Читать книгу "Нас повенчали снежинки - Алиса Лунина"

– Андрей, это я! Знаешь, я сейчас в Венеции, на нашем мосту. Приезжай ко мне? Я буду ждать тебя здесь. Или хочешь, я завтра приеду в Прагу?

Молчание. Потом…

– Маша, я рад твоему звонку. Но приезжать не надо. Я женился. У меня жена и ребенок.

После разговора с Андреем у нее было такое чувство, будто она – надувной шар, и ее проткнули. Все, ничего больше нет. И очарование прекрасного города, в котором она никого не знает (а она любила жить в городе, в котором не знала никого, кроме Андрея), быстро сошло на нет, словно бы прелесть ему придавала лишь радость от будущей возможной встречи с любимым.

Маша шла по узким улочкам под дождем, и ей казалось, что она и себя не знает, иначе разве она могла бы допустить такую ошибку и утратить то, что было для нее самым важным?

Нет, кое-что она о себе знала, вернее, узнала в тот самый день. Прочла, углядела в серой венецианской водичке, настоянной на времени. «Я люблю его. Все эти годы люблю его. И всегда буду любить. Андрей – единственное настоящее, что было в моей жизни. И теперь – недоступное».

Надо же – четыре года прошло, а она снова переживает события того дня, как будто он длится и длится.

Маша потянулась к пачке с бумажными платками и обнаружила, что она пуста. Конечно, столько слез за этот вечер – никаких платков не напасешься. Сегодня слезы, воспоминания, боль хлынули потоком – не остановить. «Ну что, так и будешь сидеть в машине до утра, плакса несчастная? – усмехнулась Маша. – Надо бы успокоиться и ехать домой!» Домой? Она вдруг поняла, что не хочет, не может сейчас быть одна. Спасительный звонок другу (и как хорошо, что есть, кому позвонить в такой паршивый вечер!).

– Инна, ты где? В ресторане? Можно я сейчас приеду?

Они сидели с Инной на чудесной летней веранде ее ресторанчика. Дождь прошел, оставив после себя свежесть и чистоту. Может, от воспоминаний, а может, от общей «эмоциональной разбалансированности» Маша то смеялась, то порывалась разреветься.

– Обычно ты сдержанная, Маня, а сегодня… – Инна покачала головой. – Какая муха тебя укусила?

– Так… Встретилась с бывшим мужем.

Глаза Инны округлились и стали как два больших блюдца:

– И что?

– Ничего. Сегодня вечером я сделала то, что должна была сделать много лет назад.

– Ты о чем, Маня?

– О том, что я должна была уйти от Олега раньше. Прежде чем Андрей устал от неопределенности наших отношений. Но еще вернее, я должна была уйти от Олега после того, как узнала, что Андрей женился. Да, уйти от мужа, и любить Андрея всю жизнь. В одиночестве. Хотя бы теперь храня ему верность. А я не решилась (не хватило смелости – очередной жалкий, трусливый компромисс из череды прочих, сломавших мою жизнь!) и оставалась с Олегом, пока он сам не ушел. Но сегодня у меня получилось – я сделала свой выбор.

Инна смахнула слезу:

– Нет, Маня, ты точно чокнутая.

– Ага, – не стала возражать Маша.

Подруги молчали. «Настоящая дружба, – это когда с другом можно молчать, – подумала Маша. – Как хорошо, что у меня есть Инна!»

Четыре года назад, узнав о том, что Инна наговорила Андрею, Маша с горькой издевкой похвалила подругу «за заботу и проявленную инициативу» и сказала, что она ей очень-очень благодарна.

– А хочешь, Инночка, анекдот в тему? Сидит девочка, ест конфеты. Проходивший мимо дядька остановился и говорит ей: «Девочка, не ешь конфеты, а то станешь толстая, зубы пожелтеют!» Девочка ему отвечает, что, между прочим, ее дедушка прожил до ста пяти лет. «Он что, каждый день ел конфеты?» – удивился дядька. «Нет, он не лез не в свое дело!» – сказала девочка». Мораль, Инночка?! Не надо лезть не в свое дело!

После этих слов Инна ушла. Маша ее не остановила. И все. Дальше тишина на много лет. Они просто перестали звонить друг другу. Какое-то резкое охлаждение, понижение температуры. Маше было одиноко и плохо без Инны. Да – сначала гнев, но постепенно он стихал, затем на смену ему пришло глухое раздражение, а позже сожаление. С другими приятельницами у Маши дружбы не сложилось, не было после Инны в ее жизни никого большого и искреннего. Настоящая дружба столь же редко выпадает в жизни, как счастливый лотерейный билет.

Маша потом часто думала, что надо бы им встретиться да хоть взять бутылку водки и, напившись для храбрости, высказать в лицо все, что наболело. Глядишь, получился бы непростой, но душевный разговор, в результате которого они, может, и смогли бы понять друг друга и сохранить дружбу, но годы шли, время было потеряно, и казалось, уже не докричаться. «Живи вот теперь гордая и правильная – одна! В условиях вечной мерзлоты!» – не раз за эти годы с горечью повторяла себе Маша. Место Инны пустовало в Машиной душе. И болело. Болело долго. До тех пор, пока подруга не вернулась в ее жизнь.

Инна улыбнулась:

– Маня, давно хотела тебе сказать, что у тебя, когда ты про своего Андрея вспоминаешь, глаза сияют, как у влюбленной девчонки, ну просто восемнадцать лет! Я тут подумала, что вот ведь какая штука – можно сделать лифтинг, вколоть ботокс во все места, но если у женщины холодные, пустые глаза – без любви, она будет старой.

– Точно, старость – это возраст вне любви! – кивнула Маша. – А вообще я согласна с тем, что говорит мой умный брат Данька: меняются времена и парадигмы, но по-прежнему самым важным для всех остается любовь.

Уже и посетители разошлись, и персонал ресторана собирался по домам, а подруги все сидели и разговаривали.

– Знаешь, Инна, сейчас, вспоминая нашу с Андреем последнюю встречу – колючий февраль, снег, метель, я думаю, что в такой снег от нас и уходят самые дорогие люди. И вот, казалось бы, теперь на дворе лето, изумрудное, звонкое, солнечные дни для радости, а радости… нет. И холодно мне этим летом, как в самом студеном феврале. Потому что неправильно жить для себя. Скучно. Пусто. Меня однажды этой правдой придавило, как лавиной, а потом окончательно засыпало, когда я поняла, что самое лучшее, настоящее в моей жизни – это Андрей.

Инна понурила голову:

– Прости меня, Маша, это я виновата!

– Да брось, при чем тут ты… Я сама во всем виновата. Так подумать, вся наша многолетняя история с Андреем – это история несовпадений. То Андрей был готов изменить жизнь ради того, чтобы мы были вместе, но это по каким-то причинам (уж, конечно, уважительным!) не совпадало с моими жизненными обстоятельствами, потом, когда я решилась бросить все ради нашей любви, какие-то «обстоятельства» уже были у Андрея. Знаешь, я недавно услышала фразу про то что, если бы мы любили своих близких, мы бы никогда не позволили им умереть. Как это верно! Нужно каждую минуту любить на пределе сил, защищать любимых своей любовью, молиться за них. Представляешь, я заметила, что мой гранат как-то потемнел, – Маша показала кольцо, подаренное Андреем, – и так испугалась – вдруг с Андреем что-то случилось?!

– Неужели вы с ним даже по телефону ни разу не общались за эти годы?