со злостью добраться до гнездовий, то катарги без сожаления меняли место и за пару дней выстраивали новое гнездо. Причем это не означало, что они перестали мстить своим обидчикам. По твердому убеждению горных егерей, катарги, покидая свои прежние жилища, оставляли там болезнь, которая в простом обиходе называлась белая чумка. Любой скалолаз, который таки добирался до покинутого орлами гнезда, вскорости заболевал и чаще всего умирал с белыми гноящимися язвами по всему телу. Ко всему прочему утверждалось, что и на весь род осквернителя гнездовий орлы насылают проклятие невезения. Скорей всего легенды преувеличивали, только желающих их опровергать во все века существовало очень мало.

Само собой разумеется, что в стремлении побывать в захламленной пещерке не было никакого здравого смысла: ни драгоценностей, ни сокровищ катарги никогда не копили, птенцов или яйца всегда уносили с собой. Да и умереть от гноящихся язв никому не хотелось. Даже если ценой невероятных жертв по приказу скучающего от безделья правителя и удавалось умертвить или пленить гигантского орла, толку от этого не было. Мясо считалось совершенно несъедобным, чуть ли не ядовитым. Замечательные и упругие перья через несколько месяцев начинали гнить, превращаясь в труху, как бы ни пытались их сохранить в первоначальном виде многочисленные умельцы, аптекари или ученые. В том числе и полые кости максимум через год превращались в синеватый, ни на что не пригодный порошок. Попавшие в неволю птицы не приручались и умирали в течение одной недели. Разве что их птенцы порой доживали до одного месяца, но потом и они чахли без опеки родителей. Вот потому и существовал между человеком и катарги определенный, устоявшийся за многие века нейтралитет, и каждый старательно делал вид, что не замечает другого, если тот ему не мешает спокойно существовать и наслаждаться своей независимостью.

И вот впервые в своей практике разведчика Виктору довелось встретиться с гигантским орлом в небе. Хорошо еще, что он заметил катарги с огромного расстояния. Тот кружился над небольшой горной грядой и, как показалось вначале, совершенно не обращал внимания на парящего в небе человека. Именно поэтому Менгарец и решил продолжить свой путь на север, намереваясь в случае сближения сразу пикировать к земле. Для этого он непрестанно следил за птицей.

Как оказалось, зоркий орел все-таки заметил странного конкурента в небе. Без лишних взмахов крыльями он просто немного изменил угол и направил траекторию парения строго параллельно курсу дельтаплана. Так и летели они с полчаса, присматриваясь друг к другу. И Виктор понял все коварство подобного маневра. Оказывается, видимый им катарги не атаковал и не приближался по той причине, что необходимые для этого маневры совершал его товарищ по стае. На гораздо большей высоте, словно догадываясь о том, что человек не может видеть сквозь непрозрачную ткань, вторая гигантская птица догнала, заняла исходную позицию, а потом с угрожающим клекотом устремилась в атаку.

Неприятный крик, напоминающий рвущуюся жесть, Менгарец услышал очень отчетливо и даже в какое-то мгновение решил резко взять вправо и начинать пикирование. Но тут же сообразил, что все равно не успеет. И правильно сделал, что передумал. Огромная туша камнем снизилась как раз с правой стороны, резко расставила свои белоснежные крылья, несколько раз ими интенсивно взмахнула и перешла на величавое парение. Теперь человека и птицу разделяло всего около двадцати метров, и они в любой момент могли соприкоснуться кончиками крыльев.

Если бы не страх, любоваться катарги было бы одно удовольствие. Внушительная голова, раза в три превосходящая человеческую, поражала своей природной красотой. Глаз, как выпуклая черная тарелка, почти наполовину был прикрыт дымчатым веком. Но больше всего пугал загнутый клюв размером около полуметра. После столкновения с ним о посадке больше беспокоиться не придется.

Виктор решил все-таки предпринять попытку экстренной посадки. Но только он бросил взгляд влево, как его накрыла очередная волна паники. Слева уже планировал тот самый катарги, который совсем недавно находился очень далеко. Таких слаженных, быстрых маневров от орлов пришелец не ожидал. Теперь оба воздушных монстра держали его в плотных тисках и с каким-то гастрономическим, как показалось, интересом рассматривали подвешенного к устройству человека. Видимо, пытались понять, где у него лапы с когтями и как он умудряется махать такими несуразными крыльями.

«И что делать? – лихорадочно размышлял разведчик. – Пикировать вниз – опасно. Вильнуть в сторону – могут принять за агрессивные намерения. Поговорить – полная бессмысленность, после которой недалеко до шизофрении. Чем-то напугать?.. Да ведь и так наверняка морда перекошена от встречного ветра и страха. А двуручник с собой не взял… Он точно бы помог… пикировать вниз с большей скоростью. Что мне остается? Ага, только вежливо поздороваться и пообещать впредь здесь не появляться…»